Страница 13 из 20
Третья планета там, правда, оказалась примечательной. Не то, чтобы очень интересной, но все же и необычной. Назвали ее Зеленой Пустыней потому, что вся она, от полюса до полюса, была покрыта океаном песка зеленоватого цвета - вероятно, из-за окислов меди, не то еще из-за какой-нибудь специфики состава. Ни гор на этой планете не осталось, ни впадин - только песок в несколько сотен метров глубиной. Вообще говоря, следовало бы ему довольно быстро слежаться в плотный песчаник, но почему-то этого не происходило. Я не знаю, почему, да и не в том суть. Вращалась эта Зеленая Пустыня быстро, водяного пара в атмосфере практически не было, так что климат, сам понимаешь, был не подарок. Ветры то и дело такие поднимались, что вся атмосфера мутной от пыли становилась - возможно, эти ветры и не давали песку слежаться. Ну а при таком климате да при отсутствии чего-то примечательного на планете мало у кого находилось желание опускаться на поверхность, и исследовалась планета в основном автоматами.
Те, конечно, не обнаружили на ней никаких следов жизни, да никто и не ожидал найти там жизнь. Вообще исследовали ее только для проформы, в Галактике таких бросовых планет, как известно, полным-полно. Перспективы освоения на ближайшее время - ноль, в отдаленном будущем - близкие к нулю. И потому самое непонятное во всей этой истории - это что заставило как-то отправить на Зеленую Пустыню специальную исследовательскую группу?
И вот вообрази себе картину: барханы от горизонта до горизонта, со всех сторон, унылые и однообразные, желто-зеленые под ярким полуденным солнцем. Дует ветер, и вершины их курятся зеленоватым песком. И среди всего этого - машина, вездеход. С одним человеком в кабине. Обычно в легенде его зовут Доном, и, хотя на самом деле он носил другое имя, я тоже буду его так называть. Ведь не исключено, что так звали его друзья, и легенда лучше, чем что-либо еще, способна донести до нас имя, под которым известен он был в свое время.
Представь: мертвая планета, на которой этот Дон в тот момент был единственным человеком, потому что все остальные члены группы отдыхали на базовом транспорте. И его вездеход - тоже единственный на планете. И его планер - единственный. И вдруг из-за горизонта показываются черные точки. Несколько черных точек на фоне белесого неба. Они постепенно приближаются, увеличиваясь в размерах. И тишина, только слегка, на грани слышимости подвывает ветер да шуршит песок.
И вот они уже совсем близко, и Дон может хорошо разглядеть их. Черные крылья больше трех метров в размахе, три одинаковых шишкообразных выступа там, где должна быть голова, несколько темных, плетеобразных хвостов сзади. Дьяволы. Он назвал их так. Они совершенно бесшумно пролетают над его головой и скрываются за горизонтом. Они безразлично пролетели и исчезли, оставив посреди пустыни потрясенного человека.
Поначалу он хотел последовать за ними на планере, но сделать это не удалось. Всего через четверть часа началась песчаная буря, и он несколько суток был вынужден просидеть, закрывшись в кабине своего вездехода. Возможно, не случись этой бури, и вся жизнь его сложилась бы иначе. Он сумел бы проследить, куда скрылись дьяволы, их вскоре отыскали бы и смогли исследовать.
Но тогда не родилась бы эта легенда.
Экспедиция не сумела отыскать на Зеленой Пустыне никаких следов дьяволов. Ни малейших - только океан песка. Но они не привиделись Дону, их появление было зафиксировано сразу рядом приборов, и я сам, копаясь тогда в архиве, отыскал видеозапись их пролета над вездеходом. Это действительно потрясало, Роал. Будь я в составе той экспедиции, я ни секунды не сомневался бы в реальности дьяволов. И был бы готов искать их.
Они так и поступили. Они облазили всю планету, они буквально просеяли весь песок, который лежал на ее поверхности, они обнаружили на Зеленой Пустыне массу когда-то потерянных людьми предметов, даже остатки первого лагеря на ее поверхности, захороненные на глубине в несколько десятков метров - но ни малейших следов дьяволов. И в конце концов они отступились. И покинули Зеленую Пустыню.
Все, кроме Дона.
