Динь-Даг

МНОГО ПОЛЕЗНЫХ ДЕЛ

Это была обыкновенная алюминиевая тарелка, достаточно большая и глубокая, чтобы в ней поместилась добрая порция щей или ухи, котлет с гарниром или каши с молоком. Но ни супа, ни котлет и вообще никаких кушаний эта тарелка никогда не видела. Из огромного посудного магазина она попала прямо на маленький дугообразный прилавок веселой продавщицы мороженого тети Кати. Тарелка стала кассой для мелочи. Бойко торгуя, мороженщица тетя Катя поминутно выкрикивала: - А ну, кому мороженого? Сливочное! Шоколадное! Фруктовое! Эскимо! Сегодня было жарко и покупателей подходило много. Тетя Катя могла бы и не зазывать покупателей, но уж такой характер у тети Кати - не любит она молчать. Горячее июньское солнце сверкало в тарелке, и сама тарелка походила на маленькое солнце: в ней лежало множество серебряных монет. В это блистательное общество гривенников, пятиалтынных и двугривенных попал и наш Динь-Даг. Несмотря на дневную июньскую жару, в тарелке было прохладно, потому что она находилась по соседству с большой пузатой бочкой, доверху наполненной искристым льдом. "А здесь не так уж плохо, - подумал Динь-Даг, попав в тарелку из темного и душного кармана отца Витальки Голубкова. - А главное, здесь светло и весело и много друзей!" Бойкая тетя Катя выбрала для себя и бойкое место. Ее прилавочек и бочки со льдом и мороженым стояли у входа в городской сад, где еще разместился и стадион. В саду играла музыка, и люди шли сюда сплошным нескончаемым потоком. Они проходили около прилавка тети Кати и покупали мороженое. Вы сами знаете, как приятно в жаркий день, наслаждаясь леденящим мороженым, отдыхать в тенистых садовых аллеях. От солнца, музыки и веселых выкриков тети Кати Динь-Даг пришел в самое доброе расположение духа. Он даже запел свою любимую песенку:

Я путешественник великий... Все это знают хорошо.

Но тут он услышал чей-то тоненький, но задорный голосок: - А ну-ка расскажи, где ты сегодня путешествовал? Где ты побывал? Динь-Даг повернулся и увидел около себя совсем новенькую десятикопеечную монету. Что мог он ответить на вопрос дерзкого Гривенника? Да ничего. Ведь сегодня Динь-Даг действительно нигде не был. До полудня он пролежал в темном пиджачном кармане. - Ага, - насмешливо продолжал Гривенник, - ты, наверное, просто хвастаешься. А вот я в самом деле сегодня путешествовал. Я уже накатался по городу в сумке у кондуктора трамвая, видел, как ребята садят на набережной кусты жимолости. Потом ребята побежали купаться, и один мальчишка, у которого я сидел в кулаке, выронил меня, и я чуть было не похоронился в песке. Хорошо, что мальчик меня разыскал. А потом ребята после купания пошли пить лимонад. Я оказался в такой же тарелке, как эта. Но через пять минут меня отдали на сдачу какой-то девушке. Эта девушка пошла танцевать в сад, а перед танцами решила угоститься мороженым, и вот я тут. Но сегодня я еще много попутешествую. Я очень не люблю сидеть на одном месте. А ты? Болтовня Гривенника немного обидела Динь-Дага, но возразить он не мог. -Да, - сказал Динь-Даг, - это верно, я сегодня нигде не был, но это потому, что сегодня у всех людей выходной день, все отдыхают. И я тоже отдыхал. - Путешествия - тоже отдых, - возразил Гривенник и гордо добавил: - Я путешествовал и, кроме того, помогал людям отдыхать. - Это правильно, - поддержал Гривенника потускневший от времени Пятак, должно быть, большой труженик. - Мы для того и живем, чтобы помогать людям