Слегач

Измайлов Андрей

Слегач

Андрей Измайлов

СЛЕГАЧ

Глава первая.

Тогда иди, Иван, сказал Римайер...

Да, действительно. Пора! Намерения Жилина вполне явственно отражаются у него на лице.

А вознамерился Жилин заставить Римайера умолкнуть.

Манера общения Римайера не годилась никуда. Вел он себя неподобающе. Не подобает коллеге общаться с коллегой в манере "Ты вообще-то ничего, но как спец -- НИКАК..."

Высокомерие не изъявлялось, но присутствовало. Как бы помимо Римайера. Как бы самоочевидное. И возрастная разница, а также разница в росте, весе, длиннорукости-длинноногости -- не имеет ни малейшего значения при встрече двух коллег, КОЛЛЕГ...

Жилин превосходил старину Рима по всем перечисленным параметрам, но Школу оба они прошли одну и ту же. Так что драться глупо. И не потому, не только потому, не столько потому, что силы равны.

Сила есть -- ума не надо... Силы-то равны. Что же касается ума, то здесь Жилин очевидно уступал. Уступал, да. Здесь. И теперь.

Прежний опыт, обретенный в одних... э-э... условиях, абсолютно бесполезен и чаще вреден в других... э-э... условиях.

Потому спец по прибытии -- tabula rasa, чистая доска. А вот на то, чтобы исписать ее и при этом не допустить ошибок, -- за все про все отпущено тебе, коллега, несколько часов, не больше.

Разумеется, речь не о дисциплинах, так сказать, прикладных.

Разумеется, речь об адаптации в местных условиях -- одних ли, других ли, таких ли, сяких ли, разэдаких ли.

И никаких "домашних заготовок" аналитического центра -- они там сидят, пишут бумажки и выдумывают, их всех надо гнать к чертовой матери!

И никаких заранее разработанных легенд -- это все бред, понимаете?!

И никаких "граждан встречающих" -- ничего нового у них для вас нет, ибо предвзятость нежелательна.

Сам и только сам! Вникни в ситуацию, проанализируй, поставь диагноз. Сам и только сам...

Там и тогда Жилин поставил диагноз: Римайер, наверное, спился.

Здесь и сейчас Римайер, не вдаваясь в анамнез, опровергал жилинский диагноз хотя бы тем, что превосходил коллегу на голову. И само обращение "коллега" звучало издевательски. Мол, какой же ты коллега, коллега! Если даже самое идентифицируемое (спился? не спился?) ты осторожно предваряешь в рапорте: НАВЕРНОЕ... Далее и вовсе сплошь лирикоидно: видите ли, резидент обрюзг, резидент пахнет водкой, к резиденту зачастили девки, резидент объясняется путанно и неясно... И что из всего этого следует?! Ага!

Ага. Из всего этого следует, что коллега Римайер -- подлинный спец. Он, Римайер, не ГЛАЗИТ в предложенных условиях.

А вот ты, Ваня, именно ГЛАЗИШЬ. Там и тогда. Не пьет он, видите ли! Не курит он, видите ли! Не вступает он, видите ли, в случайные связи! Ишь, высоконравственный тип, руссо-туристо, облико-морале (идиот!). И удовлетворяешься уже тем и только тем, что девушки, внимая твоему балагурству, видите ли, хохочут, дрыгают ногами, сползают под стол, заходятся. И максимум, дозволенный самому себе при даме, (даже если она СПОЛЗЛА ПОД СТОЛ!) -- "озорная частушка". Нет желания послушать пленочку, Ваня? Нет? А придется:

-- Вы тунгус?

-- Нет, я русский!

-- Жаль. Я всем нашим сказала, что -- тунгус. Вот что! А докажите, что вы не тунгус, что -- русский! Прямо сейчас!

-- Что ж! Кха-кха! Исконннно-русссская чааастушка! Исполняется впервые! Нннепереводимо!.. "Моя милка-некрофилка так и лазит по гробам! По сиреневым..." Нет, дальше совсем непотребно...

-- Хватит, хватит! Верю! Ой, ну ваааще! Слушайте, а вы что, некрофил?

...Узнаете? Да, коллега, да. Разумеется, вас писали. Или для вас -- не разумеется? Сами-то вы как, Жилин, -- хотя бы предположили такую возможность? Нет. Не надо, не надо! Не предположили. И даже не проверились. Конечно, вы болтали сущий вздор именно и только потому, что страховались от возможного "уха"! Исключительно в целях конспирации! Вы у нас молодцом! Столь убедительно разыграть идиота способен только подлинный спец или... идиот, которому ничего не надо разыгрывать. Когда и если вы вернетесь, непременно в рапорте отметьте: болтал чепуху типа "гы!" в целях скорейшего врастания... Мария почует фальшь, ну да обратного не доказать, даже имея и расшифровку, и непосредственно аудио. Впрочем, неважно...

