Страница 21 из 22
- Я не знаю, что мне делать! Разве я могу допустить, чтобы она вышла замуж ради меня? Когда мы оба больше всего хотим жить вдвоем? Что же мне делать?
- Что тебе делать? Есть два пути, мой мальчик. Либо ты, вернувшись домой, попросишь ее не выходить замуж. Вы кинетесь друг другу в объятия, и с этим делом будет покончено раз и навсегда.
- Либо?
- Либо ты ей ни слова не скажешь! И до самой смерти будешь скрывать от нее свои чувства! И не будешь ходить с видом жертвы! Что выбрать, ты можешь решить только сам. Но я хочу тебе сказать лишь одно: ты становишься старше и твоя мать тоже становится старше. На словах это куда проще, чем на самом деле. Сумеешь ли ты уже через несколько лет зарабатывать достаточно, чтобы вы могли жить? И если даже сумеешь, то где? В Нойштадте? Нет, мой мальчик. Наступает день, когда приходится уезжать из дому. И даже если нужда не гонит, это все равно следует сделать! И тогда твоя мама останется дома одна. Без сына. Без мужа. Совсем одна. И еще вот что: через десять-двенадцать лет ты, наверное, сам женишься. Что будет тогда? Мать и молодая жена плохо уживаются под одной крышей. Я это хорошо знаю. Я это сама пережила. - У бабушки были такие глаза, что казалось, она глядит не в лес, а в прошлое. Если твоя мама выйдет замуж, каждый из вас принесет другому жертву. Но она никогда не узнает, что я тебе рассказала об ее жертве. И она также никогда не узнает, что и ты ей тоже принес жертву! Потому груз, который она берет на себя ради тебя, будет легче, чем тот, который ты несешь ради нее. Ты меня понял, мой мальчик?
Эмиль кивнул.
- Нелегко, - продолжала бабушка, - с благодарностью принять жертву, когда ты сам тайно приносишь еще большую жертву. Это поступок, о котором никто не узнает и который никто не оценит. Но придет день, когда он принесет твоей маме счастье. Вот единственная награда, которая тебя ждет. - Бабушка встала. - Поступай, как знаешь! Реши либо так, либо эдак. Но обдумай все как следует. Посиди здесь один.
Эмиль вскочил.
- Я пойду с тобой, бабушка! Я уже все решил. Я буду молчать.
Бабушка посмотрела ему в глаза.
- Поздравляю тебя, - сказала она. - Поздравляю тебя! Сегодня ты стал мужчиной. Ну, а тот, кто раньше других становится мужчиной, тот и дольше им остается. А ну-ка, помоги мне перешагнуть через канаву!
Глава пятнадцатая
ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ОКОНЧЕНО
В пятницу сыщики провели объявленный сбор денег в пользу Джекки. Вторник и Профессор отвечали за пляж; и гавань, Густав - за купальни, Эмиль - за улицы городка, а Пони - за вокзал.
- Я так взволнована, - сказала она, - подумать только: сейчас по всему побережью ходят дети со списками и карандашами и собирают деньги для Джекки. Дайте мне тоже поскорее лист бумаги и карандаш. Я тоже хочу участвовать.
Когда в полдень ребята вернулись домой, чтобы подсчитать, сколько собрали, к ним на террасу влетела Клотильда. Она была вне себя.
- Разве можно стряпать, когда обрывают звонок! -кричала она. - Знаете, сколько раз сегодня трезвонили в дверь? Двадцать три раза! Приходят дети, спрашивают вас и суют деньги!
- Вот это да! - воскликнул Профессор.
- Для вас - да, а для обеда - нет. Молоко убежало, овощи переварились, телятина подгорела. Я нанималась готовить, а не деньги считать.
- Сегодня и подгоревшая телятина будет слаще меда! - сказал Густав.
Все еще ворча, Клотильда выгребла из кармана передника целую пригоршню монет и вывалила их на стол.
- Нате считайте: здесь три марки девяносто пфеннигов! Разводить бухгалтерию мне было некогда... Ой, картошка горит! - завопила она и умчалась на кухню, так и не сказав, что пятьдесят пфеннигов она прибавила от себя.
Дети высыпали все принесенные деньги тоже на стол и принялись их сортировать - медь к меди, серебро к серебру. Одинаковые монетки они складывали столбиком, а потом считали. Получилось сорок три марки. Проверили по спискам - все сошлось. А маленький Вторник прибавил к этой сумме бумажку в 20 марок и сказал, покраснев:
- Это от моего папы.
- Да здравствует большой Вторник! - закричали ребята.
