Десантник

Это выяснилось через час в тихой и неприятной беседе со старшим инструктором курса. Анту порекомендовали приискать себе занятие по основной специальности. Ант особенно и не возражал. Он сказал только:

- И все-таки что-то здесь неправильно. Эта мысль "выжить" подавляет, понимаете? Скажите, ведь ломались на этой мысли?

- Бывало. Ломались.

- Так что же, трусов воспитываете? Вы же не будете отрицать, что бывают ситуации, когда нужно просто умереть. Когда сделать уже ничего нельзя и остается лишь достойно умереть. Ничего страшного я в этой мысли не вижу.

- И очень жаль. Согласен, может быть, мы перегибаем палку. Но это только для того, чтобы ее выпрямить. Мне герои не нужны. Мне работать надо. Я должен быть уверен в своих людях. Железно уверен. Я должен посылать вас в пекло и знать: сработаете, вернетесь. И поскольку от меня это зависит, я на выстрел не подпущу к космосу людей с мечтами о героической гибели. Ясно?

- Да нет у меня такой мечты. Я тоже жить хочу.

- Не умеешь ты жить. И мы научить не сумели. Так что...

- Да понятно. Но мне это все не нравится. Я пока не могу объяснить. Мне кажется, что вы в принципе неверно готовите десантников.

- Даже так?

- Даже. И я докажу. Только мне надо подумать.

- Думай. Будем весьма благодарны, если додумаешься. Ты же знаешь, у нас существует и экспериментальная группа. Я ведь не настаиваю категорически, что мы тут боги и все делаем правильно. Делаем, что можем. Так сложилось на практике. Теория отстает. Но пока что я на своих десантников не обижался.

- И что же - все возвращались?

- Не все...

- А вы их из Корпуса отчисляли - посмертно...

- Знаешь что? Иди-ка ты... думать.

- Есть...

Вот так и расстался Ант с Корпусом Десантников. Не он первый, не он последний. Только Ант решил додуматься.

В Корпусе о нем скоро забыли. Да и помнить было особенно нечего. Иногда, впрочем, приползали далекие усталые слухи, которые издыхали на пороге Корпуса. Десантники слухи презирали.

Прошло несколько лет.

И однажды утром Ант вернулся. Ему пришлось довольно долго объяснять, что он именно Ант; знавшие его ранее с трудом соглашались опознать в сухощавом, седом и дочерна загорелом мужчине бывшего своего курсанта. А перемены в этом человеке поражали. И, в первую очередь, его инструктор отметил полное отсутствие мимики, почти машинную точность и завершенность каждого движения.

Ант очень коротко рассказал о себе. Биолог. Работает в лаборатории, занимается проблемами выживаемости и адаптации. Последние годы провел в горах - отсюда и необычный загар. Жизнью доволен. А потом возникла неловкая пауза. Инструктор попытался ее замять с помощью испытанного средства - чашки кофе, но Ант жестом отказался и неожиданно попросил:

- Пустите в симулятор.

Офицеры переглянулись. В конце концов они ничем не рисковали все-таки десантная подготовка у парня была. Да и просил он как-то необычно - твердо, вызывающе. Инструктор припомнил угрозу Анта додуматься, посмотрел на него внимательно и пригласил дежурного медиколога. Через пять минут карточка врачебного допуска легла на стол оператора.

...Человек вырвался из фашистского концлагеря, спрятавшись среди трупов и притворившись мертвым. Стеклянно неподвижны были его глаза, почти не билось сердце, закоченело в неподвижности тело. Трупы замученных, истерзанных, умерших от голода, болезней, безнадежности людей швыряли, как бревна, на скрипучие дроги. Швыряли равнодушно, даже не обшарив напоследок, даже не замечая, что среди мертвых вчерашний напарник по зондеркоманде. И так же равнодушно стояла маленькая лошадка. Ее тело, длинные ресницы, гривка все гуще покрывались курчавым инеем. Лошадка дремала. Наконец, повинуясь шлепку вожжей, она пошла, кажется, даже не проснувшись. Не в первый раз, и не в десятый старик возчик из цивильных сопровождал скорбный страшный груз. Недалека была дорога - от лагерных бараков до ненасытных рвов, куда сваливали трупы. И возчик брел знакомым путем, часто оглядываясь на дроги, шепча молитву, комкая в руках шапку. У ворот лагеря его неожиданно задержали. Худой охранник, с зеленоватым, забрызганным веснушками лицом, несколько секунд рассматривал старика, лошадку, дроги. Потом, ни слова не говоря, закинул за спину автомат, нехотя поднял с земли лом и побрел к дрогам. Скользнул взглядом по изломанным смертью и морозом телам, лениво размахнулся ломом... Ткнул наугад несколько тел, неправдоподобно легко пробивая грудные клетки. На третьем ударе лом прошел сквозь сердце Анта...

