Львиный Зев

Глава 9.

Утро выдалось на редкость свежим и ясным. В каждой капле на траве сверкало солнце. Всю ночь бушевал ливень, дождь прибил грязь вчерашнего пожара, и теперь за рекой почти ничто не наводило на горькие мысли. Пепелище Равванского замка осталось далеко позади, королевские войска возвращались в столицу, увозя с собой главное сокровище Орнея - побежденную принцессу Астин.

Арвен вдыхал холодноватый воздух и по временам болезненно подергивал щекой, вспоминая вчерашний разговор. При неясном колеблемом пламени свечи ему все же удалось рассмотреть пленницу, и увиденное не утешило короля. Принцесса относилась именно к той породе женщин, которую он при всем желании не мог пропустить мимо себя. Сегодня утором у входа в шатер Львиный Зев снова столкнулся с ней, когда она садилась в носилки, и еще раз убедился, что советники не обманули - девушка действительно должна была стать мукой для его глаз.

Высокая, с тяжелыми светлыми волосами и глубокими серыми глазами, менявшими на солнце свой цвет, она принадлежала к тому древнему типу северных красавиц, который всегда восхищал Арвена. Ее белая кожа приобрела под южным солнцем золотистый оттенок, а русые пряди над высоким лбом выгорели до рыжины.

Возможно, для уроженца Арелата этого было достаточно, чтобы признать Астин настоящей искрой полярного огня, неведомым ветром занесенной на апельсиновые равнины Орнея. Однако Арвен, родившийся далеко на севере, хорошо знал разницу между лживыми тонкогубыми женщинами Похьюлы, дьявольски прекрасными валькириями Асгарта и молчаливыми, чистыми, как горный снег, грейландками, никогда не целовавшими чужеземцев. Он видел, что весь облик Астин дышит той удивительной нежностью, которая паче всякой красоты пленяет в дочерях Фомариона. За ее мягкостью не всякий способен был заметить скрытую непреклонность и умение выстоять в невзгодах.

Привези мне женщину из Фомариона,

Чтоб пряла для меня и пела,

А когда я паду в битве,

Навсегда обрезала косы.

Чтоб нашла меня, если сгину,

Обогрела детей в стужу,

Накормила стариков в голод.

Привези, я дорого дал бы!

Вспомнил король старую норлунгскую песню.

Теперь он понимал, за что так яростно сражался Вальдред. Будь Арвен на месте графа, он лучше зарезал бы ее, чем отдал другому.

Сегодня у входа в шатер Астин вовсе не обнаруживала вчерашней испепеляющей ненависти к нему. Что ж, он выполнил свою часть договора, она выполняла свою. Но и только. На лице принцессы было написано откровенное удивление, словно девушка постоянно задавала себе вопрос: "И как это меня угораздило?" Астин видела перед собой норлунга, громадного, как медведь, с грубым лицом, обезображенным шрамами, копной темных спутанных волос и дешевой медной серьгой в ухе.

Утром король специально задержался перед зеркалом, чтобы расчесать пятерней свои великолепные густые пряди, которые всегда приводили его любовниц в восторг. Вчера Львиный Зев был задет, когда Астин назвала их "грязной гривой".

- Послушай, Палантид, - обратился он к дремавшему в седле капитану. Как часто ты моешь голову?

Рыцарь резко качнулся вперед от неожиданности.

- Как все, - удивленно ответил он. - Раз в неделю. А что?

- Раз в неделю? - удивленно переспросил Арвен.

- Ну да, когда моюсь.

- Ты моешься раз в неделю? - Арвен привстал на стременах и внимательно посмотрел на друга.

- А что случилось? - забеспокоился тот. - Моя дорогая сестренка сообщила тебе, что от тебя несет, как от дикого зверя?

- Ну наконец-то при дворе появился человек, способный говорить королю правду в лицо, - раздался с другой стороны насмешливый голос герцога Акситании. - Не горюй, перед свадьбой мы тебя отмоем.

- Почему бы вам не сообщить мне об этом раньше? - Арвен с гневом повернулся к ним.

- Мы же не собирались с тобой на брачное ложе, - парировал Раймон. В конце концов у тебя есть Зейнаб и... другие женщины. Может им так нравится?

- Отстаньте! - Арвен дал коню шпоры, и жеребец скакнул вперед.

- Палантид, мы стоим на пороге великих перемен, - Раймон все еще усмехался, но его взгляд стал цепким и холодным. - Кажется, твоей сестре удалось не на шутку поцарапать самолюбие короля.

- Боюсь, что это не к добру. Для нее, во всяком случае, - тревожно вздохнул капитан.

Арвен промчался мимо двух полков лучников, но потом придержал коня. Ветер обдувал его разгоряченное лицо, в голову лезли злые обидные мысли. Поехав шагом, король постепенно успокоился. В конце концов, что произошло? Ему надерзила строптивая девчонка, которой в детстве не хватало ремня, а в юности тяжелой мужской руки? Арвен знал, как поступают в подобных случаях. И все же его не оставляло тревожное чувство: казалось, он вступил на шаткий весенний лед, предательски ускользающий из-под ног.

Чуть впереди маячил голубой шелковый балдахин, покрывавший носилки Астин. Король тронул поводья и, повинуясь неясному желанию, пустил коня именно в том направлении. Он не собирался разговаривать с принцессой, просто ехал и все.

Возле носилок Арвен заметил сухощавую фигуру в черном плаще с капюшоном. Присутствие придворного мага рядом с будущей королевой вовсе не удивило Арвена. Скорее раздосадовало. Аль-Хазрад был вездесущ, а его прежде невидимая стая в последнее время слишком часто и слишком уверенно попадалась на глаза королю.

Львиный Зев неслышно подъехал к носилкам и пустил коня с правой стороны, там, где полог балдахина был опущен. Собеседники не могли заметить присутствия короля. До него долетел обрывок разговора. К немалому удивлению Арвена, принцесса и маг вели оживленный теологический спор.

- Вы должны догадываться о смысле наших обрядов, принцесса, - пел прорицатель, - человеческая жертва - сердцевина любой веры.

- Я придерживаюсь другого мнения, - холодно сказала Астин. - Человек создан по образу и подобию Бога. Не мне объяснять вам, что, нанося вред творению, вы посягаете на Творца.

Судя по злобному свистящему звуку, который издал "могильщик", Астин попала в точку.

- Вы не плохо разбираетесь в ритуальной магии, принцесса, - едва сдерживая неприязнь, произнес Аль-Хазрад. - Однако сейчас моим адептам нет нужды убивать людей, прячась по мрачным капищам.