Поколения

Функционировало только искусственное освещение, достаточное для того, чтобы видеть, но такое тусклое, что отбрасывало лишь сумеречный свет. Как решил Джорди, это, вместе с исковерканными обломками и абсолютной тишиной, придавало окружающей обстановке нечто сверхъестественное. Хотя, может быть, он так чувствовал, потому что знал, что здесь погибли люди... Было горько смотреть на разрушенный многолетний труд ученых, видеть развороченные консоли и разбитые мониторы. Джорди работал с таким же благоговением, какое испытывал при посещении кладбищ.

Дэйта, напротив, казался чрезвычайно оживленным, все еще переполненным энтузиазмом по поводу обретения нового внутреннего мира. Он слабо улыбался сам себе, сканируя другую сторону операционного отсека своим трикодером.

Джорди уставился на показатели трикодера и покачал головой:

– Здесь нет никаких признаков трилитиума! Не могу представить, с чего бы это ромулане стали искать его здесь...

Он сканировал еще некоторое время, пока Дэйта тихо не захихикал. Джорди повернулся и уставился на своего друга в замешательстве. Андроид продолжал тихонько посмеиваться.

– До меня дошло. Дошло.

Джорди нахмурился; ему казалось бестактным смеяться там, где еще недавно были убиты люди, но он старался не выдать своего раздражения. Кроме всего прочего, Дэйта никогда не испытывал страха перед смертью и мог принять ее более спокойно, чем человек. И, может быть, оттого, что он не привык испытывать чувства, он не умел и подавлять их.

– До тебя дошло что? – спросил он андроида.

Дэйта снова разразился смехом, затем, наконец, взял себя в руки – чтобы прохрипеть:

– Когда ты сказал командующему Райкеру... – и он стал в совершенстве пародировать голос Джорди:

– "Клоун может остаться, но ференги в костюме гориллы должен уйти".

Джорди непонимающе посмотрел на него:

– Что?

– Во время миссии Далекой Точки. Мы были на мостике, и ты рассказал это. Это была убойная шутка.

– Миссия Далекой Точки? Дэйта, это же было семь лет назад!

– Я знаю. До меня просто только что дошло... – андроид снова начал хихикать. – Это было очень смешно.

Джорди с сомнением посмотрел на него, прежде чем отвернуться:

– Спасибо...

Он пошел вниз по короткому коридору, который соединял основной операционный отсек с несколькими другими. Дэйта последовал за ним, все еще тихо усмехаясь. Джорди внезапно остановился напротив того, что, казалось, было стандартной перегородкой. Он с возбуждением повернулся к Дэйте:

– Подожди-ка! Здесь потайная дверь. Я могу видеть стыки металла через свой визор. – Он провел пальцами сверху вниз по тому, что обманчиво казалось ровной поверхностью металла.

Дэйта встал рядом с ним и сканировал секцию своим трикодером, затем нахмурился, глядя на показатели:

– Похоже, здесь действует гасящее силовое поле. Я не могу просканировать ничего за перегородкой.

Джорди выпустил из рук трикодер, который повис на ремне, перекинутом через его плечо, и надавил на металл, пытаясь открыть дверь.

– Я не вижу никакой контрольной панели.., или порта доступа.

– Похоже, оно закрыто магнитным замком. – Дэйта отложил в сторону свой трикодер, затем слегка отогнул бледно-золотистую кожу у себя на запястье, обнажив вспыхнувшие на свету цепи. Не прерывая разговора, он производил частичную регулировку своих соединений. – Я уверен, что смогу изменить полярность, несколько ослабив осевой сервопривод.

Он закончил работу, затем провел несколько раз запястьем с оголенными цепями вдоль панели перегородки.

– Сезам, откройся!

Изнутри панели раздалось жужжание, за которым последовал громкий щелчок. Дверь медленно открылась. Дэйта повернулся к другу с надменной улыбкой:

– Ты мог бы сказать, что во мне есть какой-то.., магнетизм.

"Я создал монстра", – подумал Джорди, но решил никак не реагировать внешне на эти мысли. Может быть, если он попытается игнорировать надоедливые попытки андроида пошутить, Дэйта прекратит это делать. Джорди быстро двинулся в маленькую комнату, в которой хранились несколько зондов, сложенных на подставках, и снова начал сканировать. Почти тут же он понял, что они были близки к тому, чтобы обнаружить причину атаки, и повернулся к Дэйте.

– Я все еще не принимаю никаких излучений. Но кто-то очень постарался защитить эту комнату.

Он отложил свой трикодер в сторону и двинулся к зондам, не обращая внимания на Дэйту, который все еще посмеивался над собранными за много лет в его блоке памяти "убойными" шутками. Один зонд в особенности привлек внимание Джорди. Он был гладким и темным, как полированный оникс, и размером с гроб.

– Дэйта, посмотри на это! – Он повернул голову и взглянул через плечо на андроида, который тут же поспешил подойти. – Ты когда-нибудь видел солнечный зонд такой конфигурации?

С улыбкой маньяка Дэйта вытянул в направлении Джорди трикодер, подобно механической кукле, затем быстро открыл и закрыл его – словно чревовещатель, который пытается заставить манекен заговорить.

– Нет, Джорди, не видел, – он повернул трикодер к себе, словно спрашивая: "А ты видел?" Дэйта покачал головой, отвечая своей самодельной кукле:

– Нет, я не видел. Он очень необычен. – Андроид разразился диким смехом, и Джорди почувствовал, как его лицо побагровело: "Ну все, Дэйта: в ту же минуту, когда мы вернемся на "Энтерпрайз", этот чип будет снят..."

– Помоги мне открыть эту панель, – сказал он коротко.

Дэйта сумел взять себя в руки настолько, чтобы подчиниться. Вскоре панель была открыта.

– Ох! – отшатнулся Джорди. – Мой визор принимает что-то на сета-частоте. Это могут быть излучения трилитиума...

Дэйта разразился смехом.

На этот раз Джорди даже не попытался скрыть своего раздражения:

– Дэйта, сейчас НЕ ВРЕМЯ...

– Мне очень жаль, – прохрипел Дэйта между взрывами хохота, его глаза были полны тревоги, – но я не могу остановиться. Я думаю, что-то не в порядке...

Его смех медленно начал переходить в настоящую истерику. Пока Джорди наблюдал за происходящим, будучи не в силах помочь, все тело андроида стало дергаться и сотрясаться, словно в лихорадке. Целая гамма эмоций в один миг отразилась на его лице, искажая черты – злоба, радость, страсть, ужас, ненависть, желание – в такой быстрой последовательности, что для Джорди все слилось в один краткий приступ агонии.