Гордость завоевателей

Он подошел к кровати и лег на бок, скрестив руки на груди. Когда Фейлан учился в академии миротворческих сил, они с товарищами часто по вечерам увлеченно обсуждали возможные научные и технологические аспекты таинственного оружия под названием «Цирцея». Самой интересной теорией, которую довелось услышать Фейлану, была такая: устройство «Цирцея» имеет какое-то отношение к индукции полей, а ее главные элементы – электромагнитные полюса (от двух до пяти) и соответствующее количество тахионных генераторов. Получающийся в результате каскад излучения теоретически должен появляться только в определенных точках между контурами полей, и на это излучение, предположительно, не должно влиять никакое вещество, находящееся в зоне воздействия.

Например, боевые эскадрильи на Келадоне. Или атмосфера планеты.

Есть ли у джирриш свой аналог «Цирцеи»? И что если та белая пирамида – один из полюсов этого аналога?

«Так, Кавано, успокойся!» – сказал себе Фейлан. Теперь первым делом надо выяснить, что это за место. Военный аванпост? Колония или основная планета обитания джирриш? Вероятно, они не расположили бы свою «Цирцею» на первой попавшейся планете. Второй вопрос: единственная ли эта пирамида, или где-нибудь неподалеку находятся ее сестры-близнецы? Третий вопрос: это неподвижное устройство, или у него есть механизмы для перемещения и нацеливания?

Интересные вопросы, какой ни возьми. Проблема в том, что Фейлан никак не находит ответы на них.

За стеклянной стеной один джирриш подошел к другому, и они начали что-то оживленно обсуждать. Фейлан посмотрел на них, жалея, что рядом нет Арика. Он, Фейлан, был в семье лучшим, так сказать, по материальной части. Зато Арик, наоборот, намного превосходил брата в искусстве манипулирования словами. Сколько раз Фейлан с восхищением наблюдал, как Арик ловко вытягивает информацию из отца, притом что отец решительно не собирался ничего рассказывать.

Фейлан не только восхищался этой способностью Арика, но и завидовал, хотя, конечно, старательно скрывал от брата свои чувства. Если бы Арик дознался об этом в детстве, то без стеснения втягивал бы брата в словесные пикировки, от которых всегда получал огромное удовольствие. А когда они оба выросли, то почему-то ни разу не заговаривали на эту тему.

Теперь Фейлан жалел, что ничего не сказал брату, И, скорее всего, уже никогда не скажет.

Он негромко выругался. Подобные мысли ни к чему хорошему не приведут. Итак, он не волшебник по части уговоров. Ну и ладно. Значит, он выберется отсюда без лишних слов. У него есть голова, глаза и мускулы, и, похоже, пришло время пустить все это в дело.

И первое, что он сделает, – изучит каждый квадратный сантиметр этого места. И уловит каждое движение, которое сделают его тюремщики за перегородкой.

Все так же лежа на боку, Фейлан внимательно рассматривал комнату, стараясь, чтобы джирриш не заметили, чем он занимается.

Глава 9

Арик, наверное, никогда в жизни не видел такого шумного и людного места, как улица Гранпарра. В узком проходе теснились и толкались сотни пешеходов в разноцветных одеждах всевозможных фасонов. В запрудившую улицу толпу вливались пешеходы из боковых ответвлений, другие выбирались с улицы в переулки. Живой поток бурлил, то убыстряясь, то почти замирая, когда кто-нибудь останавливался, чтобы поприветствовать знакомого или полюбоваться на товары, выставленные в витринах магазинов. Арик почти оглох от возгласов и громких разговоров по меньшей мере на трех разных языках. Ароматы, шедшие от уличных жаровен и продуктовых лавок, были столь остры, что хотелось чихнуть.

– Далеко еще? – крикнул Арик Квинну, который шел впереди.

– Не знаю, – бросил тот через плечо. Заслышав английскую речь, некоторые прохожие повернулись к ним, и Арик с тревогой отметил, что далеко не все взгляды были дружелюбными. – Нумерация домов здесь совсем не простая.

Наверху раздался жуткий визг. Арик инстинктивно поднял голову. По решетке из живых виноградных лоз, которая покрывала весь город на высоте нескольких метров над головами прохожих, пронеслось несколько грума – животных размером с мартышку.

