Сила, которая защищает

Все эти рассуждения были ему знакомы. Он знал по опыту, что прокаженные были обречены именно с того момента, как только они начинали ощущать чувство вины за то, что заболели проказой, свою ответственность за это. Возможно, чувство вины и смерть, как физический предел жизни, были в конечном счете одним и тем же – фактами жизни, которые невозможно ни" исправить, ни оспорить. Тем не менее Мореход умер, и его уже не вернуть. Никогда больше Кавенант не услышит снова его смех.

"Тогда не тревожься и из-за другой своей мнимой вины, – произнес голос за пределами тьмы. – Не ты выбирал это дело. Если бы от тебя зависело, ты не взялся бы за него. Тебе его навязали. Ответственность лежит на том, кто остановил свой выбор на тебе, не спросив твоего согласия”.

Он сразу же узнал – этот голос принадлежал старику нищему, с которым Кавенант столкнулся перед тем, как впервые попал в Страну. Именно этот старик убеждал его сохранить свое обручальное кольцо и дал ему прочесть бумагу, на которой были записаны некоторые фундаментальные вопросы этики.

Он вяло откликнулся:

– Ты, должно быть, очень уверен в себе.

– Уверен? О нет. Это был огромный риск – риск для мира, который я создал, риск даже для меня. Если бы мой враг завладел дикой магией Белого Золота, ничто больше не удержало бы его на Земле… Он разрушил бы ее, чтобы попытаться напасть на меня. Нет, Томас Кавенант, я рисковал, но не потому, что я так самоуверен, а потому, что верил в тебя. Мои руки были связаны. Как бы мне ни хотелось защитить Землю, я не мог вмешиваться, иначе это могло бы привести к гибели того, чему я хотел помочь. Только совершенно свободный человек имел шанс устоять против моего врага и защитить Землю.

Кавенант слышал в звуках голоса сочувствие, уважение, даже благодарность, но сомнения продолжали мучить его.

– Разве я был свободен? Это был не мой выбор.

– О, все это так, но ты был свободен от моих советов, моей силы, моего желания сделать тебя своим орудием. Разве я не сказал, что риск был предельно велик? Оказаться в Стране или нет – тут ты не имел выбора, это я решил за тебя. Но в самой Стране я не принуждал тебя служить моим целям. Ты свободно мог проклясть и Страну, и Землю, и само Время – если бы таков был твой выбор. Только идя на подобный риск, мог я надеяться, что мое творение будет защищено чистыми руками.

Кавенант пожал плечами:

– И все-таки я не был свободен. Эта певица.., которая назвала меня Береком. Эта девочка, на которую напала змея. Может быть, ты и предоставил мне свободу в Стране, но в своем собственном мире.., здесь ты вмешивался.

– Нет, – мягко отозвался голос. – Я не принимал участия в том, о чем ты говоришь. Если бы я сделал это.., или что-то еще в том же роде.., ты стал бы всего лишь моим орудием – и совершенно бесполезным. Если бы ты не был свободен и полностью независим, если бы тобой не руководила твоя собственная верность, ты не смог бы одолеть моего врага. Нет, даже в том единственном случае, когда я заговорил с тобой, я сильно рисковал. Но больше я не вмешивался.

Кавенанта неприятно поразила мысль о том, что его свобода в принципе позволяла ему разрушить Страну. Он был так близок к этому! Какое-то время он обдумывал слова Создателя о риске, а потом спросил:

– Что заставило тебя думать, что я не разрушу ее.., не приведу ее на грань отчаяния?

И голос тут же ответил:

– Отчаяние – всего лишь чувство, как и многие другие. Проклятием является не само отчаяние, а привычка к нему. Ты был человеком, уже знакомым и с самим отчаянием, и с тем, что к нему можно привыкнуть. Тебе был известен Закон Самовыживания, который одновременно и спасение, и проклятие. То, что ты так хорошо понимал особенности своей болезни, сделало тебя мудрым.

"Мудрым”, – повторил про себя Кавенант. Наверное, это ни в какой степени не относилось к его сердцу – иначе зачем бы оно продолжало биться?

– Дальше, в некотором роде ты сам был создателем. Ты уже представлял себе способ, с помощью которого создатель может исцелить свое создание. Часто этим способом является бессилие – именно оно подталкивает создание к отчаянию.

– А как насчет самого Создателя? Почему он не впадает в отчаяние?

