Страница 18 из 22
- Нет.
- Что с людьми? Говорите только про тех, кого видели своими глазами.
- Трое лежат в вестибюле. Похоже, что без сознания. Да нас четверо. Еще Сазонов, но он совсем как малый ребенок.
- А вы сами - как большой, что ли?
- Если вы считаете, что двенадцать лет...
- Не будем отвлекаться. Дима, поймите хорошенько: то, что я сейчас скажу, - приказ. Приказ Научного городка и милиции. Возьмите карандаш и записывайте.
- Я запомню.
- Нет, запишите. И не выпускайте записанного из рук. На память вашу надежды сейчас почти никакой. Первое: собрать всех, кто может ходить и немедленно покинуть здание.
- А куда же мы денемся? В лес, что ли?
- Нет. Выйдите из главных дверей и сверните налево. Метров через сто будет дом лесника. Записали? Там переждете до утра. Утром прибудет спасательный отряд. Помощь. Если в доме холодно, затопите печь. Сумеете? Кажется, там есть собака - не пугайтесь. Вы все поняли? Повторите.
- Собрать всех... Покинуть здание... Ждать в доме лесника... Но скажите хоть, в чем опасность?
- В здании установлен аппарат, испускающий сильное радиоизлучение. Подавляющее память. Боюсь, что и ваша память уже сильно пострадала. Вы забыли многое и каждую секунду продолжаете забывать.
- Так может выключить его?.. Или расколотить?
- Ни в коем случае. Он должен поддерживать жизнь тех, кто уже уснул. Пока вас тоже не свалил сон - торопитесь. Выполняйте приказ.
- Есть.
- Как можно быстрее. Бегом. Все - прочь из здания!
Репродуктор умолк.
Ребята в растерянности смотрели на Димона. Но тот сидел не двигаясь, уставясь в исписанную бумажку.
- Дима, - позвала Стеша. - Ведь сказали - бегом.
Димон потер лоб, прикрыл глаза.
- Да, да. Только, по правде говоря...
- Они решили, что мы такие же чокнутые, - сказал Лавруша. - Как Сазонов.
- А может, они правы? Может, мы тоже забыли? И это нам только кажется, что сегодня утром мы вышли из интерната, что Киля подвернул ногу, что сидели в вездеходе. Может, на самом деле это было давно-давно, много лет назад. Но все, что в промежутке, мы забыли.
- Да ведь бегом же! - повторила Стеша.- Сказано - ни минуты не медля. Потом будем рассуждать.
Димон посмотрел на нее, потом на записку с приказом и, стряхнув наконец странное оцепенение, напавшее на него, вскочил на ноги.
- Приказано бегом, но приказано еще и всех. Всех, кто может ходить.
- Если Сазонов заупрямится, нам его не вытащить.
- Киля, Лавруша, быстро на третий этаж. Проверьте, нет ли кого-нибудь ходячего. И если попадется теплая одежда, тащите вниз. Встретимся внизу у главных дверей.
Сазонова все же пришлось оставить в здании. Он не заупрямился, он просто спал. Спал не так, как те в вестибюле, а по-настоящему: подстелив себе на полу у плиты Стешин полушубок, подложив под голову Лаврушин рюкзак и посапывая вымазанными кремом губами. Растолкать его так и не удалось.
- Ну, что там? - крикнул Димон, увидев спускавшихся сверху ребят.
- Никого. То есть спят все. И в запертые двери стучали - не откликаются.
Одевались быстро и молча.
- Готовы? - спросил Димон, в последний раз пробежав бумажку с приказом: налево, сто метров, дом лесника. - Тогда пошли.
Дверь поддалась только после того, как на нее навалились втроем, - столько снега намело снаружи. Ветер сразу по-разбойничьи выскочил из ночной черноты, ворвался в вестибюль, полоснул холодом по лицам. Зато около домика лесника, укрытого в ельнике, было затишье.
Они набились в тесные сени, топали, стряхивали друг с друга снег. Радостный собачий лай раздался за дверью, и стоило Димону откинуть наружную щеколду, как пушистая черно-белая лайка вылетела из горницы, не задумываясь кинулась к Лавруше лапами на плечо и несколько раз лизнула в лицо.
- Ребята, - сказал Лавруша, - там в сенях поленница. А мне пса не выпустить бы. Ну, куда? Куда ты тянешь? Чего скулишь? Что, с хозяином твоим беда? Знаем - знаем, что беда. Потерпи. До утра придется тебе потерпеть, утром помощь придет. Понял? Усек?
Димон набрал уже полную охапку дров, когда в полутьме сеней до него донесся Стешин голос:
- Дима?
- Да.
- Ты помнишь, я летом уезжала на неделю?
- Помню. Вы с концертами по деревням ездили.
- Да. А когда возвращались, ты на дороге сидел. С корзинкой.
- Ну, сидел.
- И я застучала в кабину, чтоб остановили, и спрыгнула, и ты сказал, что за грибами ходил.
- Я помню.
- Только в корзинке у тебя пусто было. И грибов в июле у нас не бывает никогда.
- Чего ты вдруг вспомнила?
- Так...
- Нет, скажи.
- Я подумала тогда... Подумала, что ты меня ждал. Это правда?
- Угу.
- Знаешь, когда тот в репродукторе сказал, что мы многое забыли и продолжаем забывать, я больше всего за это испугалась. Что забуду когда-нибудь, как ты сидел там на дороге. И как смотрел на меня. И как мы шли потом пешком до деревни.
- Я не забыл. Я даже помню, в каком платке ты была. В зелененьком.
- А у тебя на рубашке значок был. Города Суздаля. Я еще подумала: неужели он за это время в Суздаль съездил?
- Да нет. Я так надел. Пофорсить.
- А помнишь, мы уже почти дошли до деревни, и ты хотел меня за руку взять
- А ты не дала. Почему?
- Маленькая еще была. Глупая. А ты...
- Скоро вы там? - донеслось из-за дверей. - Замерзаем.
Они замолчали и вошли в комнату, пряча покрасневшие лица за охапками дров.
- А Киля где? - спросил Лавруша.
- Киля?.. Мы думали, он здесь, в комнате.
- А я думал - он там, с вами.
Они оглядели бревенчатые стены, медвежью шкуру на полу, телевизор, заглянули под занавески.
- Нет, он нас решил доконать сегодня! Димон с грохотом швырнул дрова к печке и выбежал на крыльцо.
- Киля! Киля! Бандит бессовестный! Где ты? Иди сюда, на голос. Эгей!
Никто не откликался.
Ветер все так же выл и нес над крышей бесконечный снежный поток. Когда охрипший и продрогший Димон вернулся в дом, он увидел сначала изумленные глаза Стеши, потом Лаврушу, застывшего посреди комнаты и, наконец, в углу - виляющий собачий хвост и оскаленную пасть с зажатой в зубах телефонной трубкой.
10
Свободной рукой капитан удерживал телефон так цепко, словно это был живой собеседник, способный убежать, не дослушав самого главного.