Безумный Маро

Она устало засмеялась.

– Мистер Денис, этот юноша не может быть бесчестным. Он ничего не знает о жизни. Никто никогда не рассказывал ему правды, даже о Санта-Клаусе.

Слушая Делию, глядя на наши изображения в мутном зеркале над ее туалетным столиком, я начал понимать тайну Маро.

Все вставало на свои места.

Восприятие мира у Маро было настолько необычным, что он мог определять чувства человека и мгновенно узнавал, что о нем думают. Он просто отражал тот тип характера, который в нем предполагали. Защитная окраска.

Для доктора Ландмиера он был неврастеником, которому нельзя доверять, потому что доктор считал Маро неврастеником. А когда доктору показалось, что лечение идет успешно, Маро стало лучше.

Для преподобного Тайлера он был погибшей душой, но как только священник поверил в то, что спасет Маро, юноша стал верить в бога.

Для Делии, которая видела в Маро простодушного парня, нуждавшегося в ее заботе и защите, Маро был ребенком, а когда она вообразила, что под ее влиянием Маро становится сильнее, он начал мужать.

Все это Маро, и вместе с тем это не он. Он представал перед людьми таким, каким они хотели его видеть. Мне он казался диким, странным и необузданным существом, и со мной Маро был именно таким. Я не доверял ему, и это отражалось в нем.

Всю дорогу домой я размышлял о том, что узнал.

Явились ли странные способности Маро результатом мутационной вспышки или нет, но я ничуть не сомневался, что на развитие его сверхчувственного восприятия оказала влияние необычная история его детства.

Именно поэтому он был нужен там – такой сплав наследственности и взаимодействия с враждебной средой вряд ли встретится еще раз. Он был там необходим, и поэтому он должен уехать.

Я оказался в замкнутом кругу. Маро можно верить… Я мог бы полностью доверять ему… если бы я был абсолютно уверен, что способен на это. С ним я не мог притворяться. Если он почувствует обман, дело примет роковой оборот. Я должен отдать свою жизнь в его руки… или забыть обо всем.

Маро был зеркалом. Это я, а не он, должен был измениться.

Как я и думал, он ждал меня в моей квартире. Он курил мои сигареты и пил мое виски, положив ноги на столик для сервировки кофе – законченный портрет самоуверенного юнца, каким я его и считал.

Я стоял спокойно, глядя на него, ни о чем не думая и стараясь быть непринужденным в его присутствии. Зная, каков он на самом деле, я теперь не боялся его, и он почувствовал это.

Он засмеялся. Затем, заметив выражение моего лица, он погасил сигарету и, нахмурившись, поднялся.

– Вы изменились, – прошептал Маро. – Ваше дыхание… меня как будто окатили холодной водой, вы пахнете, как чистое и гладкое стекло. – Он был озадачен. – Ни в ком, никогда раньше я не замечал таких перемен.

Выражение горечи на его лице сменилось выражением скорби, затем страха, испуга, изумления, мольбы, детской наивности и, наконец, равнодушия. Он как будто пытался примерить все маски, какие были у него в запасе, пытаясь угадать, чего я от него жду, стараясь понять, каким я его вижу, который из Маро мне нужен. Но, как он и сказал, я стал гладким, холодным, как вода, прозрачным, как стекло.

Он снова сел в кресло и стал ждать. Он чувствовал, что я понял его, и ждал, что я буду делать.

Первый раз в его жизни кто-то собирался стать тем, кого хотел видеть Маро, отразить то, что необходимо было Маро. А ему больше всего на свете нужно было, чтобы ему доверяли. Все свое детство и юность он ждал этого.

Я заметил, что он смотрит на ящик ночного столика.

Он знал, что там хранится пистолет. Маро как будто почувствовал мою готовность верить ему до конца и подсказал мне, как доказать это.

А что, если я ошибаюсь? Что, если Маро был не совсем тем, в кого я верил? Что, если он меня не остановит? Глупо… абсолютно смехотворно доверять кому-нибудь до такой степени. Такого доверия человек не может проявить даже к самому себе.

В моем мозгу пронеслась картина – воспоминание детства.

Мой отец стоит на нижнем ступеньке лестницы. Я на пять или шесть ступенек выше. Он протягивает ко мне руки. Прыгай, мальчик! Он поймает меня. Я боюсь. Он уговаривает меня, убеждает. Папочка не даст мне упасть. Я прыгаю. Он отодвигается, и я с криком падаю на пол. Мне больно и обидно. Почему ты обманул меня? Почему? Почему?..

Смех, слова и голос отца я не могу забыть:

– Для того, чтобы научить тебя не доверять никому, даже собственному отцу!

Может быть, поэтому я не женился, не любил и ни в кого не верил? Может быть, за прочной защитной скорлупой подозрительности в моей душе жил страх, который все эти годы держал меня в плену?

Я понимал, что в этот момент мое решение было так же важно для меня, как и для Маро. Если я сейчас отступлю, то никогда в жизни не смогу никому доверять.

Он наблюдал за мной. Он хотел, чтобы я поверил в него.

Не говоря ни слова, я подошел к столику, открыл ящик и вытащил пистолет. Я убедился, что он заряжен, а затем повернулся к Маро.

– Я верю тебе, Маро, – сказал я. – Тебе нужны доказательства моей веры в тебя. Так же, как и мне.

Я приставил дуло пистолета к правому виску.

– Я считаю до трех. Я верю, что ты меня остановишь прежде, чем я выстрелю.

Он ухмыльнулся.

– Вы вправду сделаете это? А может быть, я не остановлю вас? Может, я не успею? Может быть…

– Раз…

– Вы дурак, мистер Денис. Не стоит так рисковать за полмиллиона долларов. Или, может быть, это не ради денег? Что вы хотите доказать?

– Два…

Среагирует ли мой палец на команду? Способен ли я на это?

Затем на мгновение мой разум как будто слился с его разумом.

Я осознал, что могу выстрелить, так же отчетливо, как то, что он спасет меня. Ничего больше не нужно было знать. Мне стало легко. С его лица сошла улыбка. Он глубоко дышал. Кулаки крепко сжаты. Глаза широко открыты.

– Три!

Не закрывая глаз, я нажал курок. В это мгновенье между мною и вечностью встал Маро. Он ударил по пистолету, и тот отлетел в сторону. Пуля задела мой лоб и врезалась в стену за моей спиной.

Яркая вспышка обожгла лицо, и я потерял сознание.

Когда я пришел в себя, я почувствовал, что он наклонился надо мной. На моем лице лежало мокрое полотенце.