Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 3 из 18



Они отправились дальше и нашли дом, квартиру, позвонили. Никто не открывал. Они вышли во двор, сходили в магазин, купили воды, сигарет, чего-то перекусить, вернулись, поднялись на четвертый этаж и снова позвонили. Потом сидели во дворе, пили газировку, ели. Еще раз взошли на четвертый этаж. И вдруг открылась соседняя дверь. Молодая черноволосая женщина в цветном халатике приветливо поздоровалась с ними и сказала, что давно заметила их...

- Служите вместе с Валерой? - осторожно спросила она.

- Да, - ответил Серега.

- Что-то... случилось? - еще тише спросила она.

У Костелянца мурашки побежали по спине.

- Нет, - ответил Серега. - Надо передать кое-что.

- Дядя Коля в поездке, тетя Фруза придет позже, - сказала женщина и шире открыла дверь. - Так что посидите у нас, заходите.

Но Серега шарахнулся, забормотал, что им надо еще кое-куда. Костелянец с трудом оторвал взгляд от ее оголенных плеч, лоснящихся теплым светом. "Какого дьявола?! - воскликнул он в сердцах на улице. - Куда нам еще надо?" - "Никуда, - буркнул мрачный Серега. - Ты что, не видел, там в кресле, в синем трико, с газетой ее мужик?" - "Ну и что", - откликнулся Костелянец. Но и сам уже почел приглашение молодой женщины не столь заманчивым.

Вечером они шли к дому и на противоположной стороне улицы заметили какую-то женщину, обычную женщину, одетую по ташкентской моде в пестрое легкое платье, косынку. Она куда-то спешила с авоськой и вдруг обернулась соляным столпом, увидев их. Она стояла и смотрела.

Они прошли дальше, пересекли дорогу, вошли во двор; подходя к подъезду, увидели выглядывающую издали все ту же женщину. Вошли в дом. Поднялись. Позвонили. Никто не открыл. Снизу раздались шаги, Костелянец с Серегой посмотрели вниз, - по лестнице поднималась женщина с авоськой и тоже смотрела - вверх.

Это была мать.

Она металась по квартире, чистила ванну, готовила ужин - и из кухни уже пахло подгоревшим мясом. Она засыпала их вопросами. Они бодро отвечали. Все было в порядке у ее Валеры. Все слухи - ложь. Несчастные случаи происходят даже в детском саду. Она резко смеялась. Глаза ее блестели, щеки раскраснелись. А болезни эти ужасные?.. Ну, если соблюдать правила личной гигиены, самые элементарные, - ничего не подцепишь.

Она хотела помыть их, "потереть спинки", Серега заперся в ванной, то же и Костелянец.

На ужин было горелое мясо, слипшийся переваренный рис, пересоленный салат. Они ели и сразу запивали водой, убеждая ее, что так уж привыкли там, все-таки, что ни говори, жарковатое местечко, пески. Курносая полноликая женщина сама ничего не ела, рассказывала о Валере, какой он был... то есть рос, да, каким он рос вежливым и добрым. Вежливый и добрый он, верно же? Угмм, мм, закивал Серега, пожалуй, слишком поспешно и энергично. Она вспоминала какие-то случаи, как однажды он играл с другом в рыцарей и друг разбил мечом люстру, но Валера взял все на себя... господи, какие мелочи, а мы ругали вас...

- Ну, бить люстры... все-таки, - заметил Костелянец.

- Накладно, - подтвердил Серега.

- Ах! ребятки! - спохватилась женщина. - А я ведь ничего вам такого... Сейчас! У соседки, Евсеевны... Надо же чуть-чуть выпить?

Серега сразу повеселел. Оживился и Костелянец. Она вскоре вернулась с бутылкой:

- Это на абрикосах.

Она достала рюмки, одна выскользнула и упала - не разбилась. Она схватила ее и бросила в раковину - вверх ударили осколки, сверкая в электрическом свете.

- Вот теперь так, на счастье! - воскликнула она голосом, полным слез.

- Я никаким приметам не верю, - авторитетно заявил Серега. - По приметам я бы уже давно... кхымм... - он перехватил взгляд Костелянца, ...был разжалован. А так скоро старшину дадут.

Женщина налила абрикосовой розово-желтой настойки, взяла рюмку, пальцы ее подрагивали. Костелянец с Серегой приготовились выпить.

- Что же вы не чокаетесь?

- А... привыкли так, - растерянно пробормотал Серега.

