Cambia la vita

– А кто такой Пит? – Норвуд повернулся к Нику, тот нежился на солнце, забавно щурясь.

– Не, ты и так больно много обо мне знаешь. Это не честно, потому что я о тебе не знаю вообще ничего.

– А что ты хочешь знать? – Джим едва сдерживал рвущийся наружу смех: он никак не мог привыкнуть к тому, с какой детской и наивной обидой говорит его проводник. – Давай так, будем задавать друг другу вопросы по очереди. Идёт?

– Идёт, – Ник наконец-то повернулся лицом к собеседнику, обрадованный, что они могут поговорить без Барта. – Зачем тебе на самом деле в Барвиль?

– Родители решили туда переехать. Мне нужно там быть до зимы. Так кто же такой Пит?

– Жених Элины. А у тебя есть невеста?

– Нет, – честно ответил Джим, – ни невесты, ни друзей. Увы…

– Прости, – Ник потупил взгляд, а потом удивленно всмотрелся в лицо Норвуда. – Сколько тебе лет? Тридцать?

– Двадцать пять, а тебе-то что? – из-за обычного вопроса про невесту упало настроение. Быть одиноким никому не нравится.

– Знаешь, давай убирай свою грустную мину, а то в реку сброшу.

– Силенок хватит? – с издевкой в голосе спросил Джим. – Чтобы двадцатилетний мальчишка скинул меня в реку?

– А вот увидишь! И вообще, мне двадцать три!

– Невелика разница, – и после минутного молчания продолжил: – Двадцать три?! А глаза детские… Как так?

– Вот так, – улыбнулся Ник.

– А ты раньше бывал в Барвиле?

– Да, но очень давно. Меня на службу туда отправили, а как только попал в город, отправили обратно. Говорят, не нужны им там деревенские… Даже город не дали посмотреть, чуть ли не пинками выгоняли. Знаешь, я тогда в лес забрёл и заблудился. Мне маг помог выбраться.

– Кто? – Джим не смог сдержать смеха. – Кошмар, Ник, ты уже не ребёнок, чтобы верить в сказки.

– Никакие это не сказки! Чего ты ржешь? Он правда был. Создал огонёк, он и вывел меня на дорогу.

– Да-да, конечно. Скажи, он перед этим не напоил тебя? Добрый волшебник. Может он привиделся тебе, когда ты с отцом напился? – Норвуд продолжал смеяться, не веря в «доброго волшебника». И только когда он успокоился, заметил безразличный взгляд Волгана, устремленный в горизонт. И только сейчас Джим понял, что неслабо нагадил в только-только начавшую открываться ему душу. – Эй, Ник, – он осторожно дотронулся до его плеча, – я это… Не подумав, ляпнул. Прости?

– Угу, – вдруг Волган резко вскочил на ноги. – Гурды. В сторону Барта скачут. Бежим! – Ник потянул Джима за руку, помогая встать. В его глазах плескался страх.

– Да ты чего?

– Вставай говорю! Опередить их надо.

Сбежав с холма, быстро вскочили на лошадей, и Норвуд послушно погнал коня за Ником, плохо представляя, кто такие эти гурды. Барт ещё издали заметил мчащихся на всех парах товарищей. Ник, не спешиваясь, крикнул мужчине:

– Садись на Расту, нужно ехать дальше.

– Куда дальше? На лошадей посмотри, взмокли все! – не успел мужчина продолжить свою тираду, как раздался звук рога.

– Не доедем до нормального спуска к воде, больше их не увидим. Повезёт, если вообще потом смотреть сможем!

Гурды, кочевые разбойники, заработали себе славу безжалостных головорезов. Если им на пути встречались всадники, они либо убивали их, медленно и мучительно, будто наслаждаясь предсмертными криками и стонами, либо просто издевались над ними, оставляя их калеками, а их лошадей забирали себе, если лошади были молодые и крепкие, если нет – убивали. Так, гурды жили грабежом и разбоем, вселяя в сердца путников ужас.

Замысел Ника был до невозможности прост: перебраться на ту сторону Каньки и схорониться в одном из многочисленных оврагов. Минут пятнадцать бешеной скачки и они уже были у ровного спуска. Джим напряженно прислушался: до них доносился стук копыт. Ещё раз протрубил рог.

– Но! Пошёл! – Волган погнал коня прямо в воду.

