Галактика в огне

– Но вы не выглядите больным, – заметил второй стражник.

Зиндерманн хихикнул и, словно добрый дедушка, ласково похлопал солдата по руке.

– Нет, я не болен, мой мальчик. Речь идет о моем друге. Она очень опасно больна, а я обещал за ней присмотреть.

– Простите, – сказал первый солдат, но его тон исключал всякую просьбу об извинении. – Мы получили приказ от Астартес никого не выпускать с этой палубы.

– Понимаю, понимаю, – вздохнул Зиндерманн, позволив слезинке скатиться из уголка глаза. – Я вовсе не хотел беспокоить вас, мальчики, но мой друг… Понимаете, она мне почти как дочь. Она мне очень дорога, и, если вы разрешите мне ее проведать, вы окажете неоценимую услугу старому человеку.

– Я не думаю, что это возможно, – сказал стражник, но Зиндерманн уже уловил нотку сочувствия в его голосе и решил надавить сильнее.

– У нее… У нее… Ну, словом, ей осталось совсем немного, и сам Малогарст мне говорил, что я смогу ее навестить перед… перед концом.

Упоминание имени Малогарста было с его стороны блефом, но блефом рассчитанным. Вряд ли эти двое солдат имеют возможность напрямую связаться с советником Воителя и проверить. Зиндерманн продолжал говорить тихо и ласково, не выходя из роли доброго дедушки и пользуясь всеми профессиональными уловками итератора – точно подобранным тембром голоса, своей старческой хрупкостью и прямым взглядом, помогающим поддерживать контакт с аудиторией.

– А у тебя есть дети, мой мальчик? – спросил Зиндерманн, касаясь руки стражника.

– Да, сэр, есть.

– Тогда ты понимаешь, почему я должен ее повидать, – продолжал Зиндерманн, рискнув подойти вплотную и надеясь, что правильно оценил своих стражников.

– И вы хотите только пройти на медицинскую палубу? – спросил солдат.

– Только туда, и никуда больше, – пообещал Зиндерманн. – Мне надо только несколько минут, чтобы с ней попрощаться. Вот и все. Пожалуйста!

Солдаты обменялись взглядами, и Зиндерманн с трудом удержался от улыбки. Он их поймал! Первый стражник кивнул, и солдаты расступились, чтобы дать ему пройти.

– Только на медицинскую палубу, старик, – повторил солдат, выписывая пропуск, позволявший итератору пройти на медицинскую палубу и обратно. – Если ты не вернешься в свою комнату через пару часов, я лично притащу тебя сюда.

Зиндерманн кивнул, взял протянутый пропуск и тепло пожал руки солдатам.

– Вы отличные солдаты, мальчики, – сказал он, всем своим видом излучая благодарность. – Хорошие солдаты. Будьте уверены, при случае я скажу Малогарсту о вашем сочувствии к пожилому человеку.

Он быстро отвернулся, чтобы стражники не заметили вздоха облегчения, и поспешно зашагал по коридору, ведущему на медицинскую палубу. Шаги гулким эхом отдавались в стенах пустынного лабиринта переходов корабля, и с его лица не сходила идиотская улыбка. Когда-то целые миры подпадали под чары его красноречия, а теперь он не мог удержаться от ликования, обманув двух простодушных солдат, чтобы выбраться из своей комнаты.

Как же низко он пал.

– Есть какие-нибудь новости насчет Варваруса? – спросил Локен у Торгаддона, когда они проходили через Зал Славы по пути на Совет Луперкаля.

Торгаддон покачал головой:

– Осколки были слишком мелкими. Апотекарий Ваддон не смог даже определить партию. Вряд ли нам удастся найти оружие, из которого был произведен выстрел. Это сделал кто-то из наших – это все, что нам известно.

Зал Славы был полон артефактов, свидетельствующих о бесчисленных победах Легиона. Лунные Волки привели к Согласию немало миров. Одна огромная скульптура, занимающая почти всю стену, напоминала о тех днях, когда Император и Хорус бок о бок сражались в одной из первых кампаний Великого Крестового Похода. Император с мечом в руке разил стройных, одетых в маски чужаков, а Хорус, стоя спиной к отцу, вел огонь из болтера.

Неподалеку от статуи Локен заметил стенд с конечностями мегарахнидов с Убийцы. Лапы, гибрид металла и плоти, оканчивались чрезвычайно острыми лезвиями. После возвышения Хоруса в ранг Воителя трофеев было собрано не так уж много, большая часть экспонатов принадлежала Лунным Волкам, впоследствии превратившимся в Сынов Хоруса в знак признания заслуг примарха.