Инструктор и оператор разом перевели дыхание и переглянулись. Оператор пожал плечами и потянулся отключить симулятор. Но его руку придержал медиколог. Индикаторы не фиксировали смерти Анта. Зеленый глазок пульсировал, отмечая дыхание - медленно, но ритмично сигналил: "Жив! Жив!".

Напряженно приникли к экранам контроля трое - инструктор, оператор, медиколог. У медиколога мелко тряслись пальцы.

...Трупы свалили в ров, у которого мерзла и кляла собачью службу редкая охрана. Колючий снежок сеялся, припорашивая тела - их нельзя было закопать: земля застыла до железного звона. По весне, по оттепели засыплют их известью, и бульдозер прикроет нечеловеческие деяния людей. А пока и в смерти нет приюта и покоя мученикам.

Ночью Ант вздохнул глубже. Еще... и еще раз. Он отладил дыхание, переждал становление работы сердца, в котором уже затянулась пробитая ломом дыра. Кровь быстрее заструилась в сосудах, согревая и оживляя тело. Восстанавливались порванные безжалостным железом ткани, разбитые кости грудной клетки. Одновременно Ант перестроил зрение на ночное видение. И наконец он выполз из-под трупов, на мгновение замер на бруствере рва. Тихо... И Ант исчез, прикрытый мутной муторной метелью.

...Медиколог пил воду. Четвертый стакан. Оператор подозрительно разглядывал симулятор. Инструктор припоминал (и безуспешно) подробности своего разговора с Антом при отчислении. Ант принял душ и пришел на пульт. Сел, весело и ехидно осмотрел присутствующих и сказал:

- Все понятно? Или еще продемонстрировать?

Медиколог заломил руки. Он был впечатлительным человеком.

Инструктор сдержанно ответил:

- Ну, пока что не очень понятно. Что за фокусы, парень?

Оператор вставил недружелюбным тоном:

- Только вразумительно и без театральных эффектов.

- Ну, какие уж тут эффекты... Короче, перед вами - идеальный десантник. То есть... Убить меня, конечно, можно, но для этого придется очень и очень постараться. Я могу совсем не дышать час и почти не дышать сутки. Я могу практически мгновенно регенерировать ткани тела. Могу пить концентрированную кислоту и закусывать мышьяком. Мне не страшна радиация - в разумных пределах, конечно. Могу моментально повысить электрическое сопротивление тела. И... впрочем, это долго и скучно перечислять. Я неуязвим практически вообще. Ну, разве что мне отрезать голову, но это я еще должен позволить...

Медиколог наконец успокоился. Он кивнул начавшему входить в штопор бешенства инструктору и обратился к Анту:

- Тихо. Тихо, тихо. Я не буду тебе объяснять, что ты тут сейчас наговорил. Психолога тоже не буду вызывать. Это лишнее.

- Лишнее, - согласился Ант. - И вообще, чего мелочиться? Психолога... Консилиум собирайте. Академию наук.

- Академия никуда не денется. А пока, будь добр, пройди в медицинский блок. Там и поговорим.

И они ушли. Инструктор посмотрел в потолок и длинно, неумело выругался. Оператор молча высветил на экране схему симулятора и начал гонять по ней тест, ища неполадки. Он не верил в чудеса.

А через неделю к инструктору пришел очень несчастный медиколог, рухнул на спартанскую постель хозяина и сказал:

- Все - правда. Все, что он говорил. И еще много чего... Вот отчет комиссии, которая с ним работала. Запас кислорода в мышцах, кожное дыхание, управление первой сигнальной системой... Ох, и шуму там сейчас! Академик Ливэн чуть не в инфарктном состоянии. Этот парень идеальный десантник. Мечта.