– Почему он должен впадать в отчаяние? Если ему не нравится мир, который он создал, он может создать другой. Нет, Томас Кавенант, – чувствовалось, что говорящий печально улыбнулся, – Боги и создатели слишком сильны и в то же время слишком бессильны, чтобы впадать в отчаяние.

"Да, – грустно согласился про себя Кавенант. И добавил почти по привычке:

– Все не так просто”. Ему хотелось, чтобы голос замолчал, оставил его одного; но хотя тишина и не нарушалась, Кавенант знал, что говоривший еще здесь. Спустя некоторое время, собравшись с духом, он спросил:

– Чего ты хочешь?

– Томас Кавенант, – все так же мягко прозвучал голос, – хотя и против своей воли, ты в каком-то смысле мой сын. Я хочу сделать тебе подарок.., наградить тебя, чтобы выразить всю мою благодарность; словами это сделать невозможно. Твой мир подчиняется определенному закону, так же как и мой. И по любому из них я – твой должник. Ты спас мою Землю от гибели. Никакой дар не будет слишком велик, чтобы мой долг мог считаться оплаченным.

"Подарок?” – вздохнул Кавенант. Нет. Он не хотел унижать ни себя, ни Создателя, прося исцелить от проказы. Он уже собирался отклонить это предложение, как вдруг волнение охватило его.

– Спаси Великана, – сказал он. – Спаси Морехода.

– Нет, Томас Кавенант, не могу, – с чувством невыразимого сожаления отозвался голос. – Разве я не говорил тебе, что разрушил бы Арку Времени, если бы сквозь нее попытался прикоснуться к Земле? Несмотря на то что я очень-очень тебе благодарен, я ничего не могу сделать для тебя ни в Стране, ни на Земле. Если бы я мог, то никогда не допустил бы, чтобы мой враг натворил так много бед.

Кавенант кивнул – он понимал соображения, которые прозвучали в ответе. Спустя некоторое время он сказал:

– В таком случае ты не можешь сделать для меня ничего. Я сказал Фоулу, что не верю в него. Я не верю и в тебя. Я получил возможность сделать очень важный выбор. Этого достаточно. Не нужно мне никаких подарков. Подарок – это слишком просто; я не могу позволить себе этого.

– Да, но ты заслужил…

– Ничего я не заслужил. – Легкая волна гнева поднялась в его душе. – Ты не дал мне возможности заслужить что-либо. Ты отправил меня в Страну без моего согласия, даже ничего толком не объяснив. Все, что я сделал, – это научился понимать разницу между здоровьем и болезнью. Положим, с меня этого достаточно. Однако ничего особенного в этом нет.

– Не торопись с осуждением тех, кто творит миры, – прошептал голос. – Ты уверен, что герои тех историй, которые тебе предстоит написать, никогда ни в чем не смогут тебя упрекнуть?

– Я буду стараться, – ответил Кавенант. – Я буду стараться.

– Да, – продолжал шептать голос. – Возможно, для тебя этого достаточно. И все же мне хотелось бы сделать тебе подарок ради самого себя. Пожалуйста, позволь мне.

– Нет, – скорее устало, чем воинственно отказался Кавенант.

Ему казалось, что и в самом деле больше ему не надо ничего.

– Я могу возвратить тебя в Страну. Ты можешь прожить всю оставшуюся жизнь уважаемым и здоровым человеком – как и следует великому герою.

– Нет. (“Будь милостив. Господи, – подумал он. – Я не вынесу этого”.) Это не мой мир. Я не принадлежу ему.

– Я могу сделать так, что ты поверишь в реальность Страны.

– Нет. – Все не так просто, мелькнула у него мысль. – Ты сведешь меня с ума.

И вновь голос на некоторое время смолк, а потом заговорил печально:

– Хорошо. Тогда выслушай меня, Томас Кавенант, прежде чем снова отказать. Я должен рассказать это тебе. Когда родители той девочки, которую ты спас, поняли, что ты для них сделал, они попытались помочь тебе. Ты был ранен и ослабел от голода. Яд, проникший в тело через раны на губах, когда ты спасал ребенка, еще больше ухудшил твое состояние. Ты был почти мертв. Они доставили тебя в больницу. При лечении было использовано средство, которое врачи в твоем мире называют “антивенин”. Томас Кавенант, это лекарство делается из лошадиной крови. Твой организм отторг его – у тебя аллергия на лошадиную сыворотку. Ты был настолько слаб, что твой организм не справился с этим последним ударом. В данный момент ты находишься на пороге смерти. Томас Кавенант, выслушай меня, – сочувственным тоном снова повторил голос. – Я могу дать тебе жизнь.