работать и отдыхать. Тут Динь-Даг не только обиделся, а прямо-таки разозлился и заносчиво оборвал и без того короткую речь Пятака: - Как ты смеешь меня учить! Хотя ты и велик ростом, но в три раза младше... дешевле меня... Скромный Пятак тоже, видимо, обиделся и промолчал. А Гривенник за него вступился: - Хотя я тоже старше, дороже Пятака, но никогда не позволю себе зазнаваться. Я уважаю тех, кто скромен и любит работать. Неизвестно, чем бы закончился этот спор, но тут тегя Катя взяла Динь-Дага и вместе с ним еще две монеты и, сказав: "Получите, пожалуйста, сдачу", высыпала монеты в ладонь высокого паренька в спортивном костюме. Тут воинственный пыл у Динь-Дага остыл, и наш герой задумался над словами Гривенника и Пятака. Что ни говорите, а они, пожалуй, были правы. Просто Динь-Даг погорячился. А сейчас он признался самому себе, что сегодня действительно ничего хорошего и доброго пока для людей не сделал. - Но почти весь день еще впереди, - сказал он, падая в карман молодого спортсмена. - Я еще успею помочь людям отдыхать. Спортсмен сидел на трибуне стадиона и наблюдал за игрой в футбол. Он очень переживал, поминутно вскакивал и что-то кричал в сторону поля. Хотя Динь-Даг чувствовал, что футбол доставляет большое удовольствие спортсмену, сам он такого удовольствия не переживал. Но он решил стойко терпеть - пусть люди отдыхают, как им хочется. Рядом с молодым спортсменом сидел пожилой солидный человек в соломенной шляпе и в очках. Однако, несмотря на внешнюю солидность, вел себя этот гражданин совсем не солидно и тоже вскакивал и кричал, словно мальчишка. - Куда ты его?.. Подавай на левый край! На левый, говорю! Ну кто же так бьет? Рука, рука была! Судья, чего ты смотришь?! Выгнать судью с поля!.. Давай, давай! Бей! Эх, как высоко дал! А то бы верный гол! Пожилой гражданин так кипятился, что, казалось, от исхода игры зависит вся его жизнь. Он краснел от досады и все время угрожал, что уйдет со стадиона. Но все-таки он не уходил и продолжал переживать. - А все равно "Спартак" выиграет, - заключил он, отирая со лба обильный пот. - Ну, это еще как сказать, - усмехаясь, возразил спортсмен. - У "Спартака" слабое нападение. - Это у вас слабое нападение! - вскочил солидный гражданин, словно сам готовясь к нападению. Ему явно хотелось, чтобы выиграл именно "Спартак". - У вас сын играет в "Спартаке"? - ехидно спросил спортсмен. - Сын не сын, а двое знакомых есть, - ответил солидный гражданин не без гордости. - Вот сейчас мы решим, кто выиграет. Дайте-ка, молодой человек, мне какой-нибудь пятачок! - А зачем вам? - спросил спортсмен и достал из кармана Динь-Дага. Пятачка нету, а это годится? - Все равно, - сказал гражданин. - Вот сгадаем. Если выпадет орел, выиграет "Спартак"... - Какой орел? - недоуменно спросил спортсмен. - Это на царских деньгах, кажется, были орлы... - Ну все равно, - согласился солидный гражданин. - Если упадет кверху гербом, выиграет "Спартак". - И он подбросил Динь-Дага. Динь-Даг, звякнув и подпрыгнув, упал кверху гербом. - Вот видите! - торжествующе закричал солидный гражданин. - Выиграет "Спартак"! Но только он крикнул, как в ворота "Спартака" стремительно влетел мяч. Спортсмен захохотал, а солидный гражданин сконфуженно сел на свое место и только вздохнул. Вскоре судья на поле дал последний продолжительный свисток, что означало: игра окончена. Спортсмен встал и попрощался с солидным гражданином: - Счастливо оставаться! Мой пятиалтынный вам не помог.

