Страница 47 из 55
-- Жри сталь, собака! -- Ударом меча Конан разрубил пополам ближайшего к нему захватчика, мешавшего ему добраться до Эвадны.-- Сдохни, гад ползучий! -- Второй, лишившись головы, рухнул под колеса.-- Дьявольское отродье, иди за своим отцом в ад! -- Третий нападавший, боровшийся с Эвадной в колеснице, теперь был слишком близко от Конана, чтобы можно было взмахнуть мечом; но из горла его уже торчала стрела, которую Эвадне удалось вонзить в него рукой, и киммериец просто вогнал ее глубже, пронзив насквозь все его внутренности.
-- Конан... пожалуйста...-- Эвадна тяжело опустилась на пол, прижимая залитые кровью руки к сердцу.-- Меня убили.
-- Нет, девочка, лежи спокойно,-- Оглядевшись в поисках кнута и не найдя его, Конан шлепнул по крупам коней плоскостью лезвия меча. Колесница покатила вперед, и он опустился на колени рядом с Эвадной.-- Дай я перевяжу твою рану,-- Спазм сдавил его горло, когда он увидел, как много крови вытекло на пол колесницы.-- Все будет хорошо...
-- Конан, послушай...-- едва слышно прошептала Эвадна.-Если ты не погибнешь, возвращайся в Динандар. Обещай мне!
-- Да, Эвадна,-- Конан наклонился к ней и осторожно взял за плечи, чтобы поддержать ее сползающее на пол тело.-- Так же, как и ты. Мы вернемся туда с победой...-- он не договорил, поняв, что она его уже не слышит,-- ее голова запрокинулась, а широко открытые глаза неподвижно смотрели в дымное небо.
Конан долго стоял перед ней на коленях, обняв ее легкое, почти невесомое тело, будто пытаясь защитить ее от тряски и толчков колесницы. Затем он осторожно положил ее на пол и встал на ноги, взяв в руки меч.
Он стоял неподвижно, едва замечая шипевших и гримасничавших змеепоклонников, попадавшихся ему на пути. Далеко на востоке в небо поднимались огромные столбы дыма. Оглянувшись, наконец, на лагерь, он увидел несколько всадников в черных динандарских кольчугах, яростно рубивших врагов. Еще дальше, у самого лагеря, он увидел развевавшиеся на ветру высоко поднятые знамена и услышал пение рожков, собиравших войска Сигмарка и Оттислава.
Как любят эти свинские бароны останавливаться на каждом шагу, чтобы позаботиться о своих интересах, вместо того, чтобы гнать врага до самого его логова! Возможно, если бы они не мешкали там, за спинами динандарских бойцов, Эвадна была бы сейчас жива. Конан стиснул зубы, обвиняя и себя самого в том, что не смог ее уберечь. Ее последние слова все еще звучали в его ушах. Он должен сейчас вернуться к своим войскам, чтобы защитить воинов Динандара от страшного и коварного врага.
Но как только он повернул назад, колесница внезапно резко дернулась и на мгновение остановилась, так что Конан едва удержал равновесие. Лошади попятились назад, а затем рванули в разные стороны, испуганные непонятным зрелищем -- прямо перед их мордами возник выскочивший из зарослей камыша обнаженный змеепоклонник, увешанный множеством извивавшихся змей, и затрясся в каком-то диком дьявольском танце.
Внезапно Конан почувствовал, как его сзади крепко схватили за руки. Двое шипевших змеепоклонников удерживали его с такой нечеловеческой силой, что он едва мог пошевелиться. Он напряг все свои мускулы и попытался вырваться, но в этот момент третий нападавший вскочил в колесницу и взмахнул тяжелым каменным топором, обрушив его на голову Конана. Затем так же молча он нанес еще один удар, затем третий, как будто шлем Конана был шляпкой гвоздя, который змеепоклонник методично вбивал в пол колесницы. После четвертого удара глаза киммерийца затуманились, все звуки исчезли, и его со всех сторон обступила плотная непроницаемая тьма.
Глава 16. Сердце змеи
Дикий, все пожирающий огонь охватил все вокруг. Он буйствовал, как мощный водопад, и корчился, как подвергаемое пытке животное. Яростная, иссушающая жара была настолько невыносимой, что казалось, сам воздух плавился. Конан понял, что культ Сета победил. Его ненасытная жажда пожирания всего живого охватила не только немедийскую равнину, но, казалось, весь мир людей. Безумный огонь теперь праздновал свою великую победу, и этот праздник собирался длиться вечно.
Но вероятно еще не все было разрушено, потому что в глубине огней парил призрак. Неясное и отдаленное, искажавшееся порой струящимся горячим воздухом лицо было тем не менее прекрасным. Смотревшее на Конана из огня, оно излучало одновременно и мудрость истинного знания, и страсть неутолимого желания.
Была ли это погибшая Эвадна? Нет, лицо женщины обрамляли вьющиеся черные волосы, и на Эвадну она совсем не походила. И все же это было знакомое лицо. Любимое лицо. Оно нежно улыбалось из пламени, как будто говоря о том, что смиренно и радостно принимает судьбу мира.
Лидия.
Конан вздрогнул, осознав, кого он видит перед собой, и этот шок окончательно привел его в сознание. Он ощутил, что лежит связанным на скамье своей колесницы, его руки затекли и нестерпимо ныли, так же, как и все его тело. Он закрыл глаза, поняв, что даже малейшее движение век вызывает у него жгучую боль. Конан попробовал чуть наклонить голову набок, чтобы дать облегчение затекшему и нывшему затылку, но тут же вновь ощутил, как на него обрушивается тяжелый каменный молоток.
Тогда он оставил все попытки пошевелиться и сосредоточил все мысли только на одном: в центре огненного круга напротив него сидела улыбающаяся девушка, и этой девушкой была Лидия.
Внезапно он почувствовал какое-то движение рядом с собой, и чей-то тонкий голов произнес:
-- Да, действительно, это прекрасная колесница! В тысячу раз лучше, чем наша старая, расхлябанная колымага,-- Это был высокий мальчишеский голос, в котором уже, однако, пробивались нотки приближающегося юношеского возраста.-Теперь я смогу возить вас с комфортом, который вы заслужили, миледи! А чтобы вам было еще более удобно, мы положим туда кучу мягких подушек и тонких салфеток!
-- Это будет великолепно, Лар,-- прозвучал ответ, и нежный тембр нового голоса заставил Конана снова пошевелиться. Он тут же ощутил накатившую на него волну боли, правда, уже не такой сильной, как первая.
-- Но сначала ее надо как следует почистить,-- продолжал мальчишеский голос.-- Один из ее пассажиров, женщина, залила ее своей кровью, мне так сказали. Досадная потеря -- теперь она уже никогда не сможет присоединиться к нам,-- Говоривший подошел к Конану ближе.-- Но в этом мужчине жизнь еще теплится. Даже если он не сможет окончательно поправиться после своего ранения, мы все равно сможем обратить его в нашу веру.