Профессор сбегал в сад, отыскал отца, который возился с помидорами в теплице, и вернулся с десятью марками.
Потом они выпотрошили и свои карманы, выложили все, до последнего пфеннига, и успокоились только тогда, когда на столе лежало семьдесят пять марок. Они сияли от восторга.
Вторник вынул носовой платок, сгреб в него всю гору мелочи и завязал узлом.
- Ты что, собираешься фокус показать? - спросил Эмиль. - Деньги есть. Раз, два, три - денег нет, посмотри!
- Я их унесу, - сказал Вторник.
- Куда? - спросил Профессор.
- Пусть здесь лежат! - крикнула Пони.
- Не мешайте малышу. Есть один план. И на этот раз это моя идея, сказал Густав.
- О боже! И у тебя появились идеи! - ужаснулась Пони. - Может, ты заболел? А?
- Я - нет. А вот тебя мы завтра навестим в больнице, - сказал Густав и засучил рукава.
Девочка с визгом убежала на кухню.
- Погремушка! Раз в жизни мне пришла в голову хорошая мысль, а она воображает...
- Милые бранятся - только тешатся, - сказал Вторник, взял платок с деньгами и ушел.
Джекки явился к обеду. Телятина, несмотря на все вопли Клотильды, оказалась такой вкусной, что пальчики оближешь. Бабушка заговорила о сборе денег. Ей хотелось понять, как к этому относится сам Джекки.
- Знаете, как я рад, многоуважаемая бабушка, - сказал он. - Прежде всего потому, что ребята так обо мне позаботились. Настоящие друзья! Но и не только поэтому. Деньги всегда нужны, так? Видите ли, сегодня я три часа бегал за мячами на теннисном корте. Тоже, можно сказать, собирал деньги. Заработал марку восемьдесят пфеннигов. После обеда побегаю еще два часа еще одна марка. Так?
Все засмеялись.
- Ну что, я не прав? Вчера на корте я смеха ради крутанул несколько сальто. Все игроки пришли в дикий восторг, а один даже подарил мне свою старую ракетку. Теперь я сам научусь играть в теннис. Потом стану тренером. Так? А потом в один прекрасный день всех обыграю и стану первой ракеткой в Германии. А потом поеду играть в Париж и в Америку и стану чемпионом мира. Так? Конечно, фамилию я переменю на какую-нибудь красивую. Пашульке - не чемпионская фамилия. Так? Но ведь я уже был Байроном. Одной фамилией больше, одной меньше - какая разница? Так? А если у меня не окажется таланта к теннису, я пойду к вам юнгой, капитан! Так? - неожиданно закончил свою речь Джекки.
Он склонился над тарелкой и принялся уплетать за двоих.
- Да, - сказала бабушка. - За этого я не беспокоюсь.
- И я за себя не беспокоюсь, - сказал Джекки. - Для артиста, который слишком быстро растет, найдется профессия. Так?
- Мне кажется, Джекки вовсе не нуждался в нашей помощи, - шепнул Эмиль бабушке.
- Каждый добрый поступок всегда имеет смысл, - шепнула в ответ бабушка.
После обеда к причалу пришвартовалось два парохода. Один шел с западного побережья, другой - с восточного. И оба они были битком набиты детьми. Сотни детей заполнили весь Корлсбюттель. Повсюду слышались крики и смех. Самое большое столпотворение было перед кино "Маяк" (кассиры потом два дня не могли прийти в себя).
Ровно в четыре часа начался первый сеанс. Зал был битком набит. А на улице стояла огромная очередь в ожидании следующего сеанса. У директора сердце разрывалось при мысли, что весь сбор пойдет не в его карман. Но тут уже ничего не попишешь. Он вошел к сыщикам, которые сидели в его кабинете, дал им последние указания.
- Все! Отступать некуда! - сказал Эмиль.
- "Смейся, паяц, над разбитой душою", - пропел Густав.
После киножурнала в зале зажегся свет и раскрылся занавес. На сцене стояли четверо мальчишек и одна девочка! Дети повскакали с мест, многие встали ногами на сиденья. Зал медленно успокаивался, и наконец воцарилась полная тишина. Эмиль подошел к рампе и громко сказал:
- Привет! Все мы благодарим вас за то, что вы пришли. Мы благодарим вас и за то, что вы собирали деньги для Джекки. Он отличный парень, иначе мы бы к вам не обращались за помощью. После фильма он вас лично поблагодарит. А сейчас давайте посмотрим кино. Мы надеемся, что всем нам будет интересно.