На крыльях мужества

Гитлеровцы даже не предполагали, что в такую погоду их могут потревожить с воздуха - танковая колонна шла, как на параде, в плотном, нерассредоточенном строю.

Цель великолепная!

Штурмовики, разделившись на две группы, одновременно ударили в голову колонны и в хвост. Белое поле сразу стало грязно-серым, по земле медленно стлался густой дым. Танкисты противника попытались вывести машины из зоны огня. Тщетно! Штурмовики сделали еще четыре захода.

Пролетая над районом от Корсуня на юго-восток, где роковое кольцо окружения сжималось особенно туго, мы видели сверху внушительную картину заднепровского сражения.

Городище, Стеблев. Здесь было последнее пристанище Штеммермана. Тут ему вручили ультиматум. Шендеровка. Здесь агония обреченных достигла своего апогея. Вот оно, знаменитое Байковое поле - финал Корсунь-Шевченковского сражения.

А под крылом - поля и дороги, загроможденные битой и брошенной немецкой техникой. Танки с сорванными башнями, покореженные пушки, перевернутые вверх колесами грузовики, автобусы и повозки, скелеты транспортных "юнкерсов", туши битюгов вперемешку с человеческими телами. И машины всех видов: от малолитражек до семитонок - образовали прямо-таки выставку трофейной техники.

В черноземье - густом, тягучем, вязком - перестали крутиться колеса машин, транспортеров с зерном, с боеприпасами, с топливом. Все это засыпалось снегом, покрывалось огромным белым саваном. Когда смотрели на горы металла и замороженные трупы, невольно вспоминали строки: "О поле, поле, кто тебя усеял мертвыми костями?".

17 февраля корсунь-шевченковская группировка была окончательно разгромлена. "Котел" выкипел до дна.

В селе Джурженцы вскоре нашли труп фашистского генерала. В кармане его мундира обнаружили воинское удостоверение на имя Штеммермана.

И что только ни делал он, чтобы спасти обреченные войска! Взывал к чести и брал с каждого "подписку о стойкости", молил о преданности фюреру, обещал вознаграждения и бросал безжалостно в контратаки уже надломленных своих солдат, подогревая их шнапсом. И проиграл! Он так и не дождался обещанной помощи от Гитлера, прихватив с собой на тот свет десятки тысяч вояк "тысячелетней империи".

Многие летчики полка были представлены тогда к орденам и медалям, в том числе и я, а командир эскадрильи Александр Андреевич Девятьяров - к званию Героя Советского Союза.

Отступали гитлеровцы, отступала и зима - долгая, затяжная. Но погода капризничала: то ясно, то вдруг метель, дождь, туман, обледенение... Накануне перебазирования на новую точку за Днестром всю ночь валил густой влажный снег. Приходилось ждать погоды. И вот утро. Выкатилось солнце, и сквозь кисею снега, как на фотобумаге, проявлялись черные пятна проталин. Ожил аэродром. Техники и механики захлопотали у самолетов. Еще раз осматривали вооружение, радиоаппаратуру, электроспецоборудование. Опробовали моторы. Весь полк поднялся и длинным пеленгом взял курс на Молдавию.

Под крылом широко расходятся поля, черные шляхи, усеянные поверженной техникой немцев. А вот и Днестр, стиснутый высокими, крутыми берегами, заросшими хвойными деревьями. Река искрилась от лучей солнца, а в местах, затененных облачностью, хмурилась, теряла свои краски. Так, подергиваясь синевой, медленно застывает сталь в изложнице.

Экипажи "ильюшиных" приземлились недалеко от города Бельцы в селе Лунга, Сюда перебазировался и штаб дивизии. Самолеты тут же окружили вездесущие мальчишки в овчинных шапках, в домотканых свитках, босые и в постолах. Они смотрели на наши краснозвездные машины, как на величайшее чудо.

Молдавия, как писал когда-то летописец Григорий Уреке, "страна на пути всех бед". И действительно, немало горя видела эта многострадальная земля. Ее обширные степи - извечное поле битв с иноземными захватчиками. Здесь триста лет зверствовали турки. Свыше тридцати лет терзали Молдавию румынские бояре, державшие трудолюбивый, умный народ в жестокой кабале. Из Молдавии выдавливали соки двойным прессом - с одной стороны жали бояре, с другой - фашисты. Бывшие хозяева сбежали, забыв все, не успев уничтожить даже свои бухгалтерские книги, списки должников, по которым можно было судить, как несладко жилось крестьянину.

С нового аэродрома начали совершать разведывательные полеты, бомбили ближние тылы противника, ходили на свободную "охоту", фотографировали с воздуха цели.

Особый интерес для нас представляла связка железных дорог Кишинев Яссы. Какое значение имела эта линия для противника, видно из захваченного позже в архивах немецкого генштаба письма Антонеску, который в марте 1944 года писал Гитлеру, что если наступающим в направлении Ясс удастся захватить линию Кишинев - Яссы - Роман, отступление армий группы "А" и 8-й армии будет совершенно невозможно.

На разведку ходили обычно хорошо подготовленные экипажи, летающие в любых метеоусловиях, и они, как правило, выполняли задания успешно. В непогоду летали без сопровождения, прикрываясь туманом или облачностью.

Стартуем вдвоем с Анатолием Кобзевым. Прикрытие - шестерка "яков", ведущий - Александр Шокуров.

Анатолий - парень бывалый, не раз и не два крылом к крылу мы устраивали с ним "баню" гитлеровцам. Потомственный туляк, он прекрасно владел оружием, пилотировал штурмовик безукоризненно - до того, как пересел на Ил-2, окончил школу истребителей, - умел выжимать из машины все, даже сверх ее возможностей.

На бреющем подошли к Унгенам. Впереди отчетливо виднелись поросшие кустарником заболоченные участки, а за ними справа тянулась холмистая гряда с отдельными высотками. По лугу, извиваясь змейкой, протекала небольшая речка Жижия.

Проскочив над станицей, еще ближе притерлись к земле. Кое-где лениво заговорили зенитки.

Два железнодорожных состава заметили сразу. Они стояли под парами на станции Унгены: у вагонов, окрашенных в кирпичный цвет, виднелись фашисты, замыкали составы четыре цистерны с горючим. На крышах вагонов стояли покрытые жидкими ветками зенитные установки. Сразу же вспомнился промах Девятьярова: нет, так просто мы с вами, голубчики-бандиты с большой дороги, на перекрестке не разойдемся.