– Стоит обратить внимание и на летописцев, – сказал Локен. – Они задают слишком много вопросов. Кое-кого из них уже, возможно, убили.

– Кого именно?

– Каркази и Петронеллу Вивар.

– Каркази! – воскликнул Торгаддон. – Проклятье, я слышал, что он покончил с собой, но, конечно, они в состоянии это подстроить. В ложе говорили, что необходимо заставить его молчать, особенно Абаддон настаивал. Они даже отказались признать это убийством, хотя Абаддон считал, это все равно как в бою уничтожить врага. Вот поэтому я и порвал с ложей.

– Они говорили, как собираются это сделать?

– Нет, – покачал головой Торгаддон. – Только твердили, что это необходимо.

– Все это недолго будет оставаться тайной, – пообещал Локен. – Ложа уже не соблюдает секретности, так что рано или поздно развязка наступит.

– Что же нам теперь делать?

Локен отвел взгляд от лица приятеля и посмотрел вдоль коридора, ведущего к Совету Луперкаля.

– Я не знаю, – сказал он и тотчас жестом предостерег Торгаддона от дальнейших разговоров: за одним из дальних стендов мелькнула чья-то фигура.

– Что случилось? – спросил Торгаддон.

– Я не уверен, но, кажется, там кто-то есть, – ответил Локен.

Друзья двинулись мимо стенда, ощетинившегося трофейными мечами, захваченными в древнем феодальном королевстве, и странных осадных машин – все, что осталось от уничтоженного Легионом народа. Замеченный Локеном силуэт оказался воином Астартес в доспехах Пожирателей Миров.

Локен и Торгаддон обогнули угол высокой тумбы из орехового дерева и увидели покрытое шрамами лицо воина. Он пристально разглядывал огромный боевой меч, выбитый Воителем из рук ксеноса-преторианца.

– Добро пожаловать на «Дух мщения», – заговорил Локен.

Пожиратель Миров оторвал взгляд от оружия. Сильно загоревшее, благородное лицо воина выгодно оттеняли белые и синие цвета его Легиона.

– Приветствую, – сказал он и в воинском салюте поднял кулак к груди. – Кхарн, Восьмая ударная рота Пожирателей Миров.

– Локен, Десятая рота, – отозвался Локен.

– Торгаддон, Вторая, – кивнул Торгаддон.

– Это впечатляет, – продолжал Кхарн, окидывая взглядом залы музея.

– Благодарю, – сказал Локен. – Воитель всегда говорит, что мы должны помнить своих противников. Если забыть врагов, ничему не научишься.

Он указал на оружие, которое только что рассматривал Кхарн.

– Где-то здесь хранится и чучело существа, которое держало этот меч. Оно примерно с танк размером.

– У Ангрона тоже есть коллекция трофеев, – сказал Кхарн. – Но он оставляет только оружие тех врагов, о которых стоит помнить.

– Значит, всех их помнить не стоит?

– Нет, – твердо ответил Кхарн. – Нет ничего хорошего в том, чтобы знать своего врага. Единственное, что имеет значение, – это уничтожение противника. Все остальное только отвлекает.

– Слова истинного Пожирателя Миров, – заметил Торгаддон.

Кхарн с веселой усмешкой взглянул ему в лицо.

– Ты хочешь меня спровоцировать, капитан Торгаддон, но мне известно, что говорят о Пожирателях Миров в других Легионах.

– Мы были на Аурее, – сказал Локен. – Вы просто головорезы.

– Ха! – снова улыбнулся Кхарн. – В наши дни не часто услышишь честные слова, капитан Локен. Да, мы убийцы и гордимся этим, поскольку мы лучшие в своем деле. Мой примарх не стыдится того, что он делает лучше других, и я тоже.

– Вы прибыли для участия в Совете? – спросил Локен, меняя тему.

– Да, я состою советником при своем примархе.

Торгаддон иронически поднял бровь:

– Тяжелая работа.

– Иногда, – признался Кхарн. – Ангрон не слишком заботится о дипломатии.

– А Воитель считает, что это очень важно.

– Я тоже так думаю, но каждый Легион по-своему относится к разным вещам, – хохотнул Кхарн и хлопнул Локена по наплечнику. – Как честный воин, могу сказать, что и у вашего Легиона хулителей не меньше, чем поклонников. Многие из вас слишком самодовольны.