Страница 2 из 2
- Нет листа... Бобер его съел.
Бобер спорить не стал. Брюхо погладил и говорит:
- Лист дубовый теперь ни при чем. Была тропа, да ее партизаны на колесо намотали, с собой увезли.
Даже крот, зверек тихий, и тот разворчался.
- Я, - говорит, - близорукий, глухонемой. Живу в стороне. Разрешите уйти.
А медведь от обиды даже взревел: он Савушке давно приятелем был.
- Ер-рунда, - кричит, - какая! Р-рыба ваша тухлая. Малины хочу!
И ушел в лес по ягоду.
Только росомаха - зверь подлый - нажралась печенки, лизнула дрессировщику руку и шепчет:
- Есть за Гусиным озером след в кедраче... Пойдешь налево - в трясине увязнешь. Направо - в обрыв попадешь. Идите мимо железного камня, мимо двойчатки-сосны, через реку Бедовую, прямо по медвежьей тропе.
Словом, все разболтала бесстыжим своим языком.
Ладно. Наутро решили Савву казнить. Хотели ему кишки на телефонную катушку намотать. Однако генерал Ину-сан запретил.
- Это, - говорит, - не казнь - просто детское наказание. Надо ему такую муку придумать, чтобы по капле смерть в жилы вошла.
Привязали Савушку к тополю. Напротив столик поставили. Пельмешков тарелку, браги кувшин, мясо с подливой.
Генерал Ину-сан узлы все опробовал.
- Приятного, - говорит, - аппетита. Простите, что без сметаны обед!
И ушел в лес с батальоном. Впереди пулеметчики, позади пушки дальнего боя. На лошадях кожаные торбы навьючены: золото собирать.
А звери между тем тоже времени не теряли: соболь веревки Савушке перегрыз, заяц вперед побежал войска предупреждать, ястреб взвился в небо за батальоном следить, а медведь носом покрутил и проревел:
- Я им тропу укажу!..
Зашел вперед и протоптал от озера другую тропу. Даже камень железный выдернул и на новое место поставил.
А бобры - те хитрее всех оказались. Перегородили Бедовую реку плотиной и пустили по новому руслу. Батальон и пошел стороной черт те куда.
Идет день, два... неделю идет. Вокруг болота урчат. Кедрач шинели рвет, камни сами под ноги кидаются. Уж дух у солдат стал заходиться. А в тайге все просвета не видно. Тропа медвежья бежит и бежит.
Того японцы не знали, что Савушка в отряд дохромал. Давно гостям обед был в тайге приготовлен: на первое - ружейный борщок, на второе - шрапнель с пулеметной подливой, на сладкое - пирог из фугасов.
Наконец, завела тропа японцев в ущелье, где нет хода-выхода. Темнота подземельная. Стволы в четыре обхвата, мох столетний. Шепотом в таком месте - и то говорить неохота.
Видит генерал, что увязнуть возможно, подал команду:
- Кр-ругом арш!
Да уже поздно: со всех сторон партизанские ружья нацелены. Выходит из-за дерева Савушка.
- Отставить! - говорит. - Здесь наша будет команда. А теперь, дорогие гости, давайте прикинем, почем ныне фунт лиха. Разом за все посчитаемся. За жен наших, за мертвых детей, за пшеницу неубрану, за всю лютую муку, что терпела земля...
И посчитались...
Крапива навоз любит. На том месте она теперь густо растет.
1938