Страница 56 из 65
Эти птицы помнят Трансвааль и дым горящего вельда. Ох, как они его помнят! Не приведи Господь…
Потому и бьются в окно. Одна вот уже и разбилась — насмерть. Что ж, с птицами такое случается…
(Нота Бени: Кстати, тем из российских — да и не только российских — читателей-зрителей, кто на протяжении данного эпизода занимал на трибунах место за воротами бурской команды, упоенно скандируя, на три счета: «Аме! — рика! — параша!!! Победа! — будет! — наша!!!», не мешало бы вспомнить — куда и зачем направляется сейчас эта самая команда крутого майора Витватерсранда.)
108
Около борта «Крестоносца» пляшет на встопорщенной ночным бризом ряби полицейский катер, мотор которого астматически пыхтит на холостых оборотах. В катере — библиофил Аль-Тараби и трое его сослуживцев, таких же, видать, фанатов научпопа, на борту — одинокий Чарльз Эйч Арчер в гавайской рубашке с крокодилами-пальмами-баобабами и с пультом на поясе:
— Джентльмены, капитан спит, очень крепко спит, вы меня понимаете? И вся команда спит тоже: все устали, потом праздновали начало работ… Вы уже прочли все те книжки, что мы вам надавали? Ладно, мы пошарим в нашей корабельной библиотеке — нельзя ли тут чем помочь. Но только — утром. Часиков в девять, о-кей?
— Ни х-хрена не о-кей! Видал, Джафар? — они нам будут указывать, когда куда ходить! В нашей собственной стране! Тут пока еще мы хозяева, понял, ты, сионист гребаный?! А ну, спускай штормтрап!!
— Простите, лейтенант, это я — сионист?!
— Не, ты не сионист. Ты мудак. А сионисты мудаками не бывают… Спускай штормтрап, мудило, кому сказано! А то у нас тут есть местная достопримечательность — действующий зиндан пятнадцатого века; хошь, устрою тебе экскурсию?
— Нет, лейтенант, совсем не хочу… — качает головою Арчер, и при этих словах в руке его, откуда ни возьмись, появляется автомат «Ингрэм».
Скорострельность у «Ингрэма» совершенно чудовищная …
…Бормоча себе под нос: «У нас алчность входит в семерку смертных грехов, а у этих, похоже, нет…», Арчер лезет в стоящую у ног сумку, нашаривает в ней новый магазин и вставляет его на место расстрелянного.
Когда он выпрямился с автоматом в руке, чтобы осмотреться, один из арабов, трижды раненный в плечо, вдруг сел, тщательно прицелился и выстрелил ему в живот.
Чарли качнулся назад и тяжело сел. Ему показалось, что его ударили в живот дубинкой. Когда арабвыстрелил в него еще раз, расщепив шлюпбалкунад самой его головой, он пошарил возле себя, нашел автомат, осторожно поднял его, и всадил половину магазина в араба, который сидел, наклонившись вперед, и спокойно расстреливал его. Тот бесформенной массой рухнул навзничь, а Чарлиположил автомат и лег на палубу.
—Еще не все пропало, -сказал он, губами почти касаясь досок палубы. -Еще нельзя сказать, что все пропало. О, черт! Чтобы одна случайность испортила всё дело! Чтобы из-за одной случайности сорвалось! А, будь оно проклято! Будь ты проклят, арабскаясволочь! Кто б мог подумать, что я не прикончил его?
Прежде всего следовало убедиться — цел ли пульт. Пульт был в порядке, рубиновая лампочка всё так же помаргивала в ритме сердечных сокращений: «тук-тук — тук-тук»; пуля араба прошла буквально в дюйме от него. Ноги не слушались вовсе, но Чарли сумел приподняться на локтях и привалиться спиною к шлюпбалке. Он чувствовал, как все силы вытекают из него в долгом приступе тошноты. Он расстегнул рубашку и ощупал рану, сперва ладонью, потом пальцами. Крови было очень мало. Вся пошла внутрь, подумал он. Лучше не двигаться, тогда она, может быть, остановится.
— Господи! — выговаривает Арчер со странной интонацией: он сейчас заключает со своим Богом то ли Завет, то ли контракт на досрочную форс-мажорную выплату по закладной. — Господи, мне надо дожить до утра, до половины восьмого. Только до утра. Если замысел мой угоден Тебе — Ты это сделаешь. Не угоден — тогда… тогда всё это уже неважно. Amen.