- По-походному, - подхватил Костелянец.

- Нет, давайте... за ваше счастливое, за все счастливое...

Уже поздно они наконец-то легли в комнате Валеры, спавшего сейчас где-то в палатке, глотавшего душную кандагарскую ночь широко разинутым ртом, а может, стоявшего в охранении. Костелянец сразу не смог уснуть. Ворочался. День был непомерно растянут. Из одной системы они попали в другую. В пространство-время мира. Из средних мусульманских веков в эпоху развитого социализма. Из открытого моря грубых определений - на рифы умолчаний.

И это было только начало.

Костелянец прислушивался к звукам с улицы. Ничего настораживающего. И это настораживало.

Утром он открыл глаза и услышал храп десантника - и отдаленное пение? Выждав, пока опадет подсолнечник, он встал, натянул школьное трико Валеры и вышел из комнаты.

Мать Валеры выглаживала выстиранную - когда она успела? - форму и напевала. Увидев Костелянца, она лучисто заулыбалась, так что у него слегка потемнело в глазах.

Ночью вернулся из поездки отец Валеры, сухой, немногословный дядя Коля с крепкими, жилистыми коричневыми руками. За завтраком пришлось быть еще собраннее, отвечать точнее, осторожнее. Дядя Коля хмуро кивал, потирал руки.

- Коля, у них фрукты на завтрак, а?



- Не всегда, - исправил вчерашнее утверждение Серега.

- И сигареты выдают.

- А Валерка курит?

- Нет, правильно, и ему заменяют сахаром, - говорила она, разливая чай. - Со сливками?

Костелянец сказал, что англичане делают наоборот: сначала сливки наливают в прогретую чашку, а уже сверху чай.

- Правда? и вкус меняется?.. Коль, сделать тебе?

- Я не англичанин, без разницы.

- А я попробую, пока не налила... О, мм... действительно, эти англичане... хм... фф.

- Они там были до нас, - сказал Серега. - По Кандагару едешь - стоят еще виллы. Все в зелени. Красиво.

- Да? А что они там делали?

- Англичане? - Серега кашлянул в кулак.

- Закреплялись, - сказал Костелянец, - на Востоке.

- Ну а вы-то что сюда приехали? - вдруг спросил отец.

- Ах да. Действительно, - проговорила мать.

- За новой техникой, - баском ответил Серега.

- А, шоферы.

- Да.

А Костелянец в это же время отрицательно покачал головой. Отец взглянул на него.

- Он шофер, - сказал Костелянец, - а я сопровождаю.

После завтрака они засобирались, начали благодарить, отказываясь от новых порций чая, отступали в прихожую. Женщина вынесла сумку, стараясь не подавать виду, что ей тяжело. Все посмотрели на этот баул. Она сказала, что вот, собрала немного... Валере... и вам.

- Ну нет, - сказал Серега. - Мы же еще... нам надо туда-сюда. Еще дела. Где оставить?

- Действительно, мать, ты что? Что там у тебя такое? - спросил отец. Ты же слышала: фрукты, сахар вместо табака... Куда они это попрут?

Он расстегнул молнию сумки. Жена пыталась его оттеснить. Костелянец с Серегой переминались. На пол летели кульки, свитер, носки, были выставлены две банки варенья, появилась даже книжка.

- А это чего?! Да он здесь, кроме сказки про белого бычка, ничего не прочитал!

После долгих препирательств сумища была заменена пакетом с шерстяными носками, футболкой и банкой варенья.

Все вышли на лестничную клетку. Голоса забились в колодце подъезда. "Пусть новая техника будет прочнее старой!" - "Ага". - "Привет Валерке!" "Будьте осторожны". - "Ну да".

Открылась соседняя дверь, вышла бабка, маленькая, толстая, черноглазая, усатая.

- Вот, возьмите, - сказала она. - Не показывайте командирам.

- А это ты зря, Евсеевна, - сказал отец.

- Ничего не зря, - ответила та. - Раньше можно было, в прежние времена.

- В какие времена? - сурово спросил отец.

- В такие, - отмахнулась бабка и вручила Сереге плоский пакетик.

Наконец они пошли вниз, сопровождаемые взглядами и внезапной тишиной. Костелянец мельком посмотрел вверх. Мать была вновь такой же неподвижной, с глубоко темнеющими глазами, как и в тот раз, когда они ее впервые увидели на противоположной стороне дороги.