Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 6 из 29



Колесный буксир "Красный Таганрог" повел уже вооруженную шестидюймовкой баржу "Революцию" на пробную стрельбу к Белосарайской косе. На ходу баржа сидела свиньей - носом вниз, и команды стоявших у стенки судов выкрикивали по ее адресу сомнительные комплименты.

Все эти факты Васька отмечал с удовлетворением,- флотилия строилась.

Флотилия действительно строилась. Землеотвозные шаланды "Буденный", "Красная звезда" и "Свобода" превращалась в канонерские лодки. У них было открывающееся днище и вода в люках по ватерлинию. Поверх воды укладывали дощатые настилы, а на них устраивали жилые помещения и артиллерийские погреба. Тяжелые орудия устанавливали на невероятной системе стальных креплений.

- Ни черта из этого не выйдет, - вернувшись с осмотра "Свободы", сказал Безенцов. В кают-компании наедине с комиссаром он мог говорить открыто.

- А может, выйдет? - не поверил комиссар Дымов, но Безенцов был совершенно мрачен.

- Какая из этой "Свободы" канлодка? Будет давать четыре узла ходу, а противник ходит по десять - двенадцать... И потом, артиллерия, - ставят ее без всякого смысла и расчета, прямо так. Как бы не вышло то же, что в Нижнем. Там завинтили чуть не восьмидюймовую пушку на простой колесный пароход, выстрелили, а он и рассыпался.

Дымов зевнул.

- В Нижнем я работал, однако такого дела не припомню. Похоже на контрреволюционные слухи.

Безенцов внимательно взглянул на Дымова, но у того глаза были полузакрыты и лицо не выражало ничего. Случайной была его фраза о контрреволюционных слухах или нет?

- Не помню, кто рассказывал, - сразу потеряв всю свою настойчивость, продолжал Безенцов. - Допускаю, что только разговоры... Все равно у нас что-нибудь скверное выйдет. В лучшем случае скандал, когда штаб приедет.

Дымов снова зевнул и широко потянулся. Отвечать было нечего. Строились в самом деле слишком просто. Лучше было бы работать с настоящими специалистами из штаба, но ждать их не приходилось: война не ждала. Дымов молча встал из-за стола, подошел к дивану, лег и сразу уснул.

Жизнь была упрощена до предела: когда сильно хотелось спать, засыпали не раздеваясь. Когда очень нужно было работать, не спали вовсе.

Комиссару дела хватало: из порта вырвать олифу для окраски, чайники и кружки для команды, в бесчисленных эшелонах разыскивать прицелы к своим пушкам. Налаживать политработу и судовые механизмы, налаживать командира и команду -все самолично, все в порядке боевой срочности.

- Штаб приедет, штаб нас рассудит, - сказал Дымов наутро. Сна он не замечал и спокойно мог продолжать прерванный накануне разговор.

- Штаб уже приехал, - хмуро ответил Безенцов.- Теперь начнется.



Штаб действительно приехал, однако ничего не случилось. Флагманский артиллерист и кораблестроитель осмотрели корабли, пришли в ужас и приказали продолжать. Больше делать было нечего.

"Знамя социализма" укомплектовали, не успев отремонтировать прогнивших за два года подводного плавания помещений. Команда спала вповалку, где придется на верхней палубе и внутри, в стружках и опилках, под грохот продолжавшихся работ.

На "Сталине", втором ледоколе, ставили семидесятипятимиллиметровые пушки. Затопленную белыми "Советскую Россию" поднимали и чинили. Еще две баржи оборудовали под плавучие батареи и одну под минный заградитель. Мариупольские рабочие постановили: забыть о восьмичасовом дне. Они работали посменно круглые сутки, каждый часов по десять - двенадцать и больше. Валились с ног, но работали. Мариупольские заводы и мастерские были перегружены, а впереди разворачивалась дальнейшая, почти невыполнимая, программа - вооружение паровых шхун "III Интернационал" и "Пророк Иона" (в штабе были слишком заняты делом не сразу вспомнили, что пророкам в Красном Флоте не место. Когда вспомнили, одним махом переименовали Иону в "Червонного казака").

Отказываться от кораблей не годилось, а вооружать их было негде и некому. Что делать? Этот вопрос во всей широте встал на организованном при штабе совещании командиров и комиссаров флотилии. Совещание происходило в здании штаба, в абрикосовом саду на горке, и Васька, хотя он и не принадлежал к коми политсоставу, на этом совещании присутствовал. Ему было поручено принести зачем-то понадобившиеся карты, и он потихоньку остался. Сидя на подоконнике рядом со штабным писарем Нефедовым, он ел незрелые абрикосы.

Сперва говорил командующий - невысокий, похожий на учителя человек с седеющей бородкой. Говорил он тихо, но внятно и, оглядывая присутствующих, щурился. Иногда замолкал и перебирал лежавшие перед ним на столе бумаги. Васька сначала его слушал, но потом перестал: было слишком много цифр и непонятного.

Потом заговорил худой, с выступающими скулами начальник оперативной части. Этот был занятнее. Он настаивал на скорейшей готовности заградителей, и Васька с ним соглашался. Васька уже успел ознакомиться с минами заграждения: видел, как их выгружали с платформ, и слышал, что о них рассказывали.

- На Белосарайской заканчиваются шестидюймовые батареи, - постукивая по карте карандашом, говорил начальник оперативной части. - Следовательно, мы должны быть готовы начать постановку мин. Только когда от Белосарайской до Долгой поставим заграждение, будем в сравнительной безопасности.

- Это ты, товарищ начопер, к чему? - спросил комиссар флотилии, небритый и серый от усталости.

- К тому! - вскипел тоже невыспавшийся начопер.- К тому, что порт задерживает материалы, а завод из ничего рельсовых путей для мин не сделает. А без этих рельсовых путей у нас не будет заградителей. Мина весит за сорок пудов, - так запросто ее не выкатишь.

- Не по существу, - тихо заметил командующий.

- Хорошо! Тогда скажу по существу: если порт не перестанет ваньку валять, мы никогда не сможем обеспечить своей базы.

Кончил, вытер лоб платком и победоносно взглянул на командира порта.

- Ваньку я не валяю, - устало ответил тот, - у меня просто нет углового железа. Пришлют завтра или послезавтра.

- Завтраками кормит, - пробормотал Васька и сплюнул в угол. Он уже привык ненавидеть порт - тот самый несчастный военный порт, в котором никогда не бывает того, что надо, и который вся флотилия за это кроет, будто он и в самом деле виноват.