Поколения

"Боже мой, – подумал Джим, – он стар.., да и я тоже".

– Ну, – сказал радостно Маккой, поднимая вверх бутылки, – я вижу, что вулканец меня обскакал! Я тоже пришел с подарками.

– ДВЕ бутылки? Надеюсь, что обе для меня. – Кирк покосился на них, жалея о том, что под рукой не было очков.

– Ни в коем случае! – доктор поднял одну из них и подул на наклейку. Кирк приподнял руку, чтобы заслониться от образовавшегося облака пыли.

– Эта самая старая, так что она твоя. – Кирк взял бутылку и улыбнулся, глядя на дату на наклейке.

– На долгую память, – сказал Маккой с еле заметной дрожью в голосе. Или это только показалось Джиму? – А эта...

Он подул на наклейку второй бутылки и подал ее Споку.

– Зачем, доктор Маккой? – спросил вулканец с ноткой удивления в голосе. – Это ведь алкоголь.

– Старый добрый саурианский бренди, если быть точным, – сказал наставительно доктор. – Пей его и вспоминай меня.., и то, что нужно иногда удаляться от мирских забот.

– Так и сделаю, – ответил Спок. – Если вы постараетесь вспоминать о логике при взгляде на это. – Он предложил Маккою меньший сверток. Доктор распаковал подарок и вынул кружок, сделанный из блестящего металла, размером с ладонь, на котором были выгравированы затейливые геометрические символы. Он нахмурился, глядя на него:

– Красиво, Спок... Но... Что это такое?

– Вулканская мандала. Ее нужно созерцать, чтобы успокоить сознание в приготовлениях к принятию логики.

– О, спасибо! – Маккой запихнул подарок в свой нагрудный карман. – Будь уверен, я буду пялиться на нее каждый раз, когда мне понадобится логика. Теперь ведь тебя не будет рядом, чтобы напоминать мне о ней...

– Джентльмены! – Кирк встал и направился к тумбочке:

– Я не очень хорошо умею заворачивать вещи, но.., это для тебя. – Он подал Споку маленькую книгу.

Вулканец посмотрел на нее, полистал страницы и позволил себе небольшую тень улыбки на лице.

– "Оды" Горация? Спасибо, капитан!

– Чтобы напоминать тебе обо мне, – сказал Джим.

Маккой поднял одну бровь:

– Ты не думаешь, что книга "Дон Жуан" была бы более подходящей?

– Следите за языком, доктор, или я оставлю подарок себе, – сообщил Кирк, указывая на старинные каминные часы. – У меня было немалое искушение так или иначе сохранить их. – Он открыл стеклянную дверцу и сделал полный оборот минутной стрелки; часы снова начали бить, это был насыщенный мелодичный звук, который эхом отдавался от перегородок.

Раскрыв рот от восторга, Маккой возбужденно вслушивался в каждый звук.

– На память о хороших временах, – улыбнулся Кирк.

– Джим.., они прекрасны! Пожалуй, это самый лучший подарок, который кто-либо когда-либо делал мне.., за исключением моих внуков, конечно. – Выражение лица доктора вдруг стало печальным, когда он посмотрел на своих друзей. – Я не могу даже представить себе, как жить без вас обоих. Это ведь так не закончится, верно? После всех этих лет это не может закончиться...

– Не надо плакаться, доктор! – Тон Джима стал твердым. У них впереди была долгая ночь, и в эту ночь ему сотни раз будут задавать вопросы по поводу того, что он собирается делать, когда у него больше не будет "Энтерпрайза", и сотни раз ему придется изощряться, выдумывая ответы. Ему совсем не нужна была депрессия сейчас, в самом начале. – И перестаньте говорить, что мы никогда больше не увидимся.

– Ну, и КОГДА мы увидимся?

– Как насчет завтрашнего дня? Я подумывал о том, чтобы отправиться в Йосемитэ, и думал, что, может быть, вы оба захотите пойти со мной...

– Я не смогу, – сказал сокрушенно Маккой. – Я собираюсь отправиться к Джоанне и ее семье, мы будем обсуждать вопрос о том, чтобы провести кое-какие исследования в Б-ренга секторе. А Спок собирается домой...

– Домой? – Джим быстро взглянул на своего первого офицера, желая убедиться, что это так. Спок кивнул.

– Я.., обсуждаю возможность того, чтобы заняться кое-какой дипломатической работой вместе с послом Сареком. Так что я возвращаюсь на Вулкан завтра и боюсь, что не смогу отправиться с тобой в Йосемитэ.

– Понятно, – тихо сказал Джим. И впервые он полностью осознал, что не просто расстается с друзьями на время отпуска, но прощается с теми, кто был ему дорог.

Внезапное чувство невыразимого одиночества волной накатило на него – меланхолия, смешанная со странным предчувствием. В его памяти вдруг ожили события многолетней давности. Он увидел самого себя, сидевшего у костра в парке Йосемитэ и с улыбкой глядевшего на своих двух друзей, лица которых освещали оранжевые блики пламени.

Именно так. Тогда он взобрался на Эль-Капитан, самый изрезанный пик в парке, и упал. И Спок подхватил его. И Боунз, как всегда взбешенный тем, как рисковал его друг, прочитал ему целую лекцию по поводу его поведения и спросил, не собирался ли он стать самоубийцей.

"Это было смешно, – ответил им тогда Кирк, – но даже когда я падал, то знал, что не погибну.., потому, что вы оба были со мной. Я всегда знал, что умру в одиночестве".

Теперь больше не будет рядом Спока, чтобы поймать его, не будет и Маккоя, чтобы читать нотации. Мысль о том, что теперь он терял все, все, что было ему дорого, – Кэрол, Спока, Боунза, "Энтерпрайз", – наконец, дошла до него. Он был теперь абсолютно один, без друзей и пристанища. Его передернуло. "Кто-то ходит по моей могиле..."

Но эта мысль показалась слишком эгоистичной. Он решительно отмел ее прочь, выдавил улыбку.

– Ну.., что ж, когда-нибудь мы соберемся, – капитан встал.

– Джентльмены! Спасибо вам за подарки. Я думаю, что сейчас самое время отправляться на праздник.

– Последняя вечеринка с фейерверками... – Маккой сделал глубокий вдох, который замер в его горле, когда он взглянул на друзей. – А мы точно готовы к этому?

– Совсем не готовы, – честно ответил Кирк. – Пошли.

Глава 2

Годом позже Павел Чехов, командующий, офицер Звездного Флота, стоял посреди бескрайнего и необозримого океана колосящейся пшеницы и вглядывался в безоблачное небо. Он терпеливо стоял и наблюдал за небом уже довольно давно и достаточно долго для того, чтобы почувствовать жару и ослепнуть от лучей яркого солнца. Достаточно долго для того, чтобы невольно начать размышлять о цели своего поиска.