ПЕРВАЯ ПОЛУЧКА

Шагал по улице паренек и весело вполголоса напевал: Нам песня строить и жить помогает... Было пареньку шестнадцать лет, и звали его Алеша. Песни теть он умел и любил, а строить еще только учился. Совсем недавно, две недели назад, поступил Алеша на большой машиностроительный завод учеником слесаря. А какой это был завод! Ну просто сказочно прекрасный. Один только сборочный цех тянулся на полкилометра или, может быть, чуточку поменьше. И такие в том цехе были огромные окна и было их так много, что, пожалуй, не всякий дворец с этим цехом мог бы сравниться. Или литейный цех. Об этом цехе и вправду ни в сказке сказать, ни пером написать. Сам управляющий несуществующим адом со всеми его подчиненными чертями сгорел бы от зависти и злости, если бы увидел, как расправляются литейщики с огненным металлом и как не боятся они самого нестерпимого жара. И станков и самых разнообразных машин на заводе было такое множество, что у новичка Алеши и в самом деле глаза разбегались. Скажите теперь, разве не счастье попасть на такой завод? Да не просто попасть, как на экскурсию, а чтобы работать на этом заводе. Вот почему был так счастлив и горд Алеша, который с давних пор мечтал о всяких машинах, строил их дома из жестянок, случайно найденных болтиков, колес и гаек. Теперь он учится строить настоящие автовозы. Но как знать, может быть, потом он научится строить и самые быстро-летные воздушные корабли. И, может быть, эти его корабли помчатся на Луну, на Марс и на другие планеты. А сегодня у Алеши было особенно радостно на душе еще и потому, что он получил первую заработную плату. Радостно даже от одной мысли, что сегодня первые свои заработанные деньги он отдаст матери. Согласитесь, этот юный будущий машиностроитель по праву пел: "Нам песня строить и жить помогает..." Придет сейчас Алеша домой и скажет: - Вот, мама, получай, пожалуйста! Я заработал! И как это прозвучит гордо! А мама обнимет его и, пожалуй, чего доброго, всплакнет. Алеша купит себе настоящую чертежную доску, новую готовальню, всякие транспортиры и затейливые лекала. Ведь для того, чтобы строить машины, нужно уметь искусно чертить. А возиться с чертежами было любимейшим занятием Алеши. Чертеж! Для незнающего, непонимающего в технике человека чертеж - сплошная загадка, хитроумный лабиринт, в который этот человек и вступить побоится. А вот инженеры и опытные рабочие читают чертежи легко, как книгу. По чертежам они и строят машины. И Алеша тоже уже кое-что понимает в этом чудесном деле, в этих волшебных листах бумаги. Вспомнив о своих будущих покупках и о чертежах, Алеша оглянулся. Сзади никого не было. Тогда он по-мальчишески подпрыгнул и ускорил шаг, почти побежал. В кармане его куртки серебристо звякнули монеты. И звонче всех (так по крайней мере казалось самому Динь-Дагу) прозвенел пятиалтынный с чуть заметной зазубринкой. Да, полчаса назад владельцем Динь-Дага стал Алеша. Дело в том, что когда Алеша расписался в ведомости, кассир, кроме бумажных денег, дал ему еще несколько серебряных и медных монет. Вчера в магазине Динь-Дага сложили вместе с другими пятнадцатикопеечными монетами в столбик и завернули в бумагу. Вот этого больше всего не любил и боялся Динь-Даг. Какая тоска томиться в тесном бумажном заточении! Темно, с боков давят другие монеты, и главное полное безделье. Куда веселее переходить из рук в руки, звенеть, распевать свою, пусть хотя и хвастливую, песенку, болтать с другими монетами. А тут, в столбике, соседи у Динь-Дага попались молчаливые. Да и какие могут быть разговоры, когда монеты плотно прижаты друг к другу: