Страница 34 из 36
Нашей группе приказано приступить к основной работе - подготовиться к заброске агентов. Будем их забрасывать в горные районы Северной Кореи, чтобы поднимали восстание, и в Северную Манчжурию, в район Харбина. Из Сеула нам прислали несколько десятков молодчиков - членов южнокорейской антикоммунистической молодежной организации. Все они носят в петлицах значки с изображением флага Объединенных Наций.
Хиропон вконец расстроил мои нервы. Вчера мне показалось, что кто-то подсматривает за мной из-за двери. Я выстрелил и чуть не попал в проходящего по коридору Пак Ча Дена. Мой адъютант-переводчик теперь щеголяет в форме военного корреспондента (от газеты "Синсекай-симбун") и, по примеру Роберта Хана, Генри Лима и многих других южнокорейцев, стал именовать себя по-новому: Чарлз Джонатан Пак.
Наши войска вышли к Ялу в районе Хесандина. На западном участке наши части уже были в сорока километрах от Ялу, но потом пришлось отойти на восемьдесят километров из-за контрнаступления северокорейцев. К ним пришли на помощь китайские добровольцы. Прогноз Мака не оправдался. Китайцы осмелились прийти на помощь корейцам. По данным воздушной разведки, множество китайцев переправляется по ночам через реку. Хаш-хаш говорит, что Мак собирается выступить с заявлением о том, что в Корею прибыло уже около 800 тысяч китайцев. По части цифр Мак не стесняется, - мы, японцы, знаем это по сводкам его штаба в прошлую войну.
Я уверен, что выступление китайцев не отразится на ходе операций. На северо-западном побережье Кореи американцы смогут использовать крупные мотомеханизированные соединения, подкрепленные массированными силами авиации и флота. Китайцы не подготовлены к такой войне. Они будут разгромлены.
Наша группа прибыла в Сунчон - теперь она будет состоять при штабе 1-го американского корпуса. Судя по всему, готовится наступление - финал первого этапа операций. Корейская кампания идет к концу. В штабе корпуса уже повешены карты Манчжурии. Получен секретный приказ из штаба Мака: дивизия, которая первой переправится через Ялу, получит право включить в свой герб вышитое серебром изображение утки. К приказу приложено разъяснение, составленное каким-то штабным востоковедом, о том, что название реки Ялу изображается двумя иероглифами: "утка" и "зелень".
10
Только что меня вызвал Хаш-хаш. В его кабинете сидела арестованная кореянка лет двадцати четырех-двадцати пяти, похожая на нашу известную киноактрису Ханаи Ранко - такое же продолговатое лицо с удлиненными глазами. Она держала связанные руки на коленях.
Хаш-хаш отвел меня в угол комнаты и шепнул на ухо, обдав запахом героина:
- Начнем завтра на рассвете.
- Пойду укладываться, - сказал я, продолжая рассматривать кореянку.
Она сидела на стуле лицом ко мне. По ее лицу было видно, что она старается изо всех сил сохранять невозмутимый вид, но ее пальцы заметно дрожали. На ней было европейское платье из серой шерсти, совсем чистое и несмятое. В карманчике виднелся кружевной платочек.
- Совсем не похожа на арестованную, - сказал я. - Как будто гостья. По-японски говоришь?
За нее ответил Хаш-хаш:
- Судя по нашим сведениям, говорит, потому что с десяти лет работала на японской ткацкой фабрике. А теперь она студентка Пхеньянской консерватории. Вернее, была. Теперь она арестованная. У нее редкий голос - колоратурное меццо-сопрано. Известно также, что она член Трудовой партии и этим летом ездила в Москву в составе хора Пхеньянского художественного театра. За все это и еще за одно дело будет скоро отправлена на тот свет. Все эти сведения о ней мы получили не от нее, а от наших агентов. А она нахально молчит.
- Значит, коммунистка. - Я оглядел ее с головы до ног. - И щеголиха. Сразу видно, чья-то любовница.
Хаш-хаш сел за стол и, закурив, пустил ей дым в лицо. Она слегка отклонила голову.
- Эта грязная кореянка корчит из себя немую, - сказал Хаш-хаш. - Вожусь с ней уже неделю. Ни слова не говорит. Но поймана с поличным: закладывала пироксилиновую шашку в подвале дома, где живет генерал-майор Милберн.
- Если поймана с поличным, то этого достаточно, - сказал я. - Нечего время терять. Ухлопать, и все. Или отдать в казарму на потеху, материал подходящий.
Хаш-хаш подумал и решительно кивнул головой.