Увиденное им было, наверное, слишком большим потрясением, и далеко не каждому хоть раз в жизни выпадает увидеть такое. Он так и остался на планете и всю оставшуюся жизнь - а прожил он, насколько я помню, еще девяносто четыре года - искал и искал исчезнувших дьяволов. Он сам уже наверняка перестал верить в их существование - во всяком случае, так он говорил тем, кто навещал его, уже через десять лет поисков - но прекратить свои поиски не мог.
Он так и не нашел их, Роал. Их вообще никто больше на Зеленой Пустыне не видел. И тем не менее... Их видели еще на трех планетах северо-западного сектора всего через несколько лет после его смерти. И точно так же они исчезали без следа. И теперь уже, согласно принятому у нас научному подходу, нет оснований сомневаться в факте их существования. Сам Дон не верил в них - и все же они были, и он их действительно когда-то видел. Вот так.
А рассказал я тебе все это вот почему. Этот Дон после нескольких лет жизни на Зеленой Пустыне был конченым человеком. Он не верил в то, что сумеет отыскать дьяволов, но не мог бросить своих поисков, и можно представить себе душевное смятение человека, попавшего в такую психологическую ловушку. В том, что он не покидал Зеленую Пустыню была повинна не надежда - отчаяние. Но проживи он еще несколько лет, всего несколько лет, узнай он, что дьяволы снова объявились... Надежда всегда есть, Роал. Пока человек жив, надежда всегда остается. А то, что этот мир сделал тебя другим человеком... Что ж, трудно было бы ожидать, что этого не случится. Но поверь мне: если ты сегодня ненавидишь, значит, ты еще способен любить, если презираешь, значит, способен восхищаться. А потому будет лучше, если мы с тобой все же попробуем уцелеть.
Я ведь ничего еще не рассказал тебе про собственные похождения. Ну о многом, правда, ты знаешь от Кеммела. К Кеммелу я, в общем, обращаться не хотел, но пришлось. Это когда Герри наотрез отказался лететь к Сиреневым горам. Я, подозревал, что неспроста только Кеммел и решается туда летать, но, скажу по чести, сперва сильно его недооценил. А он-то сумел понять, что я совсем не тот, за кого себя выдаю, и встревожился, и был наготове. Как я ни старался, он сумел-таки меня перехитрить. Уж очень поганым местом оказалась эта Ядовитая поляна, я просто удивляюсь, как это он решался возить туда клиентов. По-моему, там гораздо опаснее, чем в тех же Сиреневых горах, даром что она раз в десять ближе.
Ну и пришлось мне на поляне этой не столько о том, как Кеммела перехитрить, думать, сколько о безопасности. А Кеммел... Не то он очень уж ловко роль свою разыгрывал, не то знает о лесе гораздо меньше, чем мы с тобой. В общем, предупреждал он меня далеко не обо всех опасностях, которые там были, да и предупреждал лишь в самый последний момент. Я, честно говоря, удивляюсь, как это он сумел прожить здесь столько лет, не зная, что к жмуркам в солнечную погоду нельзя подходить и на десять метров! Да мы там с ним раз десять могли в такое влипнуть... Представляешь, он, оказывается, не умел распознать скрытый желудок. Ступи я еще шаг вперед - и все, и нам обоим крышка, а он смотрит под ноги как ни в чем не бывало и объясняет, что голубую травку лучше не трогать, что не спасают, мол, перчатки от голубой травки, что лучше ее стороной обойти, если, конечно, не хочу я преподнести сюрприза своим наследникам. Это юмор у него такой был. Это какое же самообладание надо иметь, чтобы о голубой травке в двух шагах от скрытого желудка рассуждать!
А знаешь, чем там все у нас кончилось? Ну да, я понимаю, что он тебе много всего наплел, на это он большой был мастер. Про нечисть говорил? Как она нам заразу желтую принесла? Ну конечно говорил. Любимая его песенка все на нечисть сваливать. Я сам только потом и догадался, что сам же он заразу-то желтую и принес. Он же все идеально рассчитал. Представляешь: обшивка у нас уже разваливалась, а двигатель был целехонек и работал как зверь до самой посадки. Тяги задних рулей оборвались - но ни баки, ни лопасти не пострадали. Как это назвать можно? Везением? Да никогда не поверю. Это был расчет, Роал, точный расчет, и направлен он был на то, что я испугаюсь смертельно и ни ногой больше в лес не ступлю - не то что на Ведьмину опушку пожелаю лететь. Почуял он, значит, что лес-то я получше него самого знаю, понял, что нельзя меня к Ведьминой опушке допускать - и пошел на смертельный риск.