Страница 31 из 62
В те дни мне довелось встретиться с Ворошиловым. Климента Ефремовича узнавали всюду, где бы он ни появлялся. Каким зарядом энергии обладал этот человек! Подвижный, неугомонный, он все хотел увидеть своими глазами.
С командой снайперов я находился в районе Невской Дубровки, когда туда прибыли К. Е. Ворошилов, командующий Ленинградским фронтом Л. А. Говоров и сопровождавшие их лица. Разговорившись с нами, пограничниками, маршал весело заметил:
- Ну, "зеленые фуражки", скоро снова станете охранять границу. Вы ведь мастера этого дела!
Генерал-полковник Л. А. Говоров стоял чуть-чуть в стороне от Климента Ефремовича и исподлобья смотрел на нас, словно был не доволен этой непредусмотренной задержкой. Леонида Александровича я видел впервые в жизни. На фронте о нем говорили много хорошего. Все знали, что с виду он суров, суховат, говорит мало - больше слушает. Очень скуп на похвалу. Но исключительно добр, отзывчив, внимателен. Таким он оказался и на этот раз. Хотя командующий и находился немного в стороне, а все же услышал слова представителя Ставки.
- Они на все руки мастера, товарищ Маршал Советского Союза, - сказал Говоров. - Снайперы-пограничники так бьют немцев и финнов, что от тех только перья летят. В наступлении, в атаке - везде впереди!
- А как вы заботитесь о них? - спросил маршал. Командующий вопросительно посмотрел на меня.
- Обуты, одеты, - ответил я, - боеприпасов хватает.
- А с питанием как?
- Мы - ленинградцы, товарищ Маршал Советского Союза! - осмелел я.
- Молодец! - похвалил Ворошилов. - Как фамилия?
- Старший лейтенант Козлов.
- Хорошо ответили, товарищ Козлов! - Помолчал немного и, улыбаясь, спросил: - Не курите?
- Нет, не курю, - ответил я, не понимая, зачем этот вопрос был задан.
- Еще раз молодец! Сто лет проживете. - Маршал хотел было идти, но снова обернулся ко мне: - Я тоже не курю. И преотлично себя чувствую...
Уже много времени спустя я узнал, что К. Е. Ворошилов никогда в жизни не курил и принимал всяческие усилия, чтобы отучить от этой дурной привычки как можно больше людей.
С Говоровым судьба свела меня еще раз. В пятидесятых годах, когда я командовал полком, мы, воины, встречались с Маршалом Советского Союза Л. А. Говоровым как с кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР. В комнате за сценой, когда мы обсуждали порядок проведения предвыборного собрания, Леонид Александрович обратил внимание на мои награды.
- Вижу, Ленинград обороняли, - сказал он. - Где были?
В нескольких словах я рассказал все, что уже известно читателю.
- Представляете, а ведь я помню ту встречу на Неве! - скупо улыбнулся маршал. - Климент Ефремович тогда с пограничниками беседовал. Вот о чем шел разговор, простите, запамятовал.
Я напомнил. И глаза маршала сразу потеплели.
- Пограничниками я всегда гордился. Хорошо вас воспитывали. Казалось, что вы какие-то особые люди.
Когда мы вышли на сцену и сели за стол президиума, на трибуну поднялся помощник начальника политотдела по комсомольской работе лейтенант Николай Захарович Ларгин. Его выступление - деловое, звонкое, эмоциональное то и дело вызывало в зале аплодисменты.
- Кто такой? - наклонившись ко мне, тихо спросил Л. А. Говоров.
Я ответил.
- Уверен - из него получится хороший политработник, - сказал маршал. Помогайте ему расти, выдвигайте. Берегите такого человека!
Не ошибся Л. А. Говоров. Н. З. Ларгин действительно оказался талантливым политработником. Ныне он - начальник политотдела дивизии имени Ф. Э. Дзержинского.
Пришлось мне проводить Леонида Александровича Говорова и в последний путь...
Но вернемся на берег Невы. Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов наблюдал за переправой танков через Неву. Дело это было трудоемкое, сложное и опасное. С танков снимали башни, сгружали боезапас, сливали лишнее горючее. Из экипажа оставался лишь механик-водитель. Делалось это для того, чтобы облегчить танк, уменьшить давление на лед. Башню, боеприпасы и горючее перевозили на специальных санях, которые буксировал танк.