Виноградные заросли покрывали не только весь город, но и большую часть острова.

– Как ты думаешь, этот виноград разумный или нет? – Арик наклонился к плечу Квинна, чтобы не пришлось кричать.

– Нет, – уверенно ответил Квинн. – Это паррская растительность. А растения неразумны.

– А я в этом не уверен. – Арик с беспокойством глядел на сплетение лоз. Интересно, кто-нибудь пытался выяснить, есть ли у этого дива слуховые рецепторы? – Такое впечатление, что растение чувствует все, что происходит вокруг.

– Подсолнечники тоже чувствуют, если уж на то пошло, – сказал Квинн. – И уйма других растений реагирует на биохимическом уровне, когда их беспокоят. И из-за одного этого никто не считает, что растения разумны.

– Да, только подобной реакции не бывает, когда виноград повреждается по естественной причине – например, ударом молнии, – возразил Арик. – Химический состав коры не изменяется, и грума не теряют рассудок. Они реагируют только в тех случаях, когда кто-то пытается срезать виноград.

– Может, это реакция на металл режущих инструментов? – предположил Квинн. – А зверьки могут и сами по себе взбеситься из-за шума и суматохи. У этого винограда никто не нашел чего-нибудь похожего на нервную систему. Стоит ли говорить о разуме?

У них над головами снова пронеслась шумная стая грума. Когтистыми лапами животные прорывали сплошной покров виноградной листвы, через бреши показывалось небо, на улицу лился солнечный свет. Похоже, Парра нуждалась в этих прогалинах, точно так же как и в богатых минералами маслянистых отпечатках лап грума. Взамен грума получали большие красные съедобные бутоны, которые Парра выращивала как будто специально для них.

Только для них, и больше ни для кого. Любые другие травоядные животные, которые пытались поедать зелень виноградника, получали мгновенный отпор со стороны грума. Разъяренные зверьки собирались в большие стаи и изгоняли конкурентов быстро и решительно. Имел ли химический состав красных бутонов какое-то отношение к поведению животных – этот вопрос до сих пор горячо обсуждался в высших академических кругах, как и вопрос о разумности Парра.

Но для местного населения подобные вопросы, конечно же, были вовсе не академическими.

– Вот наша улица, – оторвал Квинн Арика от раздумий. – Бокамба живет где-то в самом конце.

– Я – за вами, – откликнулся Арик. Идти следом за Квинном было гораздо легче, чем самому проталкиваться сквозь густой поток пешеходов.

Он чуть не налетел на Квинна, когда тот внезапно остановился, пройдя всего пять шагов к переулку.

– Что?..

Он не договорил. Навстречу двигалось четверо крепко сбитых парней самого бандитского вида, и выражение на лицах этих молодчиков не предвещало ничего хорошего. Путь вперед был закрыт.

– Ого! – пробормотал Арик.

– Вот именно – ого, – буркнул в ответ Квинн и взял его за руку. – Идемте-ка пробираться обратно на главную улицу, попробуем зайти с другой стороны.

Арик оглянулся через плечо. У самого начала примыкающей улицы появилось еще трое ребят разбойного вида, явно из той же компании, что и первые четверо.

– Поздно, – сказал Арик Квинну. – По-моему, пора вызывать подмогу.

– Не самое подходящее время доставать телефон, – возразил Квинн. – К тому же полиция все равно не успеет. Если вообще доберется.

Арик судорожно сглотнул. Квинн предупреждал его перед посадкой, что жители Гранпарра не питают особой любви к Севкоору и его гражданам. Но тогда Арик не придал значения этим словам, и, оказывается, напрасно.

– Но что же нам делать? Квинн пожал плечами:

– Узнаем, что им от нас нужно.

И он двинулся к четверым парням, которые стояли, перегородив улицу.

– Привет! – улыбнулся им Квинн. – Неплохой денек.

Двое стоявших посредине переглянулись, но больше никак не отреагировали на слова Квинна. Он шел дальше, нацеливаясь на промежуток в середине шеренги. Четверо сдвинулись, преграждая ему путь. Квинн остановился в метре от них.