Страница 95 из 137
А потом, еще продолжая размышлять над этим, она увидела, что Калор Диман пришло в движение.
В центре озера начали появляться белые барашки, а вместе с ними неожиданно возник звук, высокий и пронзительный, завывание, потусторонний крик, не похожий ни на что, слышанное ею прежде. Стоящий рядом Лорин что-то зашептал, наверное, молитву. Белые барашки превратились в волны, а завывание стало более пронзительным и высоким, и волны тоже, и внезапно они массой устремились к берегам, словно Калор Диман стремилось опустошить свою середину.
Или подняться из нее.
И в это мгновение явился Хрустальный Дракон.
Тут Кимберли озарило понимание, а с ним пришло чувство, уже после свершившегося, как много раз прежде, что это должно было быть очевидным с самого начала. Она видела огромную скульптуру дракона, нависшую над входом в Зал Сейтра. Видела творение Мэтта и слышала, что они с Миаком говорили друг другу. Она знала, что в этом месте есть нечто большее, чем красота. Она чувствовала магию, древнюю и глубокую.
И вот она явилась. Этот хрустальный, переливающийся Дракон был магической силой Калор Диман. Он был сердцем гномов, их душой и их тайной, которую им с Лорином теперь позволили увидеть. И это делало их гибель вдвойне вероятной, мрачно подумала Ким, если Каэн одержит победу.
Она заставила себя не думать об этом. Вокруг нее все остальные, включая Лорина, опустились на колени. А она нет. Не вполне понимая тот импульс, который заставил ее остаться на ногах, – гордость, но и нечто большее, – она встретила взгляд сияющих глаз Хрустального Дракона, когда он упал на нее, и встретила с уважением, но как равная.
Однако это далось ей нелегко. Дракон был невообразимо прекрасен. Создание горного луга и ледяных глубин горной воды, он сверкал, почти прозрачный в звездном свете, поднимался из кипящих волн и вздымался над двумя коленопреклоненными фигурами гномов на берегу Калор Диман.
Затем расправил крылья, и Кимберли громко вскрикнула от изумления и восхищения, так как крылья Дракона ослепительно сияли мириадами разных цветов, подобно бесконечно разнообразным драгоценным камням, переливались в ночной чаше лугов. Она чуть было не упала на колени в тот момент, но снова что-то удержало ее на ногах, и она продолжала наблюдать, с болью в сердце.
Дракон не взлетел. Он застыл наполовину в воде, наполовину в воздухе. Затем открыл пасть, и из нее вырвалось пламя, пламя без дыма, как у факелов на стенах внутри горы, – сине-белое пламя, сквозь которое все равно можно было видеть звезды.
Пламя погасло. Крылья Дракона не двигались. Тишина, холодная и абсолютная, подобная той, что могла царить в самом начале времени, окутала луг. Ким увидела, как из воды медленно вынырнул один из сверкающих когтей Дракона. Он сжимал какой-то предмет. И этот предмет Хрустальный Дракон внезапно швырнул, как ей показалось, с надменным презрением на траву у озера.
Ким разглядела, что это такое.
– Нет, – выдохнула она. Этот выдох вырвался у нее, словно вырванная из раны плоть. На траве лежало, поблескивая, миниатюрное изображение хрустального дракона.
– Подожди! – резко прошептал Лорин, поднимаясь на ноги. Он прикоснулся к ее руке. – Смотри.
И пока она смотрела, Дракон Калор Диман поднял второй коготь, который держал второй предмет. И это был котел, сияющий, прекрасный, и этот предмет Дракон тоже выбросил, и он упал, сверкая, на сине-зеленую траву.
Она не понимала. Посмотрела на Лорина. В его глазах горел странный огонь.
Он сказал:
– Взгляни еще раз, Ким. Приглядись как следует.
Ким снова повернулась. Увидела стоящих на коленях у озера Мэтта и Каэна. Увидела сияющего над ними Дракона. Увидела звезды, утихающие волны, темные горные скалы. Увидела хрустальный котел, валяющийся в траве, и маленькую фигурку дракона рядом с ним.
Увидела, что брошеный дракон – не тот, который Мэтт только что предложил в дар озеру.
И в этот момент, когда надежда вспыхнула в ней, подобно сине-белому огню Дракона, Ким увидела, как из озера появилось что-то еще. Крохотное создание вырвалось из воды, яростно хлопая крыльями, удерживающими его на лету. Создание, которое сейчас сияло ярче, чем прежде, и глаза его ослепительно горели в ночи, перестав быть темными и безжизненными.
Это было произведение, созданное сердцем Мэтта в подарок озеру, в которое Калор Диман вдохнул жизнь. Озеро приняло его дар.
Каэн зашевелился, пополз вперед на коленях. Поднял свой котел. Встал на ноги, умоляющим жестом протягивая его в вытянутых руках.
– Нет! – просил он. – Подожди!
Больше он ничего не успел сказать. Его время закончилось. В этом высокогорном, прекрасном месте, которое было чем-то гораздо большим, волшебная сила внезапно продемонстрировала свое присутствие всего на мгновение, но мгновения было достаточно. Дракон озера, хранитель гномов, открыл пасть, и из нее во второй раз с ревом вылетело пламя.
Не вверх, в горный воздух, не в качестве предостережения или демонстрации могущества. Огонь Дракона настиг Каэна там, где тот стоял с протянутыми руками, снова предлагая свой отвергнутый дар, и испепелил его, полностью поглотил. Одну ужасную секунду Ким видела, как его тело корчится в прозрачном пламени, а затем он исчез. От него ничего не осталось, даже сделанного им котла. Сине-белое пламя погасло, и после этого Мэтт Сорин остался стоять на коленях в тишине, на берегу озера, в одиночестве.
Она увидела, как он протянул руку и поднял фигурку дракона, лежащую рядом с ним, ту, как поняла теперь Ким, и о чем Лорин догадался с самого начала, которую он вырезал сорок лет назад, когда озеро сделало его королем. Мэтт медленно встал и стоял перед Драконом Калор Диман. Ким казалось, что воздух стал красочно ярким.
Тут Дракон заговорил.
– Тебе не следовало уходить, – произнес он с грустью, уходящей корнями в далекое прошлое.
Столь глубокая печаль после столь яростной вспышки силы. Мэтт опустил голову.
– Я принял твой дар той ночью, – сказал Дракон голосом, похожим на горный ветер, холодным, ясным и одиноким. – Я принял его, потому что мужество лежало в основе гордости в твоем подарке. Я сделал тебя королем под Банир Лок. Тебе не следовало уходить.