109
В Каламат-Шутфе просто ждут. Робингуд вместе с ракетчиками — Николаем и Митей — на командном пункте в кабине ЗРК. Мачтовый локатор С-300 для наблюдения за наземными целями малопригоден, однако Митя всё же умудряется извлечь кой-какую полезную информацию из невнятной ряби на экране, и рябь эта, судя по всему, пока что опасений ему не внушает.
— Так ты, выходит, в угловом доме жил, где «Химчистка»? — весело изумляется между тем Робингуд, выяснивший вдруг — слово за слово — что они с Николаем росли на соседних улицах. — А я дальше к парку, в серых домах…
— В трехэтажках? Тех, что после войны трофейные немцы строили?
— Точно. Да уж, мир — деревня!..
— Товарищ майор, — вклинивается тут в вечер воспоминаний Митя, указывая на экран, — на севере только что обозначилось движение…
— …Та-ак, — бросает мимолетный взгляд на экранную рябь «лучший стрелок спецназа», — ни хрена в этих «обоях» не секу. Ты лучше пальцем покажи , на карте, — и с этими словами он расстилает перед ракетчиками космический снимок окрестностей Каламат-Шутфы.
— Мы здесь, ага… Тогда направление — вот. Дистанция — порядка восьми километров… Соответственно, где-то вот здесь, у этой дорожной развилки.
— Характер цели?
— Сложно сказать… Не бронетехника — точно. Большое количество малоразмерных объектов… похоже на джипы или багги, о которых вы говорили.
— Ясно. Ванюша, — бросает Робингуд в послушно зашуршавшую рацию, — похоже, они подтягивают силы для атаки с севера… северо-северо-восток, дистанция порядка… шести кэмэ, предположительно — большое количество пулеметных джипов. Выдвигайте вперед «Корнеты», не давайте им подойти на дистанцию выстрела из безоткатки… Да, возможно это отвлекающий маневр…
— Товарищ майор! — звучит тем временем сзади оклик ракетчиков. — Воздух!! Похоже — вертолетная атака!
110
— Вертолет? Боевой или транспортник? — Робингуд склоняется к экрану, немедля просигналив: «Боевая тревога!» постам с «Иглами» и «Сосне»; теперь, когда РЛС заработала в штатном режиме, кое-что из творящегося в небе становится понятным и неспециалисту, и это самое «кое-что» выглядит весьма и весьма…
Массракш!.. Не один вертолет. И даже не два. Четыре!
— Три боевых, «Апачи» или «Кобры», и один средний транспортник, видимо «Блэк Хоук» с десантниками, — докладывает Николай, указывая на светлые искры, образовавшие в центральной части экрана нечто вроде бубнового туза. — Идут скрытно, на сверхмалой, точно на нас, наверняка по джи-пи-эсу. Дистанция — тридцать-тридцать пять кэмэ, скорость — сто восемьдесят-двести. Будут тут, у нас минут через семь. Туши свет и сливай воду.
— Что, не отобьемся? — щурится на «бубновый туз» атаман.
— Всяко может статься. Тройка вертолетов огневой поддержки — не хрен собачий… Разве только сбить их нашими собственными ракетами — это-то можно без проблем. Но таким пуском мы разом демаскируем нашу позицию, а главное — чем тогда с утра будем стрелять по «Граниту»?
— А если сейчас потратить часть боезапаса — скажем, пару ракет, а пару оставить на утро?
— Хрена! Американы по ходу Войны в Заливе тратили в среднем по две ракеты «Пэтриота» на перехват допотопного «Скада» — а тут «Гранит»! Четырех — и тех запросто может не хватить… В общем, тебе решать, майор: будем мы сейчас гарантированно спасать собственные задницы — и тогда на утренних стрельбах можно ставить крест, либо…
— Будет «либо». Слушай мою команду: временно покинуть машину и занять место в укрытии — до утра. Сейчас тут будет жарковато; в случае прорыва в район позиции наземных сил противника — вам двоим в бой не вступать ни под каким видом. Ни под каким, понятно?! — вы, двое, мне нужны живыми-здоровыми, когда дело дойдет до «Гранита». Задача ясна?