Талисманы Шаннары

Наблюдая за хижиной, девушки притаились в кустах, в небольшой ложбинке, и теперь смотрели друг на друга.

— Ты уверена? — тихо спросила Мэтти.

Дамсон кивнула:

— Он там, внутри.

Девушки замолкли, словно исчерпали запас слов, предназначенных для этого разговора. Весь день они выслеживали фургон, с тех самых пор, как, следуя указаниям Скри, к югу от Радужного озера наткнулись на следы колес. Три дня назад, простившись с Морганом Ли, они переправились через озеро, пройдя под парусом устье Мермидона как раз перед надвигающимся штормом. Ветер, предшествующий буре, быстро перенес их через озерную гладь, а сама буря настигла уже у противоположного берега. Их потащило на глубину и так страшно закачало, что у Мглистой Топи лодка опрокинулась, и девушки были вынуждены добираться до берега вплавь. Промокшие и усталые, они спаслись, вытащив из воды большую часть провизии, и провели ночь в ясеневой роще, которая, к сожалению, не очень хорошо защищала от дождя.

Оттуда по сигналу Скри девушки отправились к югу, разыскивая хоть какой-нибудь след Пара Омсворда. Но ничего не обнаружили, кроме следов колес, и теперь вот наблюдали за домом, в котором засели владельцы фургона.

— Мне это не нравится, — тихо произнесла Мэтти Ро.

Дамсон Ри вытащила отломанную половинку Скри, положила ее на ладонь и протянула к хижине. Талисман тотчас вспыхнул огнем цвета меди, ярким и сильным. Она взглянула на Мэтти:

— Он там.

Та кивнула в ответ. Одежда ее была помята от долгой носки и непогоды, разорвана ветками и острыми камнями, стирка слегка освежила, но отнюдь не улучшила ее вида. По коричневому от загара мальчишескому лицу Мэтти катились капли пота, она нахмурила лоб, разглядывая сияющий металлический полумесяц.

— Нужно взглянуть поближе, — сказала она. — Когда стемнеет.

Дамсон молча согласилась. Ее рыжие волосы были заплетены и перевязаны лентой, а одежда в точности копировала одежду Мэтти. Она устала, истосковалась по горячей пище и мечтала о том, чтобы помыться, но знала, что пока придется обойтись без всего этого.

Девушки отползли по ложбинке назад к тому месту, где остались их пожитки, и уселись перекусить фруктами и сыром. Пока они насыщались, запивая еду водой, тени становились длинней. Молчание не нарушалось ни единым словом. Тьма сгустилась. Появились луна и звезды, воздух стал еще прохладнее, и это было довольно приятно. Они были очень не похожи друг на друга, эти две девушки: Дамсон — вспыльчивая, откровенная, уверенная в себе, и Мэтти — холодная, замкнутая, во всем сомневающаяся.

Что объединяло их, помимо предприимчивости, так это железная решимость остаться в живых, выковавшаяся у них за долгие годы службы у свободнорожденных. Три дня, проведенные в поисках Пара Омсворда, благоприятствовали упрочению их взаимного уважения. Отправляясь в путь, они едва знали друг друга; немногим больше знали они и теперь, если говорить честно. Но вполне достаточно, чтобы каждая убедилась — на партнершу можно положиться во всем.

— Дамсон, — вдруг окликнула ее Мэтти и, чтобы не нарушать мертвую тишину, перешла на шепот:

— Ты знаешь, бывает так, что обнаруживаешь себя в гуще событий и изумляешься: как же так получилось? — Мэтти выглядела почти смущенной. — Именно это я сейчас и ощущаю. Я здесь, но я сама не знаю почему.

Дамсон пододвинулась к ней:

— Ты бы хотела оказаться где-нибудь в другом месте?

— Не знаю. Думаю, что нет. — Мэтти сжала губы. — Но я не понимаю, что делаю тут! И с какой, спрашивается, стати?

— Может, причина не так уж и важна? Может, главное — просто быть здесь?

Мэтти покачала головой:

— Мне так не кажется.

— Пожалуй, это не так уж трудно объяснить.

Я тут из-за Пара, я обещала ему прийти.

— Потому что ты любишь его.

— Да.

— А я даже не знаю его.

— Зато ты знаешь Моргана.

Мэтти вздохнула:

— Я знаю его лучше, чем он сам себя знает.

Но я не влюблена в него. — Она помолчала. — Не понимаю. — Опечаленная своим признанием, девушка отвернулась в сторону. — Я пошла с вами потому, что мне надоело болтаться без дела.

Так я объяснила горцу. Это правда. Но я пошла и по какой-то другой, пока мне самой еще неясной причине.

— Мне кажется, из-за Моргана.

— Нет.

— И все-таки, я полагаю, он нужен тебе.

