Первый король Шаннары

— Ты знаешь, зачем я пришел?

— Мне известно, что ты собираешься говорить с Атабаской. Однако я хотел побеседовать с тобой первым. Каэрид, останься. У меня нет секретов, которые я не мог бы доверить тебе. — Лицо дворфа стало серьезным. — Только одна причина могла заставить тебя вернуться, Бреман. Дурные вести. Пусть так. Но тебе нужны будут союзники в этом деле, и я один из них. Можешь рассчитывать на меня, когда понадобится. Из всех членов Круга, которые поддерживают тебя, я самый старший. Ты должен знать, что расстановка сил у нас не в твою пользу.

— Я надеюсь убедить Атабаску, что в наших общих интересах забыть о разногласиях. — Бреман задумчиво наморщил лоб. — Наверно, это не так уж трудно понять.

Риска покачал головой:

— Может оказаться, что трудно. Будь тверд, Бреман. Не уступай. Он не любит тебя, видит в тебе угрозу своей власти. И все, что ты скажешь, все, что сделаешь, он будет оценивать с этой точки зрения. В беседе с ним страх — твой более верный союзник, чем разум. Дай ему понять, какая опасность нам угрожает.

Он вдруг перевел взгляд на Каэрида.

— Ты считаешь иначе?

Эльф с сомнением покачал головой.

— Нет, я того же мнения. Риска снова потянулся вперед и пожал Бреману руки.

— Удачи тебе, поговорим позже.

Он вразвалку пошел по коридору и вскоре исчез в темноте. Бреман невольно улыбнулся. Могучий телом, Риска отличался и твердостью характера. Ничто не могло изменить его.

Капитан гвардейцев и старик друид еще долго шли по сумрачным коридорам и лестницам, двигаясь в глубь крепости, пока наконец не очутились на завершавшей лестничный марш площадке около узкой, окованной железом двери. За годы жизни в цитадели Бреман не один раз видел эту дверь — задний вход в покой предводителя друидов. Там его ждал Атабаска. Бреман тяжело вздохнул.

Каэрид Лок трижды постучал в дверь и после небольшой паузы стукнул еще раз.

— Входите, — громко отозвался голос внутри. Толкнув узкую дверь, капитан Гвардии друидов отступил в сторону.

— Меня просили подождать здесь, — тихо сказал он. Бреман кивнул, тронутый сочувствием, которое видел на лице своего провожатого.

— Понятно, — произнес он. — Еще раз спасибо тебе, Каэрид.

Он приостановился, чтобы не задеть за низкую притолоку, и шагнул внутрь.

Знакомая комната. Особая палата предводителя друидов, место для уединения и частных встреч — просторное помещение с высоким потолком и стрельчатыми окнами со свинцовыми переплетами. Вдоль стен выстроились книжные шкафы, заполненные бумагами, произведениями искусства, папками вперемежку с книгами. В центре противоположной от входа стены располагались тяжелые двойные двери, окованные железом. Посреди комнаты стоял огромный письменный стол, начисто вытертая полированная деревянная крышка которого сияла в свете канделябров.

Атабаска ждал, стоя у стола. Это был крупный коренастый мужчина властного вида с копной ниспадающих на плечи белых волос и с глубоко посаженными холодными голубыми глазами на красном лице. Черно-голубое облачение предводителя друидов, подпоясанное на талии, не имело каких-либо эмблем. На шее у Атабаски висел Эйлт Друин — медальон, считавшийся символом верховной власти друидов со времен Галафила. Отлитый из золота с примесью твердых металлов, Эйлт Друин помещался в расшитой серебром ладанке. Он имел форму руки, крепко сжимающей горящий факел, — эмблема Круга друидов с момента его возникновения. Говорили, будто медальон обладает магической силой, однако никто никогда не видел эту магию в действии. Само же название «Эйлт Друин» на языке эльфов означало «Через знания — к власти».

Некогда этот девиз кое-что значил для друидов.

«Очередная шутка провидения», — с грустью подумал Бреман.

— Рад тебя видеть, Бреман, — поздоровался Атабаска низким звучным голосом.

Обычное, казалось бы, приветствие, но в устах Атабаски оно прозвучало натянуто и неискренне.

— Здравствуй, Атабаска, — сдержанно ответил Бреман. — Спасибо, что согласился встретиться со мной.

