Амальгама миров

- Я как увидел вас, так сразу понял, что вы не отсюда, - нежно обнимая нас, лепетал Гриша после четвертого стакана. - Надо же, как повезло. Братцы по разуму. С ума сойти! То-то я гляжу стоит странная парочка. Нам здесь о вас почти ничего не говорят. А тарелки-то, поверите, как мухи кругом вьются. Иногда кое-что об этом в газетах печатают, так потом тут же разоблачают. Но народ не обманешь. Он, народ, всегда свою правду найдет.

Здесь же, в подсобке, выяснилось, что волею судьбы мы оказались в крупном промышленном центре ССГ Новокержацке, что политбюро на днях приняло постановление об удовлетворении потребностей населения продовольственными товарами в ближайшие двадцать лет, что Тетрагон не дремлет, но наш бронепоезд стоит там, где надо, и еще массу полезных вещей. Кроме того, разрешилась загадка и с Кузьмичем. Кузьмич - вечно живой - лежит в Мавзолее, но вся многонациональная страна, объятая братской любовью, продолжает начатое им дело.

Рассказывая о достигнутых за время правления большевистов успехах, Гриша очень воодушевился и говорил, как диктор, хорошо поставленным голосом, но кончил свою речь неожиданно:

- Вот такая, братцы, хреновина, вышла. Лучше бы вы у империалистов приземлились, а то, боюсь, будет вам здесь хана.

Насчет того, что придется нам во Втором Реальном не сладко, я понял уже в первые минуты, но после слов Гриши стало совсем тошно.

"Это тебе не Микст, - думал я, отхлебывая действительно неплохой вермут из своей чашки. - Это тебе не городок с окрестностями. Если осколки оказались здесь, то дело - труба. Здесь страны и континенты, границы и государства, разные политические системы. О путешествиях за границу даже думать нечего. Семь лет назад меня по турпутевке в Испанию не пустили, потому что до этого даже в соцстраны не выезжал. А надо, оказывается, сначала куда-нибудь в Польшу или в Болгарию съездить, а уж потом, может, и к буржуям пустят. Ох, как нам с этим Вторым Реальным не повезло. И потом, здесь же миллиарды людей, гигантские расстояния, где же тут осколки-то искать."

Тем временем Овид уже договорился с Гришей, что жить мы будем у него, что рассказывать о нашем внеземном происхождении пока никому не надо и что посланы мы на Землю для выполнения тайной миссии галактического сообщества - найти осколки с виду как бы обычные, а на самом деле с хитрым фокусом.

Сначала Гриша этим стеклом очень заинтересовался, но, когда я продемонстрировал ему наши сокровища, пренебрежительно фыркнул:

- Только-то и всего. Да знаю я, где такого хлама навалом.

Но на все наши просьбы отвести нас туда, где хранится этот хлам, немедленно только отрицательно мотал головой.

- Нет, братцы, эдак вы сразу обратно на свою Альфу Медведицы улетите, а мне интересно узнать, как у вас там люди живут. Побудьте пока здесь, осмотритесь, а об остальном я позабочусь.

Так, в тот же день, мы оказались в бомжатнике.

Гриша жил на окраине Новокержацка.

Поселок бесприютных, или бомжатник, находился аж за самой последней улицей местной Нахаловки. Но Гриша и здесь пользовался уважением.

По сравнению с фанерными лачугами коренных обитателей его металлический фургон "Диетические продукты", снятый с автомобиля, выглядел вполне респектабельно.

С утра наш хозяин ушел, как он сам выразился, на промысел, а нас оставил отдохнуть и оглядеться.

В одежонке с Гришиного плеча Овид смотрелся потомственным бомжем. Я, очевидно, выглядел не лучше.

Утро во Втором Реальном ознаменовалось скандалом.

Сразу после Гришиного ухода к нам в фургон заглянули двое парней самого скверного вида. Просили опохмелиться, так как "у Гриши всегда есть". Я вежливо попытался выставить их, но душа у приятелей, видимо, даже не горела, а пылала, и они решили взять свое силой. Мне двинули в ухо, и я очнулся на полу только тогда, когда Овид, выхватив из-под нар свою знаменитую шпагу, занял оборону в углу фургона.

Ребята были настроены серьезно. У одного в руке блестел нож приличных размеров, другой размахивал металлическим прутом.