слова не вымолвишь. Столбик был нем, как обыкновенный металлический стержень, неподвижно лежащий на земле. Вот если бы этот столбик рассыпать, тут зазвенели, разговорились, разоткровенничались бы даже самые угрюмые молчуны. Но, к счастью, на этот раз долго томиться в бумажном заточении Динь-Дагу не пришлось. Столбик переправили в банк, а потом он сразу же попал в огромную сумку кассира машиностроительного завода. Был день выдачи заработной платы рабочим. Алеша тоже получил зарплату, и Динь-Даг очутился у него. Торжественно вошел Алеша в свою комнату, где его уже давно поджидала мать, добрая и заботливая, кал все матери, уже немолодая женщина. - Что же ты, Алешенька, задержался? - спросила мама. - Обед остывает. Я беспокоилась. Алеша улыбнулся, поцеловал мать и положил на стол деньги, все до последнего пятачка. У матери, как и ожидал Алеша, выступили слезы, и она, в свою очередь, крепко поцеловала сына. Вот при каком маленьком и в то же время большом торжестве присутствовал наш Динь-Даг. Лежа на столе, Динь-Даг огляделся. Чистенькая, светлая, любовно убранная, не очень большая, но и не очень маленькая комната ему понравилась. Очевидно, и обитатели комнаты любили свое жилище. "Побольше бы пожить в этой славной комнатке, у этих хороших людей, подумал Динь-Даг. - Наверное, этот паренек Алеша не будет зажимать меня в тиски и пилить напильником, как это сделал Виталька Голубков". Подумал так Динь-Даг потому, что заметил привинченные к другому столу маленькие слесарные тиски. Но на Витальку он не обижался. Он знал, что Виталька был маленьким и не понимал, что делает неправильно, зажимая в тиски монету. Алеша ел суп и восторженно рассказывал матери о своем заводе, о том, как он сегодня подгонял какие-то очень сложные детали для автовоза. А потом Алеша спросил: - Мама, можно мне сегодня сходить в цирк? - Сходи, Алешенька, сходи, - ласково ответила мать. - Ты и то все вечера сидишь дома со своими чертежами. Когда наступил вечер, Алеша взял из полученных им денег одну бумажку и всю мелочь и отправился в цирк. - Как жалко, - сказал Динь-Даг с грустью. - Конечно, он истратит нас на папиросы, лимонад или мороженое... - Он не курит, - отозвался сосед Двугривенный. - У них дома я не видел даже пепельницы. Другой, видимо, более мудрый и опытный Двугривенный скептически поморщился и сказал: - Однажды один мальчишка выпросил деньги на кино, а сам отдал меня и моего приятеля в табачном киоске за пачку папирос. - А не все ли равно, за что тебя отдадут, - равнодушно сказал Гривенник, за папиросы, за пиво или за конфеты. Потом все замолчали, ожидая своей участи. Но, видимо, никому не хотелось расставаться с симпатичным Алешей. Вдруг послышалась красивая музыка. Она звучала бодро и призывно. - Теперь можете быть спокойны, - сказал Гривенник. - Это марш на выход. Началось представление. Здесь деньги тратить нельзя. Я уже бывал в цирке. Сидя в кармане, Динь-Даг и его друзья только слышали музыку, объявления очередных номеров и шумные рукоплескания. Должно быть, в цирке творилось что-то очень интересное. Вот инспектор манежа металлическим голосом полтинника объявил: - Выступает единственный в своем универсальном жанре знаменитый иллюзионист, жонглер и дрессировщик Герман Пинетти со своими ассистентами. Зрители бурно аплодировали и кричали. - Хоть бы одним глазком взглянуть, что там происходит, - сказал Динь-Даг и обратился к мудрому Двугривенному: - Скажите, а вы когда-нибудь видели цирковое представление? - Нет, - ответил старший собрат. - И я думаю, ни одна монета не видела, потому что если мы и попадем в цирк, то