— Каэрид Лок убедил меня. К тому же мы не отталкиваем тех, что когда-то были нашими братьями.

Когда-то, но не теперь. Вот что он имел в виду. Бреман прошел вперед и остановился по другую сторону огромного стола, чувствуя, однако, что их с Атабаской разделяет нечто гораздо большее, чем его большая полированная крышка. Он в очередной раз поразился способности этого человека заставлять другого чувствовать себя в его присутствии несмышленым ребенком. Даже Бреман, который был на несколько лет старше Атабаски, не мог избавиться от ощущения, что перед ним старший.

— Так что ты хотел сказать мне, Бреман? — спросил его Атабаска.

— Четырем Землям угрожает опасность, — ответил тот. — Тролли уже попали под власть сил, превосходящих физические возможности смертных. И другие народы тоже вскоре будут повержены, если вы не вмешаетесь и не поможете им. Скажу больше: в опасности даже друиды.

Атабаска рассеянно теребил пальцами Эйлт Друин.

— Так, по-твоему, нам угрожает какая-то магическая сила? Бреман кивнул.

— Слухи оказались правдой, Атабаска. Чародей-Владыка действительно существует. Это перевоплотившийся мятежный друид Брона, которого считали побежденным и уничтоженным более трехсот лет назад. Он выжил, злокозненно и бесконтрольно воспользовавшись сном друидов. Продав свою душу, Брона утратил прежний облик, и теперь он только дух. Однако он существует и очень опасен. Смертельно опасен!

— Ты видел его? Выследил во время своих странствий?

— Да.

— Как тебе это удалось? Он что, сам впустил тебя? Тебе наверняка пришлось маскироваться.

— Иногда мне приходилось окутывать себя магической пеленой, чтобы сделаться невидимым. Я прятался в его же собственные черные дьявольские покровы, за завесу которых даже он не в состоянии проникнуть.

— Так, значит, ты уподоблялся ему? — Атабаска стиснул руки перед собой. Его глаза смотрели твердо и внимательно.

— На время я становился таким же, как он. Без этого невозможно было бы подобраться достаточно близко, чтобы проверить мои подозрения.

— А что, если, перевоплощаясь, ты и сам переродился, Бреман? Что, если, используя магию, ты утратил свою сущность и нарушил равновесие? Почему ты так уверен в том, что не обманулся, приняв видение за явь? Откуда тебе знать, будто твое открытие — реальность?

Бреман с трудом заставил себя сохранять спокойствие.

— Если бы магия извратила мою сущность, я бы знал об этом, Атабаска. Я потратил многие годы жизни, изучая магию, и знаю ее лучше, чем кто-либо другой.

Атабаска холодно и недоверчиво улыбнулся.

— В том-то и дело. Насколько точно мы в состоянии оценить силу магии? Ты порвал с Кругом ради того, чтобы заняться исследованиями, против которых тебя предостерегали. Ты избрал путь, по которому прошел тот, другой, на которого ты призываешь начать охоту. Он переродился, Бреман. Как же ты можешь быть уверен, что не переродился точно так же? О да, я знаю, ты считаешь себя неподвластным магии. Но ведь Брона и его последователи тоже так считали. Магия — коварная сила, она выходит за пределы нашего понимания, ей нельзя доверяться. Мы и прежде видели ее в действии и были введены в заблуждение. И теперь мы наблюдаем за ее использованием, однако с большей осторожностью, чем раньше, поскольку, наученные горьким опытом Броны и других, мы знаем, чем это может кончиться. А насколько осторожным был ты, Бреман? Магия ведет к перерождению — это доказанный факт. Тем или иным образом, но она перерождает всякого, кто ею пользуется, и в конце концов уничтожает его.

Отвечая, Бреман старался, чтобы его голос звучал как можно увереннее.

— У нас нет неоспоримых данных о результатах ее использования, Атабаска. Возможны различные степени перерождения и многообразные его формы в зависимости от того, как применялась магия. То же самое справедливо и для древних наук. Всякая власть ведет к перерождению. Но это не означает, что ее нельзя использовать в интересах высшего блага. Мне известно твое отрицательное отношение к моей работе, но во всем надо знать меру. Я осторожен и никогда не забываю о той власти, которой обладает магия, однако не намерен пренебрегать открываемыми ею возможностями.