— Он мне нужен? — недоверчиво переспросила Мэтти. — А тебе не кажется, что все наоборот? Что ему нужна я!

— Конечно. Вы нужны друг другу. Я наблюдала за вами, Мэтти, за тобой и Морганом. Я видела, как ты смотришь на него, когда он не замечает этого. И видела, как он смотрит на тебя.

Между вами более глубокие чувства, чем вы думаете.

Высокая девушка покачала головой:

— Нет.

— Но ты ведь заботишься о нем, правда?

— Это не одно и то же. Это совсем другое.

Несколько мгновений Дамсон разглядывала ее, не произнося ни слова. Взгляд Мэтти был прикован к неведомой точке в пространстве, она вглядывалась во что-то такое, чего не видел никто, кроме нее.

Но вот она снова подняла пустой и печальный взор:

— Он все еще любит Оживляющую.

Дамсон медленно кивнула:

— Думаю, что да.

— Он всегда будет ее любить.

— Может быть, Мэтти. Но Оживляющая мертва.

— Это не важно. Ты слышала, как он говорит о ней? Она была прекрасна и таинственна и тоже любила его. — Синие глаза прищурились. — С этим трудно соревноваться.

— И не надо. Этого и не требуется.

— Нет, надо.

— Пройдет время, и он ее забудет. И ничего не сможет с этим поделать.

— Нет, не забудет. Он не позволит себе забыть.

Дамсон вздохнула и отвернулась. Их окружала притихшая в ожидании непроглядная ночь.

— Ты нужна ему, — повторила она наконец, не зная, что еще сказать, и оглянулась. — Оживляющей больше нет, Мэтти, и Моргану Ли нужна ты.

Девушки посмотрели друг на друга сквозь разделяющую их тьму, оценивая правдивость этих слов и их силу. Ни одна из них не произнесла больше ни звука. Потом Мэтти встала и принялась внимательно разглядывать хижину.

— Надо подойти поближе и посмотреть.

— Я пойду, — встала вслед за ней и Дамсон. — А ты подожди здесь.

Мэтти удержала ее за руку:

— Почему не я?

— Потому что я знаю Пара в лицо, а ты нет.

— Тогда пошли вдвоем.

— И обе подвергнемся опасности? — Дамсон заглянула девушке в глаза. — Ты понимаешь это не хуже меня.

Некоторое время Мэтти вызывающе смотрела на нее, потом отпустила ее руку.

— Ты права. Я подожду здесь. Но будь осторожна.

Дамсон улыбнулась и скользнула во тьму.

Она легко кралась вниз по ложбинке, пока не оказалась у самой хижины. Оттуда шел свет, желтоватое сияние лилось сквозь щелки ставней и через открытую дверь. Дамсон остановилась в нерешительности. Изнутри доносились голоса, но алый огонек трубки и запах табака предупреждали, что часовой сидит на ступеньках крыльца. Девушка наблюдала, как тихо шевелятся темные силуэты мулов, привязанных рядом с лачугой. Потом услышала ругань и звук бьющегося стекла.

Мужчины напились и теперь буянили.

Дамсон выползла из ложбинки, пробралась к кустам и обошла хижину вокруг, не приближаясь к животным из опасения, что они выдадут ее присутствие. По небу, словно призраки, неслись тучи, то и дело заслоняя свет луны и звезд.

Дамсон кралась по опушке леса, таясь в тени и ступая как можно бесшумней, хотя хохот и крики скорее всего заглушили бы любой посторонний звук. Оказавшись на задах хижины, она выскочила из-за деревьев, быстро перебежала к задней стене и обогнула ее, пробираясь к окну, выходящему на юг. Теперь она отчетливо слышала мужские голоса, различала сквозившую в них злобу. Не оставалось сомнений, что здесь собрались очень дурные люди.

Сжавшись в комочек, она подползла к окну, осторожно привстала и заглянула внутрь.

Колл Омсворд лежал на спине в затхлой грязной комнате и прислушивался к спорам играющих в кости людей. Игра шла на деньги. Пленник плотнее закутался в одеяло и отвернулся к стене. Его руки и ноги были скованы цепью, прикрепленной к кольцу в стене. Тюремщики дали ему поесть и утолить жажду, а потом напрочь забыли о нем. «Что даже к лучшему», — устало подумал Колл, видя их злобность. От выпивки и игры они стали еще омерзительнее, и Коллу совсем не хотелось выяснять, каковы они будут, если вспомнят о нем. С тех пор как он попал в плен, его уже дважды били — сперва за попытку к бегству, а потом один из мужчин из-за чего-то рассвирепел и решил выместить злобу на пленнике. Житель Дола был в синяках, ссадинах и кровоподтеках и после целого дня тряски в фургоне хотел лишь одного — заснуть.