Страница 80 из 92
– Я сын своей матери, – он продемонстрировал на пальце кольцо. То самое, с чёрным бриллиантом и прыгающим через него соболем на ободке белого золота. К слову сказать, металл этот обычное золото и есть. Но по какой-то прихоти бессмертных, сотворивших этот мир, на населённом загорелыми до черноты людьми континенте в южных морях оно оказалось немного светлее обычного – оттого-то и так ценилось.
– А отец? – Патрисия выудила из складок одеяния плоскую коробочку. Извлекла из неё тонкую длинную сигаретку из целого табачного листа и тут же прикурила от огонька, выросшего на кончике пальца.
– Отец? – Гуго пожал плечами. – Он очень, очень умно сделал, не дожив до этого дня. Иначе сейчас я убивал бы его долго и с невыразимым наслаждением. Тонкие изящные ноздри Патрисии хищно раздулись. Какая великолепная загадка, какая интрига! Жаль, что этот великолепный образчик самца скоро превратится в кусок мяса на пытошном столе…
– И всё же? Как-то даже неприлично принцессе крови прыгать в постель хоть и к красавчику, но всё же незнакомцу.
– Этого не будет, – заверил Гуго. – А кто я? Потерпи, сама всё узнаешь – если доживёшь. Патрисия откровенно удивилась.
– Ты откажешь – мне? – и пальчики её легко, шаловливо пробежались по широкой груди так заинтересовавшего её незнакомца. Сколько же вас таких было – сильных и самонадеянных, мечтающих скинуть отца с Железного Трона… Гуго только улыбнулся в ответ – но если бы кузина сейчас могла заглянуть в его душу, то сиганула бы прямо с балкона, невзирая на третий этаж, и поползла бы подальше. Поползла бы, скрипя по булыжнику переломанными руками-ногами и тщась уйти как можно дальше… Видение это оказалось столь отчётливо, что Гуго на миг зажмурился, отгоняя его. Однако Патрисия, неверно истолковав это, усмехнулась – все вы одинаковы. Отставив в сторону бокал, она наклонилась к самому лицу. Погладила по голове, ласково ероша короткие волосы воина. Долго, бесконечно долго всматривалась в эти глаза, а затем, легонько потеревшись носиком о его кончик носа, прикоснулась своими губками – к его. От яростного шипения едва не заложило уши. А ярчайшая вспышка слепящего света отбросила незадачливую принцессу в угол комнаты. Невидимая сила ещё несколько мигов ощутимо реяла над комнатой, а затем скрыла своё присутствие.
– Разве барон не предупредил? – Гуго проводил полёт Патрисии едва поворотив голову и почти не двигаясь – лишь немного расслабилась его ладонь, ласкающая не женщину, но рукоять кинжала. – Поцелуй ведьмы тебе не по силам, принцесса. Та некоторое время шевелила обожженными, стремительно покрывающимися волдырями губами. Затем встряхнула головой, прошептала над собой какое-то заклинание. Видимо, всё же гордая наследница обладала немалой силой, ибо прошло не так уж много времени, а лицо её приняло подобающий вид – и на бледных от ненависти щеках даже появился румянец. А сам Гуго, с недоумением почувствовав на своих собствнных губах лёгкое жжение, недоумённо провёл по ним пальцем.
– Каменный яд, – усмехнулась Патрисия. – Посмотрим, справится ли неведомая ведьма с этим. Я заранее приняла известное очень немногим противоядие и смочила губы эликсиром. Принц пожал плечами. Любви Фионы всё равно – экзотическая отрава или арбалетный болт. Защищает ничуть не хуже, чем материнское благословение. А если учесть, что маменька Королева… Он потянулся рукой, достал тончайшего полотна батистовый платок, и просто протёр губы – словно ему противно было гадливое ощущение после неудавшегося поцелуя принцессы. Та уловила подтест, дёрнула щекой, а в глазах к ожиданию смерти своего обидчика добавился гнев. Однако отнюдь не страдающая отсутствием хитрости Фиона подарила своему Воину этот платок не просто так. На нём через равные промежутки ею нанесены были тонкие риски различных, закреплённых магией составов.
– Хм, действительно – каменный яд, – улыбнулся Гуго, увидев, как чуть потемнела и проявилась третья полоска в правом ряду. Время текло и текло – как и дождь снаружи, а он всё ещё был жив. Патрисия вылезла из своего угла, шагнула поближе на заметно подрагивающих ногах и всмотрелась недоверчиво.
– Жаль, – вздохнула она. – Хоть папенька и изрядный мерзавец, но всё же лучше отец-король, чем никакого. Она прошлась по полутёмной, освещённой лишь парой свечей комнате. Тронула цитру, зазвенела тихонько струнами. Хмыкнула рассеянно, обнаружив, что на инструменте семь струн – против общепринятых в здешних местах шести. Взяла в руки, перенастроила. Гуго лежал по-прежнему на постели, чувствуя себя одиноко даже в присутствии двоюродной сестры – красавицы и редкостной стервы. Он смотрел на лицо сидящей посреди широкого ковра женщины. Черты её чуть обострились, стали жёстче – и чуть сильнее проявились скулы. Глаза Патрисия закрыла, играя какую-то старую, почти забытую мелодию, и лишь на щеке блеснула слезинка. Вдруг она резко оборвала музыку, и отлетевшая в угол цитра лишь обиженно загудела.
– Что ж… я сделала всё, что могла. Силой тебя не прошибить, как женщина я тебя не интересую. Принцесса резко встряхнула лицом, устыдясь своих слёз.
– Дай мне свой кинжал, – потребовала она. Миг – и брошенный умелой рукой клинок вонзился в ковёр рядом с ней. И не успел Гуго предпринять никаких действий, как Патрисия одним движением ухватила оружие за рукоять – и вонзила себе под левую грудь. В ставших огромными чёрных глазах ещё колыхалась детская обида и изумление, а тело избравшей свой путь принцессы уже медленно, словно под водой, стало опускаться вниз…