Делай все наоборот

Игорь, Никитин и, как выяснилось, еще двое оперативников шли за ней и злились на то, что она не могла выбрать менее кружной путь. Оказывается, мы с Маришей плутали по всему садовому товариществу, в то время как существовал прямой путь, который вел от кукурузных полей до самого моста. Но тем не менее мы благополучно добрались до того памятного участка, а Марише удалось даже собрать почти все свое белье. Пропали только кружевные трусики, которых, с одной стороны, ей было жалко, так как они совсем новые, а с другой, она радовалась, что никто из мужчин, ее сопровождавших, их не увидел.

Сарайчик с памятным пестрым камнем и груша, которую очень украшала вишневая косынка, стояли на месте, а вот троих наркоманов уже не было. Остались только следы их пребывания: грязные шприцы, окровавленные куски ваты и покрытая коричневым налетом посуда.

– Придется звать понятых, – сообщил Никитин. – Кто хозяин этого дома – неизвестно, может, какой-нибудь чокнутый садовод припишет нам потом массированный налет колорадского жука на его драгоценные томаты или пропажу особо редких сортов моркови.

– Сомневаюсь, что этот мифический садовод существует, – поморщилась Мариша. – Не поверю, что у этого участка на данном этапе есть хоть какой завалящий владелец. Очень уж он запущен.

– Лучше бы все же был, иначе нам чертовски трудно будет вычислить личности наркоманов, о которых нам известно только с ваших слов.

– Вы не болтайте, а выкапывайте. Тогда у вас будут не только мои слова, – посоветовала Мариша.

Как ни странно, к словам ее прислушались. Никитин отправился за лопатами, и вскоре трое парней дружно разбрасывали рыхлую землю в том углу, который указала им Мариша. Игорь добровольно взял на себя роль моего опекуна, и, пока подруга активно помогала милиции, он сидел рядом со мной на верстаке, развлекая своей болтовней и не забывая время от времени отпускать шуточки в адрес копателей, чтобы те не ощущали себя совсем уж обойденными вниманием.

– Есть! – воскликнул Никитин. – Нашли.

Я проигнорировала некоторое изумление, прозвучавшее в его голосе, и подошла поближе.

– Тяжелое, – прохрипел один из парней Никитина. – Не похоже на солому.

Мариша насторожилась, а я вытянула шею как можно дальше. Ребята вытащили свою находку на поверхность и склонились над ней, совершенно закрыв обзор для нас с Маришей. Она попробовала подпрыгнуть, но даже эта крайняя мера не помогла, ей по-прежнему ничего не удалось разглядеть. И тут Никитин протяжно присвистнул.

– Что там? – заволновалась Мариша, но никто ей не ответил.

Наше любопытство достигло апогея, мы были готовы уже завизжать от нетерпения, когда один из парней подвинулся, уступая место. Мариша и я стремительно сунулись в образовавшуюся брешь и столь же стремительно пожалели об этом. Зрелище, открывшееся нам, было весьма далеким от привлекательного. Может быть, кому-то и по кайфу глазеть на перепачканные землей трупы, вдобавок испещренные какими-то белесоватыми и на редкость отвратительными язвами, но Мариша себя к числу оных точно не относила. Однако от действительности никуда не попрешь. Перед ними в самом деле лежал труп молодого мужчины.

– Ой, мамочка! – прошептала Мариша и вознамерилась упасть в обморок.

В себя привел ее Игорь. Он изволил гневаться:

– Это что же получается? Что тут происходит? Почему тут валяется полуголый мертвец, и единственный, кто об этом потрудился сообщить в милицию, – это ты? Впредь мне наука, не подбирать на дороге девчонок.

– Я тут совсем ни при чем, – принялась оправдываться Мариша. – У меня и в мыслях не было.

– Вот в этом-то и беда вашей сестры. В мыслях у вас маловато, – буркнул Игорь и умолк.

Но Марише некогда было обращать внимание на его выкрутасы, потому что Никитин атаковал ее целым градом вопросов, из которых Мариша заключила, что самое меньшее, в чем ее могут обвинить, – это то, что она собственноручно прикончила этого мужчину, а потом приказала своим сообщникам закопать тело в землю. Про меня все почему-то забыли, но не успела я этому удивиться, как последовало продолжение моих сегодняшних горестей.

