Поколения

– Я.., не могу, сэр. Я уверен, что.., боюсь. – Райкер уставился на него в растерянности, затем напрягся, когда внутри комнаты резко загудел коммуникатор. При этом звуке Соран наклонился вперед и схватил беспомощного Джорди за воротник. Райкер услышал шум телепорта и наблюдал с удивлением и растерянностью, как оба дематериализовались.

Он ударил по комброши и сказал, понимая, что потерпел поражение:

– Транспортный отсек. Троих на борт.

Минутой раньше на мостике "Энтерпрайза" Пикар наблюдал за изображением на видовом экране – темной громадной шоковой волны, которая устремилась прямо на обсерваторию Амаргозы. Внезапно его внимание привлек громкий сигнал тревоги, раздавшийся с тактической консоли. Капитан взглянул на Хайеса в ту минуту, когда мичман уже поворачивался в его сторону.

– Сэр! – глаза Хайеса были расширенными, тон его голоса говорил о срочности. – Клингонская "хищная птица" выходит из подпространства по левому борту.

– Что? – Пикар снова быстро перевел взгляд на экран, на котором умирала звезда.., в тот момент, когда "хищная птица" показалась в поле зрения с другой стороны от обсерватории.

– Это старый корабль класса D-12, сэр, – сообщил Хайес.

– Они ведь были сняты с вооружения десять лет тому назад или около того, – пробормотал Пикар. Этот корабль выглядел так, как будто бы его нужно было списать еще ДВАДЦАТЬ лет назад; корпус пестрел сотнями наспех заделанных боевых повреждений. Он спросил Хайеса:

– Они активировали системы вооружения?

– Нет, сэр.

– Тогда пусть... – начал Пикар.

– Транспортный отсек – мостику. Команда высадки на борту, сэр.

Не теряя времени, Пикар повернулся к управлению.

– Рулевой, искривление один. Активировать... – "Энтерпрайз" поспешил уйти прочь, на видовом экране обсерватория растворилась в быстро тускнеющем огне.

Переполненный гневом Соран быстро продвигался по темным клаустрофобическим коридорам, нагибая время от времени голову, чтобы не задеть свисавшие с потолка кабели, обходя по дороге грязные засаленные перегородки душной палубы корабля. Старое корыто ревело и сотрясалось со всевозрастающей силой и воняло чем-то теплым и сырым – животный запах, заставивший его тосковать по чистым, тихим коридорам "Энтерпрайза".

Неважно. Ничто из этого не имело значения, ничто не было реальным, по крайней мере, для него, и все это омерзительное чувство от необходимости сотрудничества с сестрами Дюрас скоро канет в Лету и будет забыто навечно.

Наконец, он вышел на тускло освещенный мостик: вид клингонов, оборачивающихся, чтобы взглянуть на него, заставил его губы пренебрежительно скривиться. Они пахли так же, как и сам корабль. И хотя Соран всегда считал, что судит обо всем непредвзято, тем не менее для представителей этой расы он явно делал исключение. Ученый прошел мимо полностью состоявшей из мужчин команды мостика (он сам, конечно, был далеко не маленького роста для своей расы, но эти гориллы заставляли его чувствовать себя карликом) и остановился перед двумя женщинами, сидевшими в командных креслах, которые с изумлением смотрели на умирающую звезду на экране.

Младшая из них, Б-Этор, встала и обратила свой взгляд на него; ее темные волосы волнами ниспадали на закрытую кожаным одеянием грудь. Уродливые черты лица искривились в злобной улыбке, демонстрируя длинные, острые зубы хищника.

– Ты сделал это, Соран!

Он наклонился вперед и ударил изо всех сил. Удар пришелся ей прямо в челюсть. Она покачнулась и упала спиной на консоль. Тут же несколько мужчин из команды вскочили на ноги с фазерами в руках.

– Постойте! – Б-Этор махнула рукой, пытаясь встать на одно колено. Эль-аурианская женщина, как было известно Сорану, не смогла бы оправиться от такого удара. Эта же приложила ладонь внешней стороной ко рту и нахмурилась при виде фиолетового пятнышка, оставшегося на ней, затем подняла глаза на Сорана.

– Ради твоей же пользы надеюсь, что это была лишь попытка начать ритуал спаривания. – Тон ее голоса был стальным, как лезвие кинжала, и в нем сквозила угроза.

Соран стоял, полностью безразличный к фазерам, все еще направленным на него. Сама мысль об интимной близости с этой самкой, этим... ПРИМАТОМ, покрытым металлом и кожей и опьяненным властью, вызывала у него отвращение. Даже если бы он не был сейчас хозяином положения, он все равно не мог бояться этих существ, бояться смерти. Аннигиляция, простое прекращение существования, не пугала его. Но жизнь без надежды на нексус, без надежды на встречу с Леандрой казалась невыносимой. Быть так близко, ТАК БЛИЗКО от цели, и потерпеть неудачу...

– Вы стали невнимательными, – сказал он грубо. – Ромулане приходили искать свой пропавший трилитиум.

Б-Этор рывком встала на ноги:

– Не может быть! Мы не оставили никого в живых на заставе.

– Они знали, что он на борту обсерватории, – возразил Соран. – Если бы "Энтерпрайз" не вмешался, они нашли бы его.

Старшая сестра шагнула вперед, встав рядом с Б-Этор:

– Но они не нашли, и теперь у нас есть оружие неограниченной мощи. – Ее голос был более спокойным, более глубоким, чем у сестры, а манеры сдержанными, но она могла быть, как знал Соран, такой же подлой.

Его губы растянулись в узкую линию:

– У МЕНЯ есть оружие, Лурса. И если вы все еще хотите получить его, я советую вам быть более внимательными в будущем.

Последнее слово еще не сорвалось с его губ, когда Б-Этор внезапно прыгнула к нему и сжала руку Сорана с удивительной силой. Злобная улыбка заиграла на ее губах, когда она поднесла обоюдоострый клингонский кинжал к его горлу.

– Возможно, мы устали от ожидания! – зашипела она. Соран даже не шелохнулся, не сделал ничего, когда холодный металл прильнул к нежной коже его шеи, заскользил по адамову яблоку.

– Без моих исследований, – сказал он холодно, – трилитиум ничего не стоит – так же, как и ваши планы восстановить Империю Клингонов.

Губы Б-Этор скривились от разочарования.

Лурса протянула руку и медленно отвела лезвие кинжала от горла ученого.

Соран подавил улыбку триумфа.