- Вот что. Я вам разрешаю произвести над ней это самое... Берите ее и потрошите. Отведайте корейской печенки. - Он протянул руку к стоявшему в углу японскому мечу, который я ему подарил в знак боевой дружбы.
Я отказался. Печенку принято брать только у воинов.
Хаш-хаш вынул из ящика стола свою любимую настольную зажигалку.
- Ну что ж, в таком случае начнем обычную процедуру. Может быть, сегодня поможет, и певица наконец излечится от немоты.
Кореянка покосилась на зажигалку и пошевелила связанными руками.
- Трусит, - сказал я, усмехнувшись.
Хаш-хаш стукнул по столу зажигалкой и повысил голос:
- Трусит, но молчит, желтая дрянь! Восьмой день корчит из себя дурочку. Ты мне назовешь всех членов организации! Тебе есть о чем говорить. Получены сведения, что ты недавно была в Нонволе и организовала там подпольную группу. И твоя кличка известна, тебя выдал один человек. Тебя зовут "Зоя-4".
- А почему четыре?-спросил я. - И что такое Зоя?
Хаш-хаш пожал плечами:
- Это у них, очевидно, шифрованное обозначение организатора подпольных групп или связных резидентур. У одной убитой около Андю найдено шифрованное донесение с подписью "Зоя-19", а в Токчене нашей агентуре удалось пронюхать, что в городе действуют две коммунистки: "Зоя-31" и "Зоя-56".
Хаш-хаш зажег зажигалку и сказал кореянке:
- Ну, повернись ко мне, мисс Немая.
Она повернулась на стуле, и я увидел: ее платье, которое спереди выглядело совершенно прилично, на спине было прожжено и изодрано во многих местах. Виднелось голое тело - вся спина сплошь гноилась от ожогов. Я понял, что все эти дни Хаш-хаш беспрерывно устраивал ей "горячую татуировку", но безрезультатно.
С дальнего конца коридора донесся протяжный истошный вопль, затем хлопнул выстрел. Там допрашивал Роберт Хан. Он часто стрелял в потолок и стены во время допроса. Спустя минуту вопль повторился.
Я пристально смотрел на кореянку. Она крепко закусила губу, но сидела неподвижно, не сводя глаз с изуродованного уха Хаш-хаша. Нечеловеческие вопли ее не испугали, не вызвали икоты. Но пальцы у нее дрожали.
- Нечего возиться с ней, - сказал я и ткнул сигареткой ей в шею. Она вздрогнула. - Тащите ее во двор, я покажу вам класс фехтовальщика от плеча к бедру наискось - одним ударом.
Я пошел к дверям.
- Так и сделаем, - сказал Хаш-хаш и бросил зажигалку на стол. - Все равно ничего не говорит. Всех вас так, желтые гады...
Я обернулся и взглянул на Хаш-хаша.
- Это не вам, чего уставились? - сказал он и подошел к кореянке. Идем, гадина. Придется прикончить тебя.
Она встала, пошевелила связанными руками, чтобы одернуть платье, и повернулась к дверям. Ее лицо заметно побледнело. Она крепко закусила губу и, откинув голову, пошла за Хаш-хашем. Он остановился и, схватив ее за связанные руки, толкнул обратно в сторону стола.
- Делает вид, что не испугалась, собака! Гуки есть гуки. Они не люди, а низшие организмы, поэтому бесчувственны.
Он подошел к ней вплотную, сморщив лицо и выпятив пухлые губы. Она спокойно посмотрела ему в глаза, потом на его ухо. Толкнув ее в грудь кулаком и усадив на стул, он сказал мне, что, к сожалению, ее нельзя ликвидировать сейчас. За ней специально приехали из Нонвола два офицера отдела контрразведки. Ее хотят допросить там и устроить очную ставку с нашим агентом: может быть, удастся узнать что-либо о диверсионной группе. Завтра ее отправят туда на машине с целым эскортом.
- Как принцессу какую-нибудь, - добавил Хаш-хаш, покосившись на нее. Он снова взял зажигалку. - Ну ладно, Хиропон, идите к себе, укладывайтесь. Я немножко покопчу эту принцессу и тоже рано лягу спать. Надо успеть выспаться... к его приезду... - Он многозначительно прищурил глаза, подражая Макартуру. - Мак прилетит сюда на рассвете, подаст команду сам: "Вперед, к Ялу! К рождеству - домой". Но это так... в порядке обещания. А на деле сразу же начнем второй этап. Наш корпус пойдет прямо на Харбин. А потом начнется третий - завершающий!