Впервые я увидел Овида в деле и только теперь понял, каким страшным противником может он быть.

Прут, описав стремительную кривую, с лязгом столкнулся со стальным клинком. Резким поворотом кисти Овид выбил оружие у нападавшего, и прут врезался в металлическую крышу, наполовину пробив ее. Ударив опешившего парня левой рукой и освободив пространство, Овид развернулся к сопернику с ножом.

По всему было видно, что тот не новичок в уличных поединках. Нож скользнул из правой руки в левую, потом обратно. Парень выглядел старше и сильнее. На его стороне было ограниченное пространство фургона, не позволявшее свободно двигаться и использовать длину шпаги. Овид понимал это не хуже меня, поэтому обернул одну кисть плащом и застыл на месте, ожидая, когда противник решится на атаку.

Атака последовала почти мгновенно.

Я не успел сосчитать, сколько раз Овид парировал удары, следовавшие с разных сторон, только потом послышался глухой стук, и тут же нападавший рухнул на пол ничком. Кровь из затылка, рассеченного эфесом шпаги, тонкой струйкой покатилась в щель между досками.

На шум драки и крики "убивают" сбежались почти все аборигены бомжатника.

Увидев не очень симпатичную толпу, я решил, что тут нам и конец - со всеми не справиться, но дело приняло другой оборот. Парней вытащили из фургона и, подталкивая в спины, отправили восвояси, после чего нас заверили, что так поступать и следует, иначе здесь не выжить.

- А это, - говорил словоохотливый старичок с лицом цвета чернослива от неумеренного употребления одеколона, - хулиганы местные. Братья Затыкины. Что с них взять, с уголовничков.

На том и успокоились.

Вернувшийся к вечеру Гриша нашим подвигам не удивился.

- Да ты тут, - обращаясь к Овиду, заметил он, - своим лазерным мечом весь город разнести можешь.

- У меня обычная шпага, - пытался протестовать честный Овид, но по всему было видно, что Гриша не очень верит его словам.

Часа три, во время ужина и после, он пытал нас расспросами о нашей галактике. Пришлось вспомнить все, что читал когда-то в фантастических романах, но Грише этого было мало.

- А вот скажите, когда вы у себя построили коммунизм?

- Э-э, - тянул я, - кажется, сразу после объединения разумных планет в конфедерацию.

- Нет, ты год назови.

- Не помню.

- Артист. А еще образованный человек. Ты кто на корабле? Бортмеханик?

- Ну.

- Н-ну, - передразнил Гриша. - Я вот в бомжатнике живу и то разбуди ночью и спроси, когда победили большевисты, тут же отвечу - в одна тысяча девятьсот двадцать втором году, после разгрома монгольских полчищ на Халхин-Голе. А ты - не помню.

Гриша измотал нас настолько, что мы сами не задали ему множество вопросов, заготовленных еще днем. Правда, во время обсуждения сложившейся ситуации мы с Овидом пришли к одному обнадеживающему для нас выводу осколки зеркала вряд ли рассеялись по всему Второму Реальному. Скорее всего они оказались именно в Новокержацке, так как переход из Коллектора и обратно находится здесь. Кстати, и Люська вряд ли могла оказаться за пределами этого города.

Несмотря на кажущуюся безнадежность наших поисков, кое-какие шансы у нас все-таки были.

Так и не добившись от хозяина обещания отвести нас завтра туда, где волшебных осколков навалом, мы в конце концов крепко заснули, а проснувшись, обнаружили, что Гриши дома опять нет.

Надо было действовать самостоятельно.

Первым делом я решил наведаться в учреждение, где остался Хома.

Я представил, как беспризорный табурет скитается ночью по конторским коридорам, пугая вневедомственную охрану, и проникся к Хоме жалостью. Уж он бы нас в беде не бросил.

Овид, в свою очередь, взял на себя общую разведку.

Мы долго петляли по грязным улочкам Нахаловки, пока не выбрались к конечной остановке троллейбуса.

Заботливый Гриша оставил нам деньги на текущие расходы, так что не пришлось топать до центра пешком. Немного смущала наша одежда, но вещи, в которые нарядил нас хозяин, были если и не новыми, то все же чистыми, и я решил не комплексовать по этому поводу, тем более, что мне пришлось только переобуться, а Овиду переодеться по полной форме.