Страница 4 из 6
- Как зовут?
- Демин.
- Это тебя провели кандидатом на прошлом собрании?
- Меня.
- Выкладывай свое дело.
И Демин рассказал о странностях дальномера и ненадежности Кривцова.
- Все они ненадежны! - вдруг закричал комиссар. - Ступай в болото с твоими рассуждениями! Ты что думаешь, он дурак? Не знает, что за баловство с дальномером можно в расход выйти? - И, неожиданно успокоившись, продолжал: Это хорошо, что ты ко мне пришел, только еще лучше будет, если перестанешь чужой частью заниматься. Ты смотри на свое дело, а на это другие найдутся. Если всякий желающий будет вертеть дальномеры, так твоего Кривцова к ответу не притянешь. Понятно?
- Есть! - ответил Демин.
- Ну вот и веди себя в порядке. Как следует кандидату партии...
- Есть! - И Демин вышел в коридор.
Теперь враг казался еще опаснее, - должно быть, оттого, что комиссар не поддержал. Но все равно отступать не полагалось. Демин шел спокойный и сосредоточенный, исполненный решимости и разочарованный в политсоставе. Ему было бы легче, знай он, что Кривцов его опередил и первым доложил комиссару о встрече у дальномера.
10
Телефоны боевой, запасный артиллерийский и общесудовой цепи, прожекторные цепи по плутонгам, голосовая передача, и над всем этим - цепи приборов управления огнем. Крашенные белилами провода, сплетения проводов и трубы, змеями идущие по переборкам и подволокам, - это нервная система корабля, и ее головной мозг здесь, в тяжелой, тесной боевой рубке.
Блестящие указатели на пестрых циферблатах приборов управления, раздельно тикающий автомат, тревожные голоса ревунов - все проверено, все приготовлено к бою.
- Отлично, - сказал старший артиллерист. - Продолжайте в том же духе.
Демин улыбнулся. Неприятное начальство его похвалило.
- Отбой!
- Есть отбой!
Учение боевой тревоги было закончено. Уходя из рубки, Поздеев взглянул на Демина, чистившего медь своих приборов, и кивнул: из парня выйдет толк.
Вечером того же дня они снова встретились, но с совершенно иными чувствами.
11
Демин, начистив приборы до полного блеска, спустился в палубу, где как раз поспел к дымящемуся бачку черного чечевичного супа. В отличие от белого, этот черный суп варился из грязной чечевицы, но Демину тем не менее нравился.
Поздеев ел тот же суп в более уютной кают-компанейской обстановке, но с меньшим аппетитом, потому что медяшек не чистил. Поужинав, пошел отдохнуть, как этого требовало его несколько вялое пищеварение.
Демин в подобном отдыхе не нуждался, а потому сразу приступил к делу:
- Дай гуталину, Богунок.
Порывшись в рундуке, Богун протянул ему банку, две щетки и суконку.
- Куда собрался?
- Книги брать.
- Какие такие книги?
- Возьму политэкономию, - работая щеткой, ответил Демин.
- Политэкономия, - повторил Богун, любивший новые и странные слова, и вдруг заявил: -За девочкой ты идешь, а не за политэкономией. Больно здорово сапоги драишь, ни для какой экономии не стал бы так стараться.
К своему удивлению, Богун увидел, что Демин краснеет. Он никак не ожидал, что его намек попадет в цель, и, увидев смущение Демина, из деликатности отвернулся.
Проспав около двух часов, Поздеев пошел за Ириной в клуб моряков, где она работала библиотекаршей. Он очень не одобрял ее работы, однако говорить с ней об этом не осмеливался.
Шел он быстро, чтобы не опоздать, и все-таки опоздал: библиотека уже была закрыта. Как много вреда приносит вялое пищеварение людям, перешагнувшим за тридцать лет!
Разочарованный, он вышел из клуба и на улице совершенно неожиданно натолкнулся на Ирину и Демина. Они смеялись, но, увидев его, присмирели.
Ирина оправилась первой:
- Здравствуйте, дорогой профессор.
- Здравия желаю, Ирина Андреевна.
- Вы появились как раз вовремя. Докажите, пожалуйста, этому юноше, что прострация не происходит от слова пространный.
- Боюсь, что не сумею, - сухо ответил Поздеев.
