Единственный воин Королевы

– Полежи ещё немного там, усталый рыцарь. В десятке шагов обнаружилась Берта с умоляющими глазами. Перед ней стоял мольберт, рядом квадратная раскрытая сумка, а в руках картонка с красками и кисти. А-а, всё ясно – художнице тоже сообщили о весьма красивом месте, и теперь она, наткнувшись здесь на брата, изображает на холсте что-то вроде отдыха путника на фоне руин. Против присутствия сестры Гуго ничего не имел. Напротив – мысль о ней как-то приятно согрела его, и он снова закрыл глаза. В следующий раз он проснулся, когда Берта уже сидела рядом и оттирала с ладоней краску.

– Слушай, братец – чем это твой свёрток так вкусно пахнет? Я не догадалась захватить, – Берта улыбалась – работа ей, похоже, удалась. Завёрнутая Стефанией провизия «на дорогу» оказалась весьма кстати. Копчёная рыбина, хороший кусок сыра и ломоть хлеба. Впридачу к фляжке – согласитесь, весьма недурственно. Просто, но вкусно. Поев на пару с сестрой, Гуго снова растянулся на камне – идти куда-то… а, подождёт! – как-то перехотелось.

– Я отпустила слугу, что принёс вещи – сказала, что вернусь с тобой, – Берта подложила под себя толстый плед из бездонной сумки, и тоже полулегла на спину, положив голову на грудь брата. Принц сразу привычно запустил руку в её роскошные – совсем мамины волосы. Они ему так нравились. И нравилось болтать с сестрой – легко, непринуждённо и ни о чём. О возможном будущем, о хорошей погоде и безмятежном настроении. О чуть подёрнутом дымкой ландшафте внизу – да вообще жизнь прекрасна. «Воин и Художница? Что ж – для нашей Королевы это будет существенная подмога…»

– Злодей… ты же знаешь, как мне это нравится… – её глаза чуть смежились в неге, прикрыв ресницами блеск желания. Рука принца давно уже привела причёску в просто ужасный беспорядок, приласкала каждую ямочку и каждый участок восхитительного лица, шеи, плеч… И теперь медленно, нежно ласкала принцессу, коварно подбираясь к всё чаще вздымающемуся от дыхания вырезу платья.

– Ты поможешь мне – вернуть Королеве её истинный облик? Нарисовать её заново… – шепнули его губы в блистающие под солнцем волосы белого золота.

– Это трудно… когда она вышла из камня, я чуть не ослепла… – совавшийся с губ шёпот был больше похож на стон наслаждения. Прошла целая вечность, прежде чем оказавшиеся такими нежными пальцы Воина уже блуждали по ложбинке меж двух прелестных и таких волнительных холмиков, едва прикрытых кружевом.

– Это одно из немногого, чего я не могу… Э-э, нет, милая – ручонки за спину и сцепить! – рядом с ушком мурлыкнул его восхитительный смех.

– Можешь, хулиган… только я никогда не подскажу тебе, как… О-о, сладкий мучитель мой… Я, конечно, знала, что особенно хочется того, чего нельзя – но чтобы настолько… – Берта уже сдерживала себя, хотя и не из последних сил. – Ну почему? Почему мы брат и сестра?

– Когда ты сделаешь маму Королевой, тогда – и только тогда ты станешь настоящей Художницей. А я – истинным Воином. И тогда не будет иметь значения – кем мы родились в смертном облике. Соображаешь, сестрёнка? – чьи-то пальчики не спеша, медленно, наслаждаясь каждым мигом, совершали восхождение на холмик груди. И всё же медлили, кружили словно в сомнении вокруг, не торопясь взобраться на вершину, где их так ждут… Её дыхание стало прерывистым, а смех – чуть хриплым.

– Да… только Воин берёт всё, что хочет… я думала – силой, а он, подлец, может и лаской… да, я сделаю, что ты хочешь, милый мой братишка… ради мамы и этого – стоит постараться. Их губы соприкоснулись, слились, а шаловливые пальчики наконец завершили своё длительное сладостное восхождение, и наконец-то стали хозяйничать на вершине. И этого оказалось достаточно, чтобы переполнившаяся чаша наслаждения взорвалась светом, красками и буйством жизни. С мучительным стоном принцесса оторвалась от прокушенной губы Воина, с которой скатилась алая капелька, вцепилась зубками в его плечо и только тут позволила себе излиться в сладостном судорожном крике…

Вечер выдался таким же чистым и нежным, как предшествовавший ему день, но принёс с собой долгожданную прохладу. И звёзды. Звёзды, что казались такими близкими, будто их можно коснуться рукой. Будто. На самом деле – можно! Вон та

– висит чуть косо, а Шлем немного потускнел. Запылился, что ли? Так нам это недолго…

– Берта, не шали! Принцесса вздрогнула и пришла в себя от голоса матери. Э-э, нет – это на миг прорезался голосок Королевы! Они обе – Изольда и Берта – шли под руку с Гуго – сыном и братом. Будущим Воином. Принцесса задумалась – а как они смотрятся со стороны? Молодой статный рубака, а за обе руки уцепились две красотки с платинового цвета волосами. Только та, что ближе к сердцу – блистает алмазными серьгами, а другая – серая мышка по сравнению с ней… интересно, а хоть в постели Гуго расстаётся с мечом? Она попыталась представить себе сцену, как братишка ложится в постель, целует её… а кого – её?

– Берта, прекрати, или… Принцесса сразу вспомнила, что после вот такого маменькиного тона можно заработать и по попке. Ладно, ладно – ну не умею я ещё мечтать так, чтобы окружающий мир при этом не перекраивался по моей прихоти…

– Послушай, мой мальчик… я вот не пойму. Ты был с сестрой – и в то же время вы не были вместе. Но глазёнки у Берты поблёскивают… Гуго, чуть улыбнувшись, пожал плечами.

– Не забивай себе голову, мам. Я решил посадить тебя на трон, и я это сделаю. А если при этом немного нарушу чего… перед тобой же и отвечу. Скажи другое… тут одна умница вложила в головы людей мысль, что малышу Паоло не худо бы заиметь братика или сестрёнку. Никому из женщин не надо было растолковывать – кто такая умница. Вернее – Умница. А почему бы и нет? И Изольда кивнула.

– Умная мысль. И вовсе не ты – иначе Фиона меня затерроризирует… Или я, братишка – нарисую кому-то сломанный меч и ржавую кольчугу. Бе-бе-бе! Выйдя на перекрёсток, где камни мостовой, чередуясь тёмно-серым с почти белым, образовывали красивый узор, Гуго огляделся.

– Это что за улица? Порывшись в своей бездонной зрительной памяти, Берта вспомнила – они шли по Садовой, а влево-вправо – Белошвеек. Ответила брату, они свернули и вновь пошли дальше. Уверенная поступь молодого воина, и цокот каблучков тех, за кого он всем головы поотрежет. Принцесса вновь подумала, что ей приятна эта мысль. А Алекс подождёт… ссориться из-за него с Королевой – чревато, да ещё ой как! Хм, интересно, кем его сделает маменька?.. На площади у здания городской управы собралась немалая толпа горожан. Сир Паоло вышел вперёд, чинно и с достоинством поклонился графине, что сидела на высеченном в камне троне и вершила суд за здешние дела. Да что за дела – смех один. Две соседки повздорили, одна вырвала другой клок волос, а та в ответ поставила пару синяков. Да двое сорванцов обтрясли яблоню у маляра Джузеппе. Затем рыцарь поклонился пришедшим.