Страница 13 из 22
- Кроме пурги, ничего существенного. - Капитан взял ее за рукав шубки и мягко потянул к столу, делая остальным знаки, чтоб не вмешивались. - Просто нам очень нужна одна консультация, а с "Карточным домиком" связи по-прежнему нет. Может, вы нам поможете? Дело такое срочное, что мы решились разбудить вас посреди ночи.
- Я не спала, - сказала Этери, присаживаясь на краешек стула, придвинутого директором.
Остальные тоже уселись на прежние места.
- Андрей Львович сказал мне, что вы работаете в "Карточном домике" вместе с доктором Сильвестровым. Над этой машиной памяти... или антипамяти - как ее?..
- "Мнемозина".
- Вот-вот. Расскажите нам о ней поподробней.
- Но что же я могу рассказать? - Она снова окинула всех тревожным взглядом. - Ведь мне поручена только техническая часть - монтаж схем, наладка, настройка. Я кончала радиотехнический факультет. Физиология мозга, биоэлектроника - в этом я почти не смыслю.
- Я - тем более. Расскажите просто, как проходили опыты, с чего вы начинали, на чем спотыкались. Так сказать, краткую биографию "Мнемозины".
- Начинали мы с простейшего - вырабатывали условный рефлекс у подопытных животных. Сажали морскую свинку в металлическую клетку, включали звоночек и одновременно- электрический ток. Слабенький, конечно, недостаточный, чтобы зверек недовольно подпрыгнул.
- И не жалко было? - улыбнулся капитан.
- Жалко. Но, по сравнению с тем, что началось потом... Впрочем, надо по порядку. Через несколько дней рефлекс становился таким прочным, что свинка подпрыгивала от одного звонка, без тока. Тогда ее помещали рядом с "Мнемозиной" и устраивали короткий сеанс тормозящей радиосвязи с ее мозгом. Пятнадцать-двадцать секунд - и животное начисто забывало о своем испуге. Можно было звонить над самой клеткой - она только с любопытством задирала мордочку.
- Из чего вы заключили, что условный рефлекс снят, нарушен?
- Да. Но научиться отключать самые "свежие воспоминания" - это далеко не все. Сможем ли мы при желании вернуть память - вот в чем было главное условие задачи. Мы попробовали записывать весь радиосеанс на магнитофонную ленту и потом пускать обратно. Сначала ничего не получалось. Требовалась очень высокая точность и чистота записи, а в городе все время помехи. Но когда нам дали место в "Карточном домике"...
- Вот видите, видите! - воскликнул директор, оборачиваясь к Тамаре Евгеньевне. Та протестующе пожала плечами.
- Но разве я когда-нибудь возражала против полезности такого института? Я только говорила, что для нашего научного городка он будет непосильной обузой и поэтому...
- Не будем сбивать Этери, - мягко вмешался капитан. - Итак, вам дали помещение в "Карточном домике"...
-...И тогда все пошло гораздо быстрее. Мы добились нужной чистоты и научились возвращать память еще быстрее, чем отнимали ее. Поворот переключателя на растормаживание, лента прокручивается обратно, и животное снова "помнит" свой рефлекс - подпрыгивает от малейшего звоночка.
- А вы - от радости?
- Бывало и так. Но недолго. Стоило нам перейти к следующей серии опытов к полному затормаживанию мозга, - как животные начали погибать. Мы не могли понять, что происходит. Нам казалось, что должен наступить целебный сон, после которого можно будет вернуть память, записанную на ленте. Полностью или чуть урезанной - как захотим. А они погибали.
- Да, я припоминаю, - вставил директор.- Сильвестров докладывал об этом. Надо отдать ему должное - рассказывал он не об одних успехах, трудностей не скрывал.
- Потом мы, наконец, догадались. Дело в том, что "Мнемозина" затормаживала клетки мозга без разбору. Покончив с клетками памяти, она принималась за другие - за те, которые управляют дыханием и сердцебиением. И отключала их. Наступала смерть.
- Что же вы придумали? Отключали машину после того, как животное заснет?
- Нет, этого было недостаточно. Вернее, момент был слишком неуловим. Иногда смерть наступала раньше полного засыпания. Поэтому пришлось вводить в машину новый блок: ДЖЦ. Дублер жизненных центров.
- Что же он из себя представляет?
- Приемно-передаточное устройство и еще одну магнитофонную ленту. Потоньше первой, но подлиннее. На ней записываются только биочастоты жизненных центров, которые сразу передаются обратно в нервную систему животного. Так что даже полная заторможенность мозга не приводит к смерти. Тонкая магнитофонная лента как бы принимает на себя управление дыханием и сердцебиением.
- И животное спокойно может спать, пока тонкая лента не кончится или не оборвется?
- Да.
- Оказывается, все очень просто.
- Ну, что вы. Знаете, сколько мы провозились с этой "простотой"? Два года.
- Но пока сон не наступил, тонкая лента не нужна?
- В общем-то нет. Но в следующих опытах мы ее все-таки каждый раз включали. Для страховки. Даже вмонтировали автоматическое включение одновременно с основной лентой, с широкой.
- Следующие опыты - это какие? Ощенячивание собак и оцыплячивание кур?
- Что здесь смешного?
- Извините. Я просто не знал, как назвать их поточнее.
- Как раз на этом этапе мы обнаружили очень интересный феномен. "Мнемозина" довольно легко и быстро стирала свежие воспоминания, но чем дальше она продвигалась в глубь памяти, тем ей становилось труднее. Справиться с воспоминаниями детства - на это иногда уходило часа два. И лишь потом наступал сон.
- Поддерживаемый тонкой лентой?
- Непременно. Но до сна мы старались больше не доводить. Оставляли, как вы выражаетесь, в щенячьем и цыплячьем возрасте. Вот Андрей Львович, наверно, помнит наш дек-лад, который мы делали весной.
- Еще бы. Впечатление на всех произвел. Огромное. Целый месяц потом только о вас и говорили. Вы, видно, так зазнались, что даже не дали статьи для нашего научного сборника. А ведь обещали.
- Просто мы считали, что еще рано публиковать какие-то результаты. Правда, сам Сильвер... простите - доктор Сильвестров...
- Вы зовете его Сильвером?
- Да. Он сам про себя часто так говорит третьем лице: "Старина Сильвер считает...", "Старина Сильвер вами недоволен...", "Не советую вам сегодня спорить со старым добрым Сильвером...". Добрым - вот уж не сказала бы. О нет, не подумайте, что я жалуюсь. Мне очень нравилось с ним работать. Почти каждый день - новая задача, и всегда приходится чуть переходить за грань известного, отработанного. И лично ко мне он всегда относился очень хорошо. Но все равно "добрый" не то слово. Не идет к нему совершенно.