Страница 85 из 157
Боба встретил Степана смущенно.
– Да что же ты сам трудился, Стенько?! Прислал бы за мной казака, я бы разом прыихав. Хозяйка! Вари галушки! Атаман до нас в гости! – отворив дверь в соседнюю горенку, оглушительно зыкнул Боба.
Сидевший до этого с Бобой молодой казак неловко топтался, вскочив со скамьи перед Разиным.
Степан в первый же миг заметил в руках у обоих и на столе перед ним сальные, затертые, грязные карты. О пристрастии Бобы к картам Степан знал и раньше.
– Не хлопочи о галушках, дядько Ондрий, – остановил атаман гостеприимный порыв хозяина. – Не до галушек, не до забавы ныне. Кончайте забаву.
– А добра забава, Стенько! Казаку она пользу дае, – словно бы в оправданье приговаривал Боба, торопливо разбирая свои карты. – Ось я и учу молодого Ярэмку. Ратная, сынку, потеха – не то что зернь, – тут разумную голову треба. Твой заход, швидше! [Швидше – быстрей, живей (укр.) ] – поторопил Боба своего растерявшегося молодого товарища. – Мы разом кинчаемо, Стенько, – смущаясь своим пристрастием, но не в силах прервать игры, сказал старый полковник.
Степан понимающе усмехнулся.
– Ну, ну, – согласился он, зная, что старый Боба не любит бросать игру незаконченной.
– А ось тоби, пане полковнику, целый загон! [Загон – отряд ] – преодолев свое смущение, выпалил молодой запорожец, с вызывающим видом раскидывая перед Бобою несколько карт.
– Эге-э-э! Це загон! Не загон – добрый полк! – задумчиво сказал Боба, переводя глаза со своих карт на карты, разложенные противником, и снова внимательно глядя в свои. – А мы его разом в шабли [Шабли – сабли (укр.) ], – заключил он, взявшись за карту, которой собрался бить, но еще не решаясь открыть ее.
– Ну, рубай! – задорно поторопил молодой.
– Ось як! – азартно выкрикнул Боба, хлопнув по карте своею картой. – Ось як! Ось як! – в увлеченье повторял он, словно не карты бросал на стол, а в самом деле рубил сплеча саблей. – Ось твой король! Ось твоя краля! Ось твой есаул!.. А тут и рубать ничего не осталось. Ось! Ось! Где же твой загон, козаче?! – довольный, спросил Боба товарища. – А теперь я под твой городок силу двину, – с угрозой сказал он. – А ну, ты рубай!.. – заключил он, сосредоточенно раскладывая по столу карты.
Степан глядел на игру с любопытством. Он много раз видел ее у запорожцев. Не так давно перешла она и к донским казакам и была уже кое-где наряду с костями и зернью, но самому Степану как-то никогда не хватало досуга на это занятие.
Молодой запорожец так же быстро и резво расправился с картами Бобы. Но, когда он их бил, под седыми бровями полковника проскользнула лукавая искра. Однако он скрыл ее от противника и принял вдруг озабоченный вид.
– Рубай, атамане! – дерзко сказал молодой казак, разложив перед Бобою новый заход.
Боба перебирал свои карты, словно в самом деле ему предстояло решить исход битвы.
– Ой, мои хлопченята, де ж ваши шаблюкы? Де ж ваши шаблюкы? – задумчиво напевал себе под нос Боба, рассматривая свои карты, и сокрушенно покрутил чубатой головой.
– Хиба поржавилы шаблюкы? – задорно спросил казак.
– Поржавилы! – со вздохом признался Боба.
– Вошли мои козаченьки в твой город! – обрадованно воскликнул казак, придвигая к полковнику карты, которые тот поневоле принял. – А ну, ось еще тебе, атамане! Ось! Ось! – торопясь к победе, горячился товарищ Бобы и выбрасывал перед полковником карту за картой.
– Ах, лыхо тоби! Засаду прихоронил, чертяка! Двох полковников с пушками прихоронил в засаду! – в притворном удивленье воскликнул Боба и вдруг с торжеством усмехнулся. – Да и мы не зевалы, сынку, и у нас есть засада! Поспешил ты, молодый козаче! Це наши пушки! Лыхо тоби – пушки!.. Добру засаду припас я ему, Стенько! – ребячливо похвалился Боба, подмигнув Разину. – А ось наш атаман! – приговаривал он, продолжая бить карты. И затем, небрежно отбросив побитое «войско», с торжеством разложил он последний заход. – Ось еще передом иде атаман пиковый, а тут пеши казаки с мечами, посполитство, голота казацкая. Бачь, Ярэма, в ней сила яка!.. А ну-ка, рубай!..
Молодой растерянно шарил глазами в своих картах.
Боба ликующе захохотал.
– Эге, теперь у тебя шабли поржавилы? Поспешил ты засаду свою загубыты, молодый! Нечем тебе мое войско рубаты!.. От и моя перемога! И червонцы мои!
Боба сгреб со стола ладонью червонцы в кишень.
– Ну, гуляй, козаче, – отпустил он своего молодого дружка. – Гуляй, Ярэмко, а мы тут с атаманом удвох посыдымо.
– Ой, як ты меня ощипав, пане полковнику! Як гусака! – усмехнулся Ярема.
– Ни в якой войне, сынку, не торопись выдавать засаду! – сказал ему Боба. – Береги, козаче, засадную силу к остатнему часу, тогда переможешь ворога!.. Иди, иди, в другой раз сбережешь, – поторопил он, заметив, что Разин уже раздражается промедлением...
– Дядько Боба! Идет воевода на нас. С большой силой идет, – сообщил Разин, когда они остались вдвоем.
– А что же, Стенько? Чи ты его забоялся? Чи не ждал? – насмешливо и ласково спросил Боба, потягивая книзу на диво длинный седой ус.
– Острожек не взяли мы. Ныне велел я Наумову лезть на остатний приступ, – сказал Степан.
– Остатняя, сыну, бывает лишь у попа жинка! – возразил Боба. – Чи мы возьмем острожек, чи еще не возьмем, а к бою с Барятинским приготуватыся треба.
– За тем я к тебе, старый, – сказал Разин. – Съездил бы ты за Свиягу в поле, места глядеть. Сергея возьми с собой да Митяя, без шуму. Коли я сам поеду, то знатко всем будет, что бой за Свиягой готовим, а я мыслю так: пусть знают казаки, что на острожек вся наша надежда, тогда станут на стены лезть сильнее...
С той ночи, как Марья удержала при себе атамана, не отпустив его «добивать» воеводу, ее женская власть над ним росла, укреплялась. Знала, что Степан теперь уже не забудет ее в шатре под дождем, знала – не уйдет без нее воевать города и никуда от нее не уйдет...
Все чаще есаулам приходилось искать его по делам у Марьи в избушке, а большой атаманский дом пустовал. Там хозяйничала старуха, Терешкина мать. День за днем варила, пекла, ждала атамана к обеду и к ужину, а он что ни день пропадал, не являлся. Приходил поздно ночью, валился спать подчас в сапогах и даже не скинув шапки...