всегда сидим в карманах, кошельках или дамских сумочках. Я считаю, что это несправедливо... Но только успел он это сказать, как Динь-Даг услышал совсем близко голос женщины. - Молодой человек, у вас найдется какая-нибудь монета? Граждане, у кого есть серебряные монеты? Произошло невероятное. Алеша вытащил Динь-Дага и отдал женщине. Ничего не соображая, Динь-Даг, ослепленный ярчайшим светом, вдруг очутился в самом центре цирковой арены. Столько света, блеска, красоты Динь-Даг, кажется, еще никогда и нигде не видел. И весь цирк вокруг арены был заполнен народом. Лилась нежная музыка. Со всех сторон на арену смотрели огромные глаза юпитеров. Люди на арене были в самых разнообразных костюмах - красных, голубых, зеленых, черных, белых, золотистых и серебристых. И, кроме людей, тут прыгали собаки, разгуливали кошки, хлопали и свистели крыльями голуби, поднимая хохолки, что-то бормотали попугаи. Странное, пестрое, невиданное было это зрелище. Женщина протянула горсть монет высокому, красивому, но несколько мрачноватому мужчине в черном фраке и в цилиндре. Это и был знаменитый артист цирка Герман Пинетти. Герман Пинетти поиграл горстью серебра на ладони, показывая монеты публике. Монеты подпрыгивали и звенели. Подпрыгивал и позвякивал и Динь-Даг. И вдруг фокусник, сжав кулак, быстро опустил руку и с силой швырнул горсть монет вверх к куполу. На глазах у зрителей серебряная мелочь брызнула во все стороны высоким фонтаном. В эту секунду мощно грянула музыка и погас свет. Только в двух лучах блестели летящие серебряные монеты. Свет сразу же вспыхнул. Музыка, как обрезанная, умолкла. И все монеты с мелодичным звоном покорно опустились на ладонь фокусника. Пинетти снова поиграл монетами, показывая их публике, и передал своей помощнице. Цирк взорвался аплодисментами, а женщина пошла в ряды зрителей и стала раздавать монеты их владельцам. - У вас, молодой человек, было пятнадцать копеек, - сказала она, останавливаясь перед Алешей. - Пожалуйста, получите свою монету! Но она отдала Алеше не Динь-Дага, а совсем другой пятиалтынный. Возмущенный Динь-Даг пискнул: - Меня нужно отдать, меня! Но на его протест никто не обратил внимания. А Алеша положил в свой карман "чужака". Он, должно быть, и в самом деле думал, что ему вернули именно ту монету, какую он отправлял фокуснику на арену. - Спасибо, - сказал Алеша. - Я сохраню эту монетку на память о замечательном искусстве Германа Пинетти. Алеша был в восторге, а Динь-Даг при его этих словах даже задрожал от горя и гнева. Ведь это его, Динь-Дага, должен был сохранить добрый и наивный Алеша. Кроме того, ведь монеты никуда не взлетали. Просто они ловко и незаметно для зрителей были опущены в потайной карман фокусника, а потом так же ловко и незаметно извлечены оттуда. В воздухе же сверкал световой фонтан из несуществующего серебра. И Динь-Даг никуда не взлетал. Иначе он упал бы куда-нибудь на ковер. Он, как и другие монетки, только побывал в потайном кармане ловкого фокусника. Но как об этом рассказать зрителям? А удовольствие Динь-Даг все-таки имел - он посмотрел цирк, народ и чуточку представления. Помощница чародея передала Динь-Дага какой-то нарядной зрительнице, а та равнодушно сунула его в лакированную сумочку, насквозь пропахшую духами. Динь-Даг, должно быть, устал и потому преспокойно уснул на батистовом платочке. Проснулся он только в трамвае, небрежно переброшенный с мягкого батистового платочка в жесткую, переполненную деньгами сумку кондуктора. А Алеша в это время уже сладко спал и в восхитительном сне видел построенный им могучий межпланетный корабль.