Римайер отмахнулся столь пренебрежительно, что Жилин на секунду забыл, где он и когда.

-- Римайер! -- сказал Жилин, угрожающе вздымаясь из глубочайшего кресла. -- Меня мог писать только ты, Римайер! А, Римайер?!

В этом "А?!" не было вопроса -- мол, ты или все-таки не ты? Ясно -- ты.

А было в этом "А?!" требование: теперь объяснись, сукин кот! объяснись поубедительней, иначе плевать на субординацию, на иные условия, на место пребывания.

Впрочем, как раз место пребывания и усмирило. То есть не в смысле -- Москва. И не в смысле -- явка. В менее глобальном смысле -- кресло. Глубочайшее -- что да, то да.

Римайер изначально утвердился на откровенно кухонном табурете, простеньком, но крепком. А более в комнате не было ничего. Кроме кресла. И -- все. Да! Еще тяжелые-сплошные шторы. Теперь все. И правильно! Потенциальному покупателю однокомнатной, зато крупногабаритной квартиры в престижном районе столицы (метро "Аэропорт" -- "Сокол") не нужна чья-то прежняя мебель б/у, разве для присесть, оглядеться, с риэлтером обсудить с глазу на глаз то... се... (стул и кресло) и сугубо приватно (шторы).

"Риэлтерская фирма "Этаж -- Ltd." предлагает вашему вниманию широкий спектр..." -- далее номера телефонов...

...один из которых хронически занят.

Но если набрать этот номер умеючи, то в трубке отзовутся. И предложат вашему вниманию широкий спектр...

И так далее, и тому подобный белый шум, из которого умеючи вышелушивается информация: что-где-когда.

Старо как мир. Но столь же надежно. Так же старо и надежно, как понятие "явка". Вот и не надо изобретать велосипед. Способ связи -- все тот же. Явка -- она и есть явка, сколь бы ни подыскивался термин-заменитель.

Так вот, Римайер, открыв Жилину дверь, ритуально обозначил жестом: входи, Ваня! располагайся по своему усмотрению!.. Но сам успел занять табурет. Волей-неволей Жилин погрузился в кресло. По самые уши, если можно так выразиться. Можно, можно! Аккурат по самые уши. Удивительно уютное креслице! Так и хочется в него погрузиться. Зато если вдруг приспичит выгрузиться -- и внезапно, и на раз! -- то... не сможется.

Жилин отдал себе отчет в том, что вздымание из кресла -- н-неубедительное, скорее барахтание... со стороны выглядит забавно. Он преобразовал угрожающее вздымание в невинное ерзанье, вроде бы просто устроился удобней в ожидании ответа. Ну? Вопрос был задан. "А? Римайер?"

-- Тебя писал Рюг... -- сообщил старина Рим тоном, будто озвучил трюизм, зная, что это трюизм.

-- Рюг. Рюг, значит... Ну да, конечно, хоть два Рюга... Здоровое нездоровое подростковое любопытство: о чем говорят и чем занимаются взрослый приезжий дядя и сестра друга-Лэна, будучи наедине... Он, этот Рюг, по собственной инициативе поставил "уши"? А что сказали его родители после? Или у него не бывает родителей? Или у него все-таки БЫВАЮТ родители? Которые говорят ему не после, но до? Мол, пойди туда, сам знаешь куда, сделай то, сам знаешь что?!

Жилин впал в жесткий сарказм без малейшего оттенка вопросительности. Тем более, что Римайер ощутимо потерял темп.

Римайер... не сказать: помертвел лицом... или: глаза выразили невыносимую боль... или: гримаса горечи на миг исказила черты...

Будь то pulp fiction, или будь то не Римайер, не спец, -- тогда, конечно! И помертвел, и невыносимую, и гримаса.

Но Римайер -- спец, и происходящее м-м... происходит не в pulp fiction, а в самой что ни на есть реальной реальности. Хотя... насчет реальности... здесь Жилину еще не все окончательно ясно. Ну да ориентироваться надлежит за считанные часы и он почти сориентировался. Во всяком случае, он, Иван Жилин, добрался до явки. Попутно наломал дров, да. Не без того, не без... Если верить Римайеру. Можно ли верить Римайеру?!