Вместе с Л. А. Говоровым и другими военачальниками К. Е. Ворошилов пошел следом за головным танком, механик-водитель которого добровольно вызвался проверить, выдержит ли невский лед тяжелую машину. Шел быстро, не оглядываясь. Позади было уже метров сто пятьдесят, когда угрожающе затрещал лед. Еще секунда - и машину поглотила черная невская вода.
На мгновение все оцепенели: казалось, механик-водитель погиб. Вдруг среди ледяного крошева показалась голова танкиста. Его мгновенно подхватывают. Кто-то сует флягу с водкой. Танкист пьет крупными глотками и все твердит, что здесь неглубоко, танк можно вытащить.
- Наградить орла орденом Красной Звезды! - приказывает Ворошилов...
От переправы танков в этом районе пришлось отказаться.
Враг обстреливает район, но Ворошилов, наблюдая за полем боя, словно и не замечает близких разрывов снарядов. Убит стоявший неподалеку полковник. Даже и после этого маршал не счел нужным уйти.
Не берусь утверждать, прав или не прав был Ворошилов, подвергая свою жизнь смертельной опасности. Наверняка знаю одно:- вся жизнь этого человека - народного героя и любимца - являлась образцом стойкости и мужества. Одно лишь присутствие Климента Ефремовича Ворошилова на поле боя удесятеряло силы бойцов и командиров.
На Ладоге о Клименте Ефремовиче ходили легенды, порой казавшиеся невероятными. Рассказывали, что еще в 1941 году, будучи командующим Ленинградским фронтом, Ворошилов, чтобы предотвратить беспорядочный отход отдельных наших пехотных подразделений на направлении главного удара немцев, бросился с группой офицеров наперерез отступавшим и тем самым восстановил положение, предотвратил прорыв фронта.
Теперь, наблюдая за поведением представителя Ставки, я еще раз убедился в удивительной смелости первого советского маршала, поверил, что легенды о нем - быль.
Подготовка к наступательным боям шла полным ходом. Это было время, когда никто не думал о сне и отдыхе, когда стерлась разница между днем и ночью.
Не остался в стороне и наш 104-й пограничный полк, которым в это время командовал полковник Иван Николаевич Богданов. Небольшого роста, удивительно спокойный и малоразговорчивый, это был вдумчивый, отлично подготовленный командир. Он был переведен с полка, решавшего второстепенную задачу, на полк, поставленный на главном направлении. Полковник Богданов с честью оправдал оказанное ему доверие.
Мы получили задачу - оборонять западный берег Невы, быть готовыми уничтожить фашистов в случае их выхода из Шлиссельбурга; снайперским командам вести боевые действия в первой эшелоне наступающих войск 67-й армии; усилить службу по охране тыла войск. Часть сил выделялась в резерв начальника войск.
Выполнение этой задачи потребовало от каждого пограничника высокой организованности. Особенно тяжелое бремя легло на командование и офицеров полка - И. Н. Богданова, П. К. Сувалова, В. А. Лебедева, В. И. Чирковского, П. Е. Ищенко, М. Н. Колчина, М. С. Селиванова, командиров батальонов - И. М. Андреенка, З. В. Набродова и Г. Я. Брагинского. Герои Ладоги, они много сделали для того, чтобы свободно вздохнул Ленинград. И очень хочется, чтобы их имена вошли в список тех, кто прорывал блокаду.
К 12 января 1943 года все приготовления были закончены. 67-я армия генерала М. П. Духанова (Ленинградский фронт) нанесла мощный удар с запада на восток. Навстречу ей пробивалась 2-я ударная армия генерала В. З. Романовского (Волховский фронт). 18 января в районах рабочих поселков № 1 и № 5 войска обоих фронтов соединились. Блокада Ленинграда была прорвана!
В составе 102-й отдельной стрелковой бригады в наступлении приняли участие снайперы нашего полка. На 8-ю ГЭС первым ворвался снайпер-пограничник И. А. Беляков. В том бою отличились снайпер-пограничник А. Т. Киселкин и лейтенант Н. И. Белоклейский, возглавлявший снайперскую команду.
Вместе с частями 67-й армии в освобожденный Шлиссельбург вступили и подразделения пограничников. Нашему взору предстали леденящие душу картины. Покидая город, фашисты повесили многих патриотов, сожгли или подорвали почти все дома, мосты, заминировали дороги. Но в глаза бросалось и другое: подбитые фашистские танки и орудия, развороченные нашей артиллерией командные и наблюдательные пункты. И всюду - трупы оккупантов...