Страница 41 из 69
– Тот, кто плывет по течению, должен быть готов и к тому, что рано или поздно течение вынесет его к водопаду, – сказал Горлогориус. – Тебя интересует только золото, стрелок? Зачем тебе столько? Ты собираешься построить дворец? Купить себе какую-нибудь страну или футбольный клуб? Обзавестись большой семьей?
– Я не знаю, – повторил Реджи. – Меня научили ходить по дорогам и продавать свой револьвер. Это было очень давно. Если мне и объяснили, зачем это нужно, я уже позабыл. С тех пор я просто хожу по дорогам. Я больше ничего не умею, и я не могу остановиться. Жизнь стрелка в вечном странствии.
– А что будет, если ты все-таки остановишься? – спросил Горлогориус. – Произойдет что-то ужасное? С тобой или с кем-либо еще?
– Я не знаю, – еще раз сказал Реджи. – Иногда мне кажется, что я физически не могу остановиться.
Зомбирование на ментальном уровне, предположил Горлогориус. Хотелось бы мне знать, как наставникам ордена Святого Роланда удалось вбить в головы детей формулы, не выветривающиеся в течение многих веков. И зачем?
– К чему эти вопросы? – поинтересовался Реджи.
– Я хочу понять, сможешь ли ты пойти до конца, – сказал Горлогориус. – Потому что дорога тебе предстоит очень трудная.
– Смогу, – уверенно сказал Реджи. – Я никогда не останавливаюсь на полпути и всегда плачу свои долги.
– Это мне нравится, – сказал Горлогориус. – Я слышу слова настоящего профессионала.
– Кстати о профессионалах, – сказал Реджи. – Задание выполнено, Серп в вашем распоряжении. Где мое золото?
– Заберешь его перед тем, как отправиться на поиски последнего ключа.
– Куда идти? – спросил Реджи.
– Он принял это легко, – покачал головой Мэнни. – Слишком легко. Джеку пришлось читать лекцию, а этот только дорогу спросил и тут же помчался.
– Реджинальд другой, – задумчиво сказал Горлогориус.
– Ага. У него нет принципов.
– У него есть принципы, – сказал Горлогориус. – Просто это другие принципы.
– А зачем ты отправил двух стрелков на одно и то же задание? Решил перестраховаться?
– Может быть, – сказал Горлогориус.
С тех пор как сэр Реджинальд Ремингтон, эсквайр, отправился в путь за последним артефактом, а это произошло больше двух часов назад, обычно собранный и уверенный в себе Горлогориус был рассеян и излишне задумчив. Возможно, на него произвела впечатление неприятная сцена, имевшая место сразу после того, как он вручил Реджи заработанное стрелком золото.
Фил выполз из гостевой спальни в поисках очередной порции алкоголя и наткнулся на стрелка и волшебника, обсуждающих детали задания уже в вестибюле. Вопреки ожиданиям Горлогориуса, Фил не стал нести привычную околесицу, а вместо этого одарил стрелка долгим грустным взглядом. «Реджинальд Ремингтон вернулся от друидов, – пробормотал он, прежде чем брести вверх по лестнице. – Сожалею, но думаю, что до конца этой истории ты не доживешь».
Стрелок его не услышал, а если и услышал, то не подал вида. Но Горлогориус надеялся, что слова создателя прошли мимо ушей Реджи. Нельзя, чтобы человек отправлялся на опасное задание с подобным напутствием.
Горлогориус опасался спрашивать, что именно Фил имел в виду. Осведомленность творца о последних событиях, а также о событиях, которые еще не произошли, внушала могущественному магу большие сомнения. От слов Фила попахивало фатализмом, а Горлогориус твердо верил, что вершит свою судьбу сам. И не только свою.
– Как бы не вышло хуже, – сказал Мэнни. – Когда двое стрелков охотятся за одним и тем же, они запросто могут начать стрелять друг в друга.
– Не думаю, – сказал Горлогориус. – По-моему, Джек вообще не готов стрелять в своих.
– Зато для Реджинальда не существует такого понятия, как «свои», – сказал Мэнни.
– Они разумные люди, оба работают на меня, – сказал Горлогориус. – Я не вижу причин для перестрелки.
– А ты не думаешь, что ситуация может выйти из-под контроля?
– Не рви мне душу, старина, – сказал Горлогориус, и тут Мэнни стало по-настоящему страшно. – У меня даже нет уверенности, что я эту ситуацию сейчас контролирую. Или что ее контролирую именно я.