– Что за чушь! – возмутилась Мариша. – Мы с Дашей просто по времени не успели бы провернуть все это.

Тут все посмотрели на меня. Мне же оставалось лишь скромно улыбаться и делать вид, что я тут ни при чем. Мариша продолжала бушевать:

– Сами подумайте, мне нужно было добраться до города, поссориться с нынешним трупом, заручиться поддержкой предполагаемых сообщников. А перед этим еще надо было познакомиться с ним, потому как в этих краях мы впервые и никого тут не знаем.

По лицу Никитина было заметно, что его ничуть не убедили ее доводы, ему все представляется в совсем ином свете, и сама Мариша у него под большим подозрением. Я тоже, но – как существо безответное – все-таки под меньшим. В течение обратного пути Мариша сурово корила меня за то, что ее билет остался у проводницы рядом с другими билетами, свернутый в несколько раз и упакованный в синий кармашек, и теперь у нас нет никаких доказательств того, когда же мы на самом деле прибыли. Оказывается, я должна была успеть его забрать. Потом она страдала оттого, что поддалась моим бредням и вышла на этом проклятом разъезде. И зачем она вообще предприняла рискованную вылазку из родного дома в моем обществе. Снисходя к ее состоянию, я не стала драться, а лишь мягко указала на некоторое несоответствие ее обвинений с действительностью.

Остаток ночи ничем хорошим ни Маришу, ни меня не порадовал. Нас отвезли в отделение, отобрали паспорта и учинили форменный допрос. К этому моменту Мариша пребывала в глубоком отчаянии и от страха позабыла даже то немногое, что знала. Количество наркоманов из похоронной бригады у нее поминутно менялось, колеблясь от двух до пяти, если считать вместе с трупом. С приметами тоже дело обстояло из рук вон плохо. Тут я, правда, многое могла порассказать, у меня отличная зрительная память на лица, но я так разозлилась на то, что моим словам нет веры, что не потрудилась ее напрячь. С каждым пролетающим мгновением Никитин становился все более мрачным. Наконец он не выдержал и вышел. Допрос продолжил симпатичный паренек, которому я уже совсем вознамерилась было открыть душу, но тут снова явился Никитин и бодро заявил:

– Сегодня мы уже ничего не успеем, поэтому придется вам погостить в нашем городе. О ночлеге для вас я уже договорился, а с утра продолжим.

Мы с Маришей с трудом верили, что эта речь относится к нам, но пришлось поверить. Выйдя за дверь, сразу же наткнулись на Игоря, который как ни в чем не бывало спросил у меня:

– Ну что, идем?

– Куда это?

– Как куда? Ну ты даешь. Тебе ночевать где-то нужно, поэтому будешь ночевать у меня. Едем!

Не тратя больше времени на разговоры, он подхватил меня под руку и увлек к своей машине. Я вцепилась в Маришу, и та, обалдевшая от всех переживаний, позволила усадить себя на мягкое сиденье и не стала особо возражать против того, чтобы Игорь включил музыку. Передавали заунывную мелодию, под которую двое парней выли дурными голосами. У меня раскалывалась голова, но, несмотря на это, я стала обдумывать план своего дальнейшего поведения.

«Если будет приставать, дам ему в морду и уйду», – решила я, когда мы подъехали именно к такому домику, о котором мы с Маришей мечтали не далее как сегодня утром.

У него были беленые стены, кирпичная труба, небольшой метеный дворик и соломенный плетень вокруг него. Во дворе росли подсолнухи и кукуруза, на которую мы с Маришей уже не могли смотреть без содрогания.

– Вот тут ты и будешь жить, – сообщил Игорь, стараясь не замечать Маришу, что было не так уж просто, потому как природа не обидела мою подругу красотой и ростом не обделила. Напрочь не обращая внимания на подчеркнутое стремление Игоря не разговаривать с ней, Мариша спросила:

– А ты? Разве ты живешь в другом месте?

Ничего не отвечая, что выглядело совсем уж по-хамски, Игорь провел нас в маленькую комнатку, где стояли две железные кровати, покрытые кружевными накидками.