- В таком случае идем все вместе к нам пить чай,
- К сожалению, не успею. Дела на заводе.
- Значит, нам по дороге, Вы нас проводите?
- Охотно.
И они пошли.
Ирина искоса взглянула на темное лицо Поздеева. Никаких дел на заводе у него, очевидно, не было. Что его разозлило? И вдруг поняла и, поняв, не могла удержаться от улыбки.
Короткая прогулка прошла в полном молчании. Демин молчал, чтобы не вышло неприятного разговора с неприятным начальством. Поздеев - потому, что ему нечего было говорить.
Так дошли до ее дома. Остановившись перед подъездом, Поздеев спросил:
- Вы давно знакомы с нашим Деминым?
- Он служил у Шурки и привез от него письмо. Шурка пишет, что он всяческий специалист, орел и джокер. Во всяком случае, он кандидат партии и чудесный юноша, не при нем будь сказано.
- Он хороший гальванер, - ответил Поздеев. Прощаясь, он поцеловал Ирине руку, а с Деминым обменялся коротким рукопожатием. Затем, ни на кого не смотря, учтиво отдал честь и ушел.
На пыльную улицу упали первые капли крупного дождя. Входя в подъезд, Демин нечаянно взял Ирину под руку. От этого ее сердце пропустило удар, а потом забилось с удвоенной скоростью. Ничего не было сказано, но все обстояло великолепно.
12
С неба на город свалился четырнадцатидюймовый снаряд. Разорвавшись, он, к счастью, никому не причинил вреда. Второго снаряда не последовало. Говорили, что это была проба орудий в соседней нейтральной державе. Говорили, что кольцо сужается, что хлебу пришел конец и что у дочери священника, вышедшей за коммуниста, родился черт. Все это было известно и раньше, но теперь приобрело новое, тревожное значение, - нет ничего опаснее полосы бездействия на фронте.
Слухи шли по городу и по кораблям, повторялись, преломлялись и множились. От этих слухов Кривцов помолодел, начал бриться, командир заперся в своей каюте и складывал разрезные картинки, а команда увеличила посещаемость общих собраний.
Кают-компания к слухам, как ко всему на свете, относилась безразлично. За стаканом чая с яблочным вареньем на компрессорном глицерине или за партией в триктрак, конечно, рассуждали и о черте, и о наступлении противника, но только в порядке развлекательного разговора. Серьезнее говорили о том, что хлеб надо подвешивать, чтобы его не съели дочиста тоже недоедавшие тараканы.
Кривцов, подойдя к столу, весело приветствовал Болотова:
- Здравствуйте, кандидат. Как делишки? За Болотова неожиданно ответил Поздеев. Отвечая, он даже не улыбнулся:
- Не обращайте внимания на кривцовское острословие. Его собственные делишки не в порядке. Идет спринцеваться и побрился. Не дурак?
Почему он почувствовал необходимость защищать Кривцова? Зачем он ему нужен? Вероятно, для того, чтобы его третировать. Поздеев вдруг вспомнил, что они одного выпуска из корпуса, и понял, что, кроме Кривцова, у него в жизни ничего не осталось. Как это вышло?
- Не знаю, - ответил Болотов.
13
Лампочка, светившая над самой койкой Демина, чертова лампочка, от которой не было спасенья, вдруг замигала и погасла.
Демин, заснувший при свете, сразу проснулся. Была полная темнота, и в темноте возбужденные голоса. Прыгать вниз с подвесной койки было очень страшно, но Демин все-таки прыгнул.
В каюту коллектива! Но, ударившись головой о что-то тяжелое, Демин остановился. Впереди была переборка и под рукой открытая дверь, но он не мог понять, куда она ведет: в нос или в корму?
В темноте загремел человек, скатившийся по трапу.
- Берегись люков! - посоветовал сверху голос Бо-гуна.
- Держись переборки! - крикнул Демин. - Где у нас корма?
- Здесь! - ответили со всех сторон.
Между тем в каюте коллектива было не лучше. Помощник комиссара ощупью искал в шкафу свой наган, находил только хлеб и сапоги и страшно ругался. Болотов не дождался его и выскочил, но у поперечного коридора с размаху влетел в открытую дверь какой-то каюты, с кем-то столкнулся и всей грудью рухнул на стол, зазвеневший рассыпанной медью.