Призраки отеля 'Голливуд'

- Привел? - Мун тряхнул его за плечи.

- Да. Все в порядке, - промямлил Педро, все еще борясь со сном.

- Ты не видел дневника Рола? Не знаешь, где он может быть?

- Дневник? Ах да, такая толстая тетрадь в зеленом кожаном переплете. Рол еще записывал в нее новые испанские слова, которым я его обучал... Нет, не знаю, - почти машинально отвечал Педро, потом, неожиданно вскочив на ноги, окончательно проснулся: - Сеньор Мун, случилось несчастье! Сеньорита Гвендолин убита!

- Что? Ты не бредишь?

- Нет, нет! Та тропинка, про которую я вам рассказывал, ведет вдоль Чертова ущелья. Когда мы шли мимо... я увидел... внизу... красный "кадиллак"... совершенно исковерканный... падал с огромной высоты... но я его хорошо знаю... это машина сеньориты Гвендолин... другой такой я ни у кого не видел.

- Это еще не значит, что сама Гвендолин мертва. - Мун цеплялся за последнюю надежду.

- В машине был труп. Рассмотреть его сверху невозможно. Но это она. Я в этом уверен... Убили и сбросили в пропасть вместе с "кадиллаком". Хью Браун тоже думает так. Я его встретил по дороге. Он пошел в замок за биноклем.

Следующий час был, пожалуй, самым тяжелым за все время пребывания Муна в Панотаросе. Педро объяснил, что спуститься в ущелье невозможно, разве только опытному скалолазу с альпинистским снаряжением при наличии второго такого же для страховки. Тогда Мун вспомнил про американские вертолеты. С их помощью удастся не только обследовать машину, но и поднять. Однако связаться с генералом Дэблдеем или майором Мэлбричем, пока они находились на эсминце, невозможно. Да и не имеет смысла. Даже ради трупа дочери своего делового друга Шривера генерал не прервет дипломатический завтрак, где хорошее пищеварение укрепляло малость пошатнувшийся престиж Америки.

Чтобы как-то облегчить себе томительное ожидание, Мун отправился к падре Антонио. К тому же намек на какую-то важную информацию на основе взаимного обмена нельзя так легкомысленно игнорировать. Откладывать визит было бы тоже неблагоразумно. Мун чувствовал: при стремительном развитии, которое принимали события, какое-нибудь полученное слишком поздно известие, возможно, сильно затруднило бы путь к своевременной отгадке многочисленных тайн Панотароса.

Падре Антонио жил в маленьком спартанском домике, примостившемся на склоне горы. Сразу же за ним начинался виноградник. Голые лозы, цепко обвивая каждый выступ, упорно карабкались наверх. За домиком, поблескивая на солнце сплошным стеклом, находилась небольшая оранжерея. Как только Мун переступил через порог, его окутала волна одуряющего аромата роз.

- Входите, - коротко бросил падре Антонио, продолжая срезать большими садовыми ножницами чуть распустившиеся бутоны. Одет он был в полинялый комбинезон цвета хаки. Мун не мог отделаться от странного ощущения, что перед ним солдат, разрезающий проволочные заграждения и не имеющий со знакомым священником ничего общего, кроме голоса.

- Ну вот, сейчас я в вашем распоряжении. - Падре Антонио шагнул к Муну с букетом роз в руке и, ловко удалив ножницами шипы, протянул их Муну.

- Это мне? - Мун озадаченно посмотрел на букет.

- Друзьям я всегда дарю розы без шипов. - Падре Антонио улыбнулся. Мун, вконец растерявшись, протянул руку.

- Но эти не для вас. - И он бросил цветы на скамейку. - Эти для моего лучшего друга генерала Дэблдея. Он их галантно преподнесет Эвелин Роджерс, когда та выйдет после торжественного купания из воды.

- Немного розового цвета сейчас ему не повредит. Фоторепортеры и особенно телевизионщики будут в восторге. Но вы быстро сменили курс! Еще вчера вы советовали мне опасаться его, - иронически заметил Мун.

- Разве вам не известно, что вчера всегда отличается от сегодня? Генерал Дэблдей удержал Эвелин Роджерс от поспешного отъезда и тем самым в отличие от вас стал моим союзником. В состоянии сплошной истерии, в котором она находилась вчера, Эвелин, как вы сами слышали, о своем замужестве с Рамиро и переходе в католическую веру и слышать не хотела.

- А сегодня? По-моему, она приняла вас не очень милостиво.

- Если она осталась, значит, ничто еще не потеряно. Все зависит от вас.

- От меня? - немного удивился Мун.

- Вернее, от вашего Хью Брауна или как он там в действительности называется.

- Вы мне обещали кое-какую информацию, - напомнил Мун.

- Пока вы получите только задаток. Это касается смерти Шриверов. А остальное, когда раскроете мне свои планы насчет Куколки. Розы же пожалуйста, выбирайте любые. С шипами или без - зависит только от вас. Падре Антонио стряхнул с комбинезона розовый лепесток.

- Что ж, ваш тонкий намек принят к сведению. Я всегда считал, что откровенный разговор, даже между врагами, - самая лучшая тактика. - Мун уселся на скамейку.

- Значит, вы сами признаете, что мы враги? Самое странное, что я даже не понимаю почему. - Падре Антонио посмотрел Муну прямо в глаза, словно приставил к виску пистолет. - Что вы хотите от нее? Что хочет от нее ваш Хью Браун? С тех пор как он появился, она переменилась. А сегодня у меня было чувство, что это совершенно другой человек. Я заходил к ней, чтобы принести билеты...

- Лотерейные? - усмехнулся Мун. - Главный выигрыш - католическая Куколка?

- Я верю только в то, что творю собственными руками, а лотерея - дело случая, - назидательно ответил священник, очевидно принявший реплику собеседника за обыкновенный каламбур. - Я принес билеты на самолет в Рим. Для нее и Рамиро. Там их должен принять папа и на аудиенции дать Рамиро разрешение на развод, - торжественным тоном пояснил он.

- Развод! С кем? - Мун повел бровями.

- У него где-то в Калифорнии жена, с которой он уже давно не живет. Но в глазах святой церкви это не имеет никакого значения. Для того чтобы католик мог вторично жениться, ему необходимо одно из двух - или разрешение папы римского, или официальное свидетельство о смерти. Смерть - дело случайное, даже насильственная. Огнестрельное оружие может дать осечку, холодное - выпасть из руки.

- Поэтому вы, будучи мудрым человеком, предпочли дорогу в Рим? - Мун пытался сострить.

- Хотя бы так. Сегодня она подтвердила, что готова ехать, но по тому, как схватила билеты, я понял, что думает она совершенно противоположное. Она... как бы вам сказать... Я ее почти не узнал, до того она внутренне изменилась. Моя профессия - читать в людских душах, разбираться в них...