Страница 11 из 22
Однако такого переживать им еще не приходилось.
Они попятились обратно в кафе, задвинули дверь и замерли там в полутьме, тяжело дыша и стараясь хоть локтем, хоть костяшками пальцев касаться друг друга.
-...ак он... ак он на меня... оглядел... - прошептал Киля, проглатывая половину согласных.
Стеша нашла руку Димона, вцепилась в нее и с надеждой заглянула в лицо:
- Дим?... А они живые?
- Не знаю. Надо бы посмотреть.
- Ой, не смей! А вдруг нас заметят?.. Те, Другие.
- Кто?
- Которые это сделали.
- Ты думаешь, что кто-то пришел раньше нас и...
Они прислушались.
Полумрак и тишина кафе, казавшиеся раньше уютными, теперь грозно надвинулись на них; от воющей черноты за окном опять повеяло жутью. Даже елочные украшения превратились в десятки злых глаз, мерцающих из угла.
Лавруша тем временем, согнувшись и бормоча что-то себе под нос, возился с дверной ручкой - приматывал проволокой к крюку в стене.
- Готово. Теперь не войдут. Димон скептически покосился на его работу и прошептал:
- Дернут посильнее - и отлетит. Все же за запертой дверью было спокойнее. На всякий случай они отошли подальше.
- Никогда не думала, что от страха может быть так больно внутри, созналась Стеша. - Хуже, чем операция без наркоза.
- Без наркоза сейчас не делают.
- Мне делали, - сказал Киля. - В горле. Но там быстро, раз - и все. А тут...
- Эх, ружьишко бы какое-нибудь. Хоть подводное. Или дедушкину двустволку.
- Зачем тебе?
- Попугать, если кто войдет.
- А может, они просто отравились все? Может, съели за ужином какую-нибудь дрянь и не заметили.
- Ага. Или сонная болезнь. Может, здесь какого-нибудь снотворного газу напущено. И мы тоже через пять минут повалимся все и будем лежать так на полу. Без-ды-хан-но.
- Вот и надо что-то предпринимать. Пока еще не поздно.
- А что? Убежать? Опять в лес, на ветер?
- Ну, нет. Еще неизвестно, что страшнее. Замерзнуть или тихонько заснуть от газа.
- Тсс-с-с... Слышите?
Они замерли, подняв лица к потолку.
- Что там?
- Кто-то ходит.
- Ерунда... Послышалось.
- Ну, хватит, - Димон встал и задернул "молнию" на своей куртке. - Чем сидеть здесь и трястись без толку... Я пойду посмотрю.
- И я с тобой, -подпрыгнул Киля. - Можно?
- Ишь какой прыткий стал. А нога?
- Плевать я на нее хотел, на ногу.
- Нет, - подумав, объявил Димон. - Раненые и женщины останутся здесь. Лавруша, идешь?
- Раз я не раненый и не женщина...
- А вы - заприте снова за нами. И никого - слышите? - никого чужого не пускайте.
Стеша хотела что-то возразить, но они замахали на нее и поспешно, словно боясь растерять свою решимость, отмотали дверную ручку и выскользнули в вестибюль.
...Человек лежал все так же - одна рука подогнулась под туловище, другая вытянута вперед. Будто плыл посуху кролем и голову вывернул специально набок, чтобы глотнуть воздуха. От начинавшейся лысины лоб казался вдвое больше нормального. Димон, стараясь не глядеть на двух других, присел рядом и ощупал эту выброшенную вперед руку.
- Не знаешь, где пульс должен быть?
- Не знаю, - прошептал Лавруша. - У меня вот здесь: на запястье под часами.
- Ага, нащупал. Сла-а-абенький...
- Все-таки живой.
Набравшись духу, Димон взял лежащего за плечо и сильно потряс.
- Эй, очнитесь, пожалуйста. Что с вами? Вы ранены, да?
Тот даже не пошевелился. Только голова его безвольно перекатилась по полу со скулы на ухо и вывернулась еще сильнее. Правда, никаких следов крови ни на одежде, ни на полу вокруг не было заметно.
- У Стеши в рюкзаке есть одеколон, - сказал Лавруша. - Она всегда вместо йода с собой одеколон носит. И стрептоцид. Может, сходить?
- Нужен ему сейчас твой одеколон. Давай, лучше посмотрим, что с другими.
Они перешли к тому, который сидел у стены с открытыми глазами. Он тоже был жив и негромко дышал сквозь стиснутые зубы. Пижамная куртка с вышитой на кармашке буквой "Д", мягкие домашние брюки, шлепанцы на босу ногу. Казалось, человек только что встал с кровати и спустился вниз посмотреть, что происходит.
Высоко поднятые брови придавали выражению его лица что-то детское.
Возникало впечатление, будто он просто очень крепко задумался и достаточно лишь чему-нибудь живому попасть под его остановившийся взгляд, как он придет в себя. Но нет, - Димон и Лавруша по очереди, преодолевая жуть, заглядывали ему в глаза, но они оставались такими же неподвижными, смотрели сквозь них в пустоту.
Около третьего, лежавшего на лестничной площадке, можно было не задерживаться. Та же неловкая поза, то же детски-удивленное выражение лица. Одет он был в ватник и сапоги, и рядом валялась меховая шапка с блестящим значком - скрещенные дубовые листья.
- Лесник, - прошептал Лавруша.
- А вот и двустволка, - обрадовался Ди мон
Действительно - подальше, из-под самых ступеней выглядывал обшарпанный приклад старой "тулки". Димон поднял ее, нажал на рычаг, надломил ствол. Блеснула красная медь двух нестреляных капсюлей.
- Заряжена...
Они переглянулись.
Лавруша сжал губы и решительно замотал головой. Димон вздохнул, положил "тулку" на место и прикрыл ее краем лестничного ковра. - Мне отец наказывал, как бы извиняясь, объяснил Лавруша. - Руки трясутся - за ружье не берись.
Димон вытянул руку и посмотрел на пальцы. Они заметно дрожали.
От площадки, где они стояли, лестница делала поворот и поднималась дальше к стеклянным дверям второго этажа. За ними налево и направо уходил пустой коридор, выглядывала ярко-зеленая ветвь какого-то растения. Пока они медленно, одну за одной одолевали оставшиеся ступени, растение открывало им все новые и новые ветви и на самом верху показало, как подарок, как приз за восхождение, роскошную гроздь желтых цветов.
- Если и там одни полутрупы валяются... - пробормотал Димон.
- Тогда что?
- Не знаю... Уж лучше бы хоть чудовище - только, чтоб живое.
Они подошли к стеклянным дверям и осторожно выглянули - один направо, другой налево. Направо ничего не было видно из-за растения, из-за этого экзотического, назло пурге цветущего дерева в кадке; Лавруша повернулся и тоже стал смотреть налево.
Почему-то с первого взгляда делалось ясно: