Страница 55 из 72
В первый же день наши войска овладели Яссами, через три дня - Бендерами, освободили столицу Молдавии, юго-западнее Кишинева была окружена крупная группировка врага. Вскоре закончился разгром окруженных войск на восточном берегу реки Прут и попутно ликвидированы части противника, укрывшиеся в лесах юго-западнее города Хуши. 23 августа фашистский режим Антонеску в Румынии был ликвидирован. А 31 августа советские войска вступили в Бухарест.
На следующий же день состоялся мой тренировочный полет над аэродромом на самолете с надписью на борту: "От колхозника Конева Василия Викторовича". Пилотировать не разучился. Машина послушна моей воле, пилотажные фигуры безукоризненны. И я включился в боевую работу полка.
Чтобы не отставать от наступающих войск, мы едва успевали перебазироваться с одной точки на другую. В течение месяца сменили пять аэродромов. Каждый из них мне приходилось обследовать первым - для определения годности.
Обычно я летал один на боевом самолете. Но на аэродромы Сибиу, Медиаш и площадки около населенных пунктов Селуш, Сфынта-Анна полет выполнялся на По-2.
Механик "кукурузника" приболел. Петр Козлов знал этот самолет и даже когда-то обслуживал. Его-то и определили со мной во вторую кабину. Но опыт опытом, а следуй закону авиации: доверяя - проверяй. Поэтому я спросил:
- Козлов, ты действительно разбираешься в этой этажерке?
- Чего в ней разбираться, - с некоторой долей обиды проговорил механик: мол, знает же человек, а вот спрашивает. И тут же бойко отрапортовал: Повернул винт. Поставил его на компрессию, крутанул, гаркнул: "Контакт!" - и он закрутился. А там уже дело ваше.
Получив от механика такой ответ, я проверил - помнит ли он тактико-технические данные машины, заправку ее горюче-смазочными материалами, отметив соответствие бахвальства твердым знаниям матчасти. И вот мотор запущен, и мы поднимаемся в небо.
Полет проходил в горном районе, и часть маршрута пролегла вдоль ущелья. Погода над точкой вылета прекрасная, а какая в горах - неизвестно. Но угрожающих атмосферных явлений вблизи ущелья не наблюдалось, и самолет спокойно вошел в него. Потоки воздуха слегка потряхивали легкую машину. Сомнений в благополучном исходе полета у меня не возникало. А ущелье между тем постепенно сужалось. Над нами начинала натекать серая облачность, вначале разорванная и незначительная, а потом, когда уже невозможно было развернуться на 180 градусов и прекратить испытывать судьбу, нависла тяжелая туча, превратившая ясный день в сумерки.
Мы оказались в каменном мешке: он был открыт сверху, но, чтобы выбраться из него, надо пробить облака. "Кукурузник", скромный труженик войны, для этой цели не годился - высотность не та. А облака все снижались и снижались, прижимая машину ко дну ущелья. Потоки воздуха бросали ее как щепку, отвесные скалы угрожающе подступали то справа, то слева. Иной раз казалось: все, удар неминуем, самолет несет на скалу, одна-две роковые секунды - и от весельчака Пети Козлова и его командира останутся одни воспоминания...
Решение на этот полет принимал я. От одного меня зависело, идти в ущелье, подвергая экипаж смертельной опасности, или искать другой маршрут, более безопасный, хотя и менее экономичный. Одному мне предстояло сейчас найти выход из создавшегося положения.
А По-2 снова приближается к скале. Рули управления даны в обратную сторону, на отворот, но машину будто магнитом притягивает к обрыву. В какой-то момент потоком воздуха ее вновь отбрасывает в центр или на другую сторону ущелья. Расчалки между крыльями звенят от напряжения, плоскости скрипят, как крылья ветряной мельницы в сильную бурю. А мы с величайшим трудом продвигаемся вперед до очередного поворота. Вот уже полчаса нас швыряет...
Козлов как будто спокоен. Руки его лежат на переднем борту кабины, но я вижу, что они чуть побелели - это от волнения он так крепко вцепился. Чувствуется, что на душе у него ох как тревожно. Русская душа!.. И подурить горазд, и почудить мастер, а в труднейшие минуты жизни держится молодцом.
Наконец-таки скалы расступаются, становятся ниже, облака поднимаются вверх, расползаются в стороны. Болтанка прекратилась, словно дурной сон, и перед нами долина - яркая, ослепительно-прекрасная... Кажется, будто мы вылетели не из ущелья, а из темного погреба, где оказались неведомо как. И только отдельные тучки, кудреватые и рыхлые, напоминают об опасных минутах, только что пережитых...
На аэродроме Сибиу Петр, довольный тем, что первый этап полета закончился благополучно, стараясь скрыть волнение, говорит:
- Притон дьявола, а не ущелье! Не хотелось бы снова попадать туда.
- Другого пути для нашего "кукурузника" нет, - убеждаю я. - К вечеру турбулентность воздуха утихнет, облачность рассеется, и мы спокойно пройдем это место без чертовых плясок.
Так оно и получилось. Завершив разведку аэродромов, мы без происшествий вернулись в Албешти.
А 22 сентября полк перебазируется на аэродром Сибиу. Перелет осуществлялся тремя эшелонами. Первую группу "лавочкиных" я отлидировал без всяких осложнений. На старте второй эшелон. В его составе одиннадцать летчиков из моей бывшей эскадрильи. Идем четверками: в ведущей я с Мокиным и пара Тернюка. Звено справа возглавляет Мудрецов и слева - четверка Карпова. В фюзеляже моего истребителя пассажир, разрешенный командиром полка - парашютоукладчица из передовой команды Мария Раздорская. Маршрут предельно ясен, по нему только что выполнен наш полет на По-2. Но на этот раз мы идем высоко над ущельем. Миновав его, группа должна будет развернуться к аэродрому посадки по долине, расположенной под прямым углом к ущелью.
Полет проходит спокойно и не вызывает каких-либо опасений. Приближаемся к горному хребту. На его вершинах облачность - незначительная в предгорьях и до восьми-девяти баллов над горным массивом. Подымаемся выше и идем по расчету времени. Точность полета по маршруту я сверяю по приметам местности, периодически наблюдаемой в просветах между облачностью. Важно не прозевать момент начала пробивания облаков и выполнить выход из них точно в том месте, где ущелье меняет направление и переходит в долину. Даю команду летчикам на сокращение интервалов и дистанции - это вызвано малыми размерами ущелья.