Канька бурлила, словно горная река, окатывая Харли и Ника с головой, хотя воды было скакуну по брюхо. Джим и Барт двинулись следом. Ширина была небольшая, не больше пятидесяти метров, но течение было очень сильным. Камни вырывало из-под копыт, лошадей понемногу сносило по течению. Как только перебрались на другой берег, спешились. Лошади недовольно фырчали, тряся мокрыми головами, нервно переступали с ноги на ногу. Волган тревожно всматривался в противоположный берег. На небольшом обрыве показался всадник на вороном коне. Он что-то весело закричал и махнул рукой прямо на них. Но когда к нему присоединились другие разбойники, на берегу никого не было.

Троица пробиралась сквозь густые заросли, ведя лошадей на поводу. Шли как можно быстрее, опасаясь погони. Несмотря на бьющие по лицу ветки высоких кустарников, постоянные кочки и ямы, отряд медленно пробирался вперёд. Рог больше не звучал, не было слышно голосов и звуков скачки. Только тяжёлое дыхание трёх лошадей и их хозяев.

– Я больше не могу, – Барт тяжело опустился на землю, часто дыша. – Мне уж не восемнадцать лет.

Лошади тоже отказывались идти дальше, утомленные быстрой скачкой и тяжёлым переходом через Каньку. Ник похлопал Харли по шее и расседлал его. Джим последовал его примеру. Расту расседлал Ник.

– Переждем ночь здесь, – высказал общую мысль Джим.

Практически все содержимое сумок вымокло до нитки, оставляя путников без еды: хлеб превратился в кашу, как, в прочем, и все остальное. Долго спорили, разводить костёр или нет. В итоге Ник сказал, что если бы гурды перебрались через Каньку, уже были бы здесь почти полчаса назад. На том и порешили. Кое-как развели огонь.

– Если они ещё раз заметят нас, живыми нам не уйти. Но и по этой стороне реки идти не сможем: буераки одни, – Ник неотрывно смотрел на пламя.

– Завтра снова переберемся на ту сторону. Пойдём осторожнее, вот и все. Есть там по пути деревня какая?

– Да, но до неё целый день ходу. Только если завтра вечером приедем туда.

– Это лучше, чем ничего.

– А все-таки повезло, что мы на холмах были: гурдов ещё издали заметили… Застань они нас врасплох – не удрали бы.

Они перебрасывались короткими фразами до глубокой ночи, ни Джим, ни Ник так и не смогли уснуть, переживая случившееся снова и снова. Только Барт уснул почти моментально, в первый и последний раз за всю поездку доверившись Волгану.

Маза

С утра стал накрапывать дождик. Сильный ветер гнал чёрные тучи по мрачному серому небу.

– Вот так затянуло, буря, наверно, будет. Сир, вы уверены, что стоит переходить реку сейчас? – последние приготовления были завершены. Лошади, будто предчувствуя новый переход, недовольно фыркали и мотали головами.

– Да, нам нужно в деревню как можно быстрее. Я не собираюсь голодать. Как ты сказал она называется? – этот вопрос был адресован Нику.

– Маза, – пробубнил парень. Вчерашние слова Джима никак не уходили из головы. Волган понимал, что тот не хотел его обидеть, но ничего не мог поделать с собой. А тут он обнаружил пропажу и зло бросил: – Я и цепочку посеял. Чудесно. Пошли уже.

Вновь пробираясь через заросли кустарников, Джим внимательно смотрел по сторонам. До ужаса хотелось найти пропавшую цепочку чтобы хоть как-то загладить свою вину. Норвуд понимал, что Ника купить невозможно, но, может, он начнёт с ним разговаривать как раньше, а не отстраненно и холодно. Вода была ледяной. Сивый то и дело вставал на дыбы и громко ржал. Ник с трудом удерживал его за поводья. Уже пошёл крупный и холодный дождь, как осенний, а не летний. Канька все так же устрашающе бурлила. Джим посмотрел под ноги. Подвеска, четырехлистник, полузарытый в песок, лежала прямо рядом с ним. «Не может мне так везти», – подумал Норвуд, но нагнулся и поднял ее с земли.

– Ник, – парень обернулся, – я это… Нашёл, – и он протянул цепочку вперёд.

– Спасибо, – Ник, в первый раз за все утро улыбнулся. Это было хорошим знаком. Джим уже давно понял: если Волган улыбается, это никогда не притворно, а значит, у него хорошее настроение. Быстро посмотрев на цепочку, Ник понял, что одно звено лопнуло. Он снял с неё подвеску и положил цепочку с клевером в сумку.