Фьюринг

Иманов Исмаил

Фьюринг

Исмаил Иманов

"ФЬЮРИНГ"

Сходить с ума я стал ближе к концу недели. Считается, что собственное сумасшествие осознавать невозможно, а упоминание своего кажущегося безумным состояния - это лишь способ привлечь к своей персоне чуточку людского внимания. Это я помнил с детства. Еще я помнил, что с ума сходят по одиночке. Собственно, я так и сходил. Никому последовать за собой я не предлагал, никого насильно в пучину безумия не тащил, все как надо. Но, так или иначе, крыша моя уже была в пути, а сам я ощущал это всеми доступными мне чувствами. Возможно, все шло параллельно: я слетал с катушек, а в то же время мой мозг отчаянно сопротивлялся этому, пытаясь упорядочить мои действия, объяснить происходящие вокруг меня события и подчинить их реальности.

В принципе, все началось с того момента, как меня уволили. Я уже две недели болтался без работы, маясь и не зная, чем заняться. Думаю, это сыграло свою роль. Кроме того, не надо было столько пить все это время. Я склонен винить и мое беспробудное пьянство. И еще, может быть, не надо было падать в тот фонтан, хотя это и произошло не по моей воле. Во-первых, в тот вечер я не пил. Во-вторых, было темно. В-третьих и главных, накануне на фонтан и намека не было. Я же не виноват, что его за сутки отстроили на пустом месте. А стукнулся я довольно жестоко, учитывая, что фонтан был еще без воды.

Но если коротко, сходить с ума я начал в пятницу. Сначала со мной заговорил телевизор.

Помнится, когда я еще работал, я страшно не досыпал. Я все время ходил сонный, с опухшими глазами и зевающим ртом. Придя в девять утра на работу, я уже мечтал о шести вечера, а в понедельник утром уносился в грезы о будущей вечерней пятнице. Теперь все изменилось. Теперь я вообще практически не спал, сон мой улетучился и не собирался возвращаться, меня наповал сразила бессонница, а понятие "режим дня" стало для меня детским воспоминанием. А самое главное заключалось в том, что теперь все дни стали похожими, пятница же с ее волшебным ощущением предстоящих выходных исчезла в небытие. Уик-энд тоже потерял свою актуальность. Это представлялось мне одним из самых сильных разочарований всей жизни.

С работы меня поперли по очень глупой причине. Разумеется, во всем был виноват я сам. Просто меня сильно достала рутина, отравлявшая все мое время на рабочем месте. Поэтому я и решил устроить себе пару выходных. Долго думая над отмазкой, я, наконец, пришел к нужному варианту - я еду на поминки в Масаллы. Так я и заявил нашему шефу, получил от него соболезнования и разрешение на двухдневный отгул. Я горько ошибался, потому что отгул получился более чем двухдневный. На следующий день меня пригласили на празднование рождения одного моего друга, и в холле ресторана я столкнулся с нашим шефом, который выходил из соседнего зала. Брата-близнеца у меня нет, а моя сияющая физиономия явно демонстрировала, что я совсем не скорблю. Тем более происходило это не в Масаллах, а в Баку. На утро меня уволили.

И вот я проснулся утром в пятницу. Прилег я только в шесть утра, заснул в семь, то есть спал каких-то три часа, не больше. Соображал я медленно и так и не понял, что меня подняло в этот час. В любом случае, сон мой пропал, осталась лишь усталость, тело ломило, а голова гудела. Хотя нет, это гудел чайник, который я поставил на плиту. Горячий кофе обжег губы, но привел меня в чувство. Я включил телевизор и зашагал по кухне, двигаясь по направлению от холодильника к столу и обратно, доставая запасы продуктов для моего завтрака. По пути я включил телевизор и услышал знакомый голос. Симпатичная дикторша зачитывала новости. Знакомым этот голос был только по телевизору. На самом деле, эта ведущая мне сильно напоминала мою девушку, с которой мы, правда, поругались в очередной раз. Та же прическа, черты лица, очень похожа. Поэтому когда я видел эту дикторшу, я сразу вспоминал о своей девушке. В этот раз я еще вспомнил о нашей ссоре. Наверное, ее причиной, помимо моего отвратительного характера, стала безработица, неожиданно и непостижимо настигшая меня. Видите ли, я - несерьезный человек. Раздолбай я, оказывается. Ну и что, собственно говоря? Если честно, я тоже на нее злился в тот момент. "Хотя", - думал я, - "Я ведь ее очень люблю. Надо будет ей как-нибудь сказать об этом".

Я оказался перед телевизором и упал. На самом деле, я не упал, это я так образно выражаюсь, но я сел на оказавшуюся рядом табуретку. Чашка кофе была у меня в руке, и я сразу отхлебнул горячего напитка. В телевизоре была она. Это была Эльмира, моя девушка. Там по-прежнему была ведущая, но это была не ведущая, а была Эльмира. Она смотрела в экран и рассказывала что-то про талибов и войну в Афганистане.

- Ситуация остается неспокойной, - закончила Эльмира.

Я еще раз отпил кофе. Она помолчала, потом посмотрела на меня в упор и укоризненно произнесла:

- И на кого ты стал похож?

- Кто здесь? - ответил я вопросом на вопрос.

- Господи, выключи телевизор, видеть тебя не могу, - снова сказала она.

- Ага, я тебя тоже люблю.

- Опять ты шутишь, Тогрул? Ты ничего в этой жизни не воспринимаешь всерьез, ты только вечно можешь отшучиваться!

Тогрул, кстати, это я.

- Перестань, смех и ирония - это всего лишь защитная реакция на недостатки внешнего мира, с которыми постоянно приходится сталкиваться, - я и сам не понял что сказал.

- Хватит. Лучше приведи себя в порядок.

И она выключила телевизор. Как это ей удалось, я так и не понял. Я лишь почесал щетину и пошел в ванную. Удивительным было то, что после этого разговора я даже не подумал о том, как странно общаться посредством телевизора. Я отметил это в голове, но не придал этому значения. На секунду мне показалось, что мозг мой чернеет.

Я уже заходил в ванную, когда снова услышал из кухни звуки. Там снова горел телевизор, новости кончились, шла реклама. Я пожал плечами и вернулся в ванную. В процессе умывания и бритья я вспомнил фильм Дэвида Финчера "Игра". Там герой Майкла Дугласа тоже с человеком из телевизора разговаривал. Я даже сам себя обвинил то ли в плагиате, то ли в дешевом постмодернизме. Мне это не очень понравилось. Неужели нельзя было придумать свой способ, думал я. Так сходить с ума мне не хотелось. В итоге я дважды порезался.

Я завтракал, сделав себе два бутерброда с сыром и колбасой, когда раздался телефонный звонок.

- Алло! Господин Мамедов?

Мне всегда очень нравился французский акцент, особенно когда франкоязычные люди говорят на английском языке. Получается очень сладкий акцент, совсем как выговор у шекинцев. Поэтому я сразу узнал этот чудный прононс, хотя короткое "Алло! Господин Мамедов?" произнесено было на русском.

- Да, это я, - ответил я. Я и вправду Мамедов.

- Это из посольства Франции. С вами говорит Франсуаза Пиньон.

- Франсуаза? - я был искренне удивлен.

- Да, Франсуаза, - ответила она.

Шнур из моей