– Как это? – обалдел Мэнни. – Если не ты, то кто? Как такое вообще может быть?
– Тебе будет дико это слышать, но я не знаю, – признался Горлогориус. – Иногда у меня такое впечатление, будто я играю в шахматы. Только не знаю, с кем, и не знаю, какого цвета мои фигуры.
– Как же ты тогда вообще можешь играть?
– На ощупь, – отрезал Горлогориус. – Ты обратил внимание, что с самого начала этой истории я так никого и не убил? Хотя у меня была бездна возможностей.
– А орки?
– Хорошо, почти никого. А знаешь почему?
– Я полагал, что с возрастом ты стал сдержаннее.
– Черта с два, – сказал Горлогориус. – Я боюсь убивать. Я боюсь убить кого-нибудь не того, понимаешь?
– Не понимаю, – честно сказал Мэнни.
– Я до конца не уверен, кто какую роль играет в общем раскладе сил, – сказал Горлогориус. – И боюсь по незнанию удалить ключевую фигуру. Мне все время кажется, будто я кого-то недооценил. Того же Негоро, например.
– А что с Негоро?
– Дубль сумел подсидеть своего создателя, – сказал Горлогориус. – Каким образом копия могла получиться лучше оригинала? Разве человек способен создать кого-то, кто был бы умнее его самого?
– Если Негоро до сих пор жив, это еще не значит, что он умнее, – сказал Мэнни. – Может быть, ему просто повезло.
– Удача благоволит подготовленным людям, – сказал Горлогориус. – Я не верю в слепое везение.
– Это все равно ничего не значит, – сказал Мэнни. – В какой-то момент Негоро оказался хитрее Негориуса, занятого другими мыслями. Это еще не делает дубля гением, черт побери.
– Хан орков до сих пор жив, – невпопад ответил Горлогориус. – Я за ним утром наблюдал. Хрюкает в лесу, как заправский кабан. Симпатичную хрюшку себе нашел, наверное, у него скоро поросята будут.
– И что?
– Может, ему так лучше, – сказал Горлогориус. – Может, в лесу он нашел свое счастье. Но почему он до сих пор жив?
– Возможно, потому что хан орков, хотя и выглядит, как кабан, на самом деле гораздо умнее среднестатистической свиньи, – сказал Мэнни.
– Это я и имел в виду, – сказал Горлогориус. – Охотники считают его свиньей и потому его недооценивают. Может быть, я тоже недооцениваю какую-то свинью… То есть кого-то, кто на самом деле сложнее, чем выглядит… В общем, ты понимаешь.
– Я понимаю только то, что у тебя мандраж, – сказал Мэнни, – вызванный переходом операции к решающей стадии. Такое иногда случается. Даже с тобой.
– Раньше со мной такого не случалось.
– Я удивлен, но не более того, – солгал встревоженный до глубины души Мэнни. У волшебника калибра Горлогориуса не бывает ни на чем не основанного мандража. Если ему кажется, что с ситуацией неладно, скорее всего, с ней действительно что-то не так, и у Мэнни появился серьезный повод для беспокойства. – По-моему, тебе просто надо расслабиться.
– А по-моему, расслабляться мне ни в коем случае не следует, – сказал Горлогориус. – Время еще не пришло. Партия не закончена… Кстати о партии. Я уже упоминал об игре в шахматы?
– Минуту назад.
– У меня такое чувство, будто я играю со старым знакомым, – сказал Горлогориус. – Или с человеком, который меня хорошо знает. Который ориентируется в этой ситуации не хуже, а иногда и лучше меня. Он знает некоторые мои ходы наперед… Словно он шпионит за мной.
– Это бред, – сказал Мэнни. – Ты – Горлогориус, кто может за тобой шпионить? И я все время рядом, я бы заметил…
– Ты все время рядом, это верно, – сказал Горлогориус. – Но если кто-то переиграл меня, он может переиграть и тебя. Или…
– Или что?
– Ничего, – сказал Горлогориус. – Просто «или». Такое глубокомысленное замечание, знаешь ли. Повисшее в воздухе многоточие. Знак, который поймет только человек, которому он предназначается.
– И кому же ты его предназначал? – спросил Мэнни.
– Понятия не имею, – сказал Горлогориус. – А еще мне не нравится наш создатель.