Страница 9 из 63
Будем ждать, что прикажут. Только на фронт все равно попадем!
И подхватив свои нехитрые пожитки, отправились на поиски общежития,
- Там люди воюют, идут на смерть, - скрипнул я зубами, попав наконец в комнату, - а мы в тылу штаны протираем, бензин зря жжем. - Со злости я швырнул на стул шлемофон и плюхнулся на кровать. - В этом запасном авиационном полку совсем заплесневеешь...
Николай Кирток, находившийся в комнате, возразил:
- А мы что, в бирюльки здесь играть будем? Да ты пойми, Иван, бой не только там, на линии фронта, но и здесь, на испытательном полигоне.
Я, конечно, все понимал, но душа жаждала горячего дела: хотелось воевать с реальным врагом, с его техникой, уничтожать ее.
И напрасно уговаривал меня Николай. По всему было видно, что и ему надоело перегонять самолеты на прифронтовые аэродромы, возвращаться назад и "сражаться" на полигоне с макетами танков, орудий и дотов. Несколько раз мы обращались с "челобитными" к начальству с просьбой отправить нас на фронт, но нам "вежливо" показывали от ворот поворот.
Однажды, растянувшись на траве под косой тенью плоскостей, болтали о всякой всячине. Вдруг послышался гул приближающегося самолета. И вот он, с незнакомым номером на стабилизаторе, скользнул крутой горкой на аэродромное поле. По элегантному почерку посадки определили сразу: пилотирует машину опытный летчик.
Самолет мягко приземлился у посадочного знака, погасил скорость, подрулил к стоянке. С крыла спрыгнул молодцеватого вида подполковник и размашисто зашагал в нашу сторону. На груди сверкнули боевые ордена.
Лицо цыганистое, смуглое, худощавое. В нем было что-то задорное, я бы сказал, почти мальчишеское.
Мы сразу вскочили.
- Заместитель командира дивизии подполковник Шундриков, - бросил на ходу офицер, придерживая планшет. - Где ваше начальство?
- Вон там, - показали мы.
Подполковник подошел к командиру запасного полка полковнику Усову, представился и затем спросил:
- Машины готовы к отправке?
- Двадцать четыре, согласно приказу.
- Прошу представить мне списки летчиков, которые перегонят партию "илов" к линии фронта.
- Подъем, погонычи! - кто-то с иронией подал команду.
И вот готовимся к вылету на оперативный аэродром - Евгений Бураков, Николай Кирток, Юрий Маркушин, Яков Луценко, Николай Полукаров...
Подполковник Шундриков на построении до подробностей растолковал предстоящее задание, задал несколько вопросов "на засыпку", разобрал отдельные положения из инструкции по технике пилотирования,
Усвоили следующее: во-первых, устойчивость штурмовика позволяет взлетать без подъема хвоста даже при сильном боковом ветре; во-вторых, на посадке лучше всего смотреть в форточку под углом, а не в лобовое бронестекло. В случае дождя или пробоины жидкость из гидравлического узла обязательно плеснет на козырек бронестекла, и тогда видимости никакой. Другое дело - открытая форточка...
Затем - несколько боевых эпизодов.
Подполковник рассказывал, и его узкие, гибкие ладони быстро и ловко изображали все то, о чем он говорил.
Владимир Павлович Шундриков еще до войны командовал отрядом легких бомбардировщиков, а потом воевал, много раз бывал в горячих переплетах. И, конечно, его советы, подкрепленные фронтовым опытом, мы принимали как руководство к действию.
Роняя зеленые брызги, взлетела ракета, вычертила дымную дугу.
"От винта!" - последовала команда.
"Тч-о-о-х, тч-о-о-ох", - заговорили на своем языке две дюжины моторов, будто перекликались между собой на утренней поверке. Из патрубков запульсировали языки пламени и струи дыма.
Первым вырулил на взлет подполковник Шундриков.
Бурлящий поток воздуха пригладил траву, и шлейф жидкой пыли, словно пар, повалил из-под днища машины.
Самолет сделал стремительный разбег и важно понес ввысь свою бронированную тяжесть. За ведущим группы начали взлетать все остальные.
В воздухе мы быстро пристроились к подполковнику: Николай Кирток справа, я слева, как и было приказано.
Легли на курс, не отставая от командира ни на полкрыла, будто связанные одной невидимой нитью.
- Осторожнее, черти. Слышите?.. - раздался в шлемофоне голос заместителя командира дивизии, но без ноток раздражения.
Искоса посмотрел на фонарь флагмана. Через боковую форточку отчетливо вырисовывалось его лицо, подчеркнутое вертикальными полосками подшлемника. Осмотрелся вокруг: хорошо идут ребята - в кулаке, плотно. Кабину наполняет гул - мощный, слитный, словно от одного огромного двигателя.
Подошли к полевому аэродрому и только здесь освободили головной самолет из-под "опеки", но сели с ним одновременно и почти рядом.
И вот после такого полета подполковник учинил нам капитальный разнос, обозвал мальчишками и наградил серией нелестных эпитетов. А все из-за рискованного лихачества, окончившегося, как узнали мы позже, трагически: в этом полете погиб Яков Луценко, пытавшийся на бреющем полете передать привет своей девушке, жившей на окраине города.
Чуть остыв, Владимир Павлович вынес нам "приговор". Когда мы его услышали, то чуть не заплясали: назад не возвращаться, стать на все виды довольствия в боевой 66-й Киевский штурмовой авиационный полк.
Итак, нас ожидали горячие деньки.
Фашистское командование, планируя операцию "Цитадель", сосредоточило на курском направлении огромные силы: свыше 900 тысяч человек, около 10 тысяч орудий и минометов, до 2700 танков и штурмовых орудий, более 2 тысяч самолетов. Пятьдесят гитлеровских дивизий готовились двинуться 5 июля на "окончательный разгром" советских войск.
Лучшие из лучших - косточка к косточке - части сосредоточились здесь. Одни названия дивизий СС чего стоили: "Рейх", "Мертвая голова", "Викинг", "Адольф Гитлер". Войска были нашпигованы разным бронированным зверьем тяжелыми танками - "тиграми", "пантерами", штурмовыми орудиями "фердинанд".
Сюда были стянуты лучшие эскадры рейха - "Мельдерс"; "Удет", "Зеленое сердце", "Рихтгофен", "Ас-Пик".
Особые надежды возлагались противником на самолеты "Фокке-Вульф-190А" и "Хеншель-129".