Страница 92 из 157
Серый осенний день уже перевалил за полдни, когда над дорогой за лесом и за холмом тучею встала пыль. Дворянское войско грозою двигалось к переправе через Свиягу.
В стане Разина все было твердо условлено. Все затаились и стихли.
И вот на большом полосатом поле из-за холма показались всадники. Они подвигались в молчанье, без воинских труб. Их молчаливое движение было размеренно, неторопливо, и тем грозней и тяжелее казалась поступь подобранных в масть коней...
Значки и знамена колыхались на длинных древках в рядах ощетиненных пик.
Впереди по самой дороге скакали несколько легких всадников. Такие же легкие всадники, словно танцуя, неслись вдоль опушки леса справа, по самому краю поля, и слева, вдоль мелколесья и рыжих кустов можжевеля.
«Дозоры», – подумал о них Разин.
Позади них двигались тяжелые ряды неспешной, уверенной конницы. Движение их вперед прекратилось. Выйдя в широкое поле, они меняли походный строй на грозное боевое построение.
Вот они двинулись снова. Из деревеньки, где затаились Разин и Боба, их было отчетливо видно.
– Боя ждет, – сказал Разин. – Неужто лазутчики довели?!
В это время из лесу, слева от воеводской рати, выскочил конный казачий дозор. Словно не ожидая встретить тут воеводу, казаки замерли на опушке и вдруг подхлестнули коней и стремглав полетели, вздымая пыль на дороге, прямо к мосту... Их заметили из войска Барятинского, за ними пустились в погоню несколько всадников из дворянского войска, но тотчас отстали: казаки спрямили путь по жнивью и помчались прямо через Свиягу, к Симбирску, словно бы по левую сторону реки и не было никаких разинских войск и казачий дозор торопился предупредить Симбирск о внезапном появлении воеводы.
И тотчас, как только казачий дозор ворвался через мост на городской берег, по колокольням церквей за Свиягой завыли сплошные колокола.
Воевода попался в эту ловушку; он поверил, что его не ждали отсюда, и смело двинул все войско вперед...
Как только дворянское войско снова тронулось в путь, Боба хитро подмигнул Степану, снял притороченный за седлом небольшой мешочек и за уши вытащил зайца... Косой, прижав уши, в волненье часто дышал, дергая розовым носиком. Боба его погладил по голове, посадил на жнивье и легонько хлопнул в ладоши.
– Тикай! – негромко прикрикнул он.
Животинка сначала недвижно присела, вся сжавшись в комочек, потом стрельнула задними лапками по полю, скакнула и понеслась навстречу дворянскому войску.
Десятки казачьих глаз из засад наблюдали, как беловатый комочек скатился с дороги на луг, заметив передовой отряд воеводы. Встречные всадники тоже заметили зайца, и Барятинский, видно, поверил тому, что заяц не может идти из деревни, в которой таятся тысячи ратных людей: он махнул рукою и сам подхлестнул коня. Передовой отряд воеводы разом рванулся быстрей по дороге, за ним перешло на рысь и все его войско. Дрогнуло поле от гула тысяч копыт, ударивших по сухой земле.
– Вот там, за синим знаменем, у воеводы пушки, – шепнул Степан Бобе.
Уничтожающей тяжелой лавиной неслось воеводское конное войско к Свияге, поспешая пройти через мост и ударить на разинцев раньше, чем там, за рекой, у острожка, как думал Барятинский, успеют они построиться к обороне. Новые и новые тысячи всадников выходили из-за холма, покрывая все поле и в грозном движенье, казалось, не зная преград своему стремлению.
Вот голова воеводской рати уже миновала лесок, где справа от них над Грязнушкой засела в оврагах конница Алеши Протакина. Вот поравнялись они с холмом, за которым в лесу затаился Митяй Еремеев с двумя полками. Они несутся на деревеньку, в которой стоят запорожцы, но им не дойти: ближе к ним высятся два холма, покрытые репьяком и крапивой, а в репьяках скрыты пушки Сергея Кривого, в крапиве натыканы колья, которые будут пороть животы дворянских коней, за холмами в овражках и буераках лежит полк пехоты...
С крыши деревенской избы наблюдает Степан, как воевода поравнялся с холмами Сергея, вот он почти миновал их.
«Да что же Сережка молчит?!» – нетерпеливо подумал Разин.
И в этот миг дрогнуло все от ударов пушек. Слышно, как визгнула дробь и затрещали пищальные выстрелы из буераков, выплевывая комочки белого дыма. Передние ряды дворянского войска смешались в нестройный табун.
Но сам воевода, сдержав встревоженного коня, без смущения, спокойно взглянул на окутанный дымом холм, повернул, указал своей саблей в направлении пушек Сергея и что-то крикнул, отъезжая в сторону, к середине поля.
Отряд сотен в пять дворян устремился рысью на засаду Сергея. Их встретили снова удары пушек и треск пищалей. Уже побежали в стороны лишенные всадников кони. Передние всадники налетели на колья со скрытыми в бурьяне острыми концами. Отчаянно закричали, падая на землю, пронзенные кольями лошади.
Левее Сергея вылетел из лесу Еремеев и врезался под крыло воеводской рати. И там завязалась сеча.
Степан смотрел, как воевода, успев отъехать на холм, собрал возле себя небольшой отряд и как от него поскакали гонцы то в одну, то в другую сторону, разнося приказы.
«Силен воевода, проклятый!» – подумал Степан.
Барятинский тут же перед его глазами повернул свое войско головою к Сергею, где ожидал он теперь встретить главный полк Разина.
«Скор, поворотлив, лихой сатана, – оценил воеводу Разин, – а все же попался в сеть!»
Он махнул рукой Бобе, и запорожцы двинулись из деревеньки, заходя с тылу под левое крыло воеводы, который всю голову своего отряда развернул, направляя ее на Сергея.
Барятинский тотчас заметил это с холма, махнул саблей и, вдруг из лесу, со стороны Сельди, на запорожцев ринулся грозный драгунский полк.
Все сшиблось. В пыли и дыму по всей равнине рубились тысячи всадников. Над скошенным лугом, над сжатою нивой, над низким кустарником и болотцами грохотала пальба из пищалей и пушек, вздымался дым.
Разин все еще продолжал лежать на крыше деревенской избы. Ему было видно, что дворяне теснят Сергея, добираясь до Пушек, но и Сергей не сдается, бьет их с полсотни шагов, не сходя с места. Разин видел, как рубятся запорожцы Бобы с драгунами, как вдали Еремеев схватился с дворянами и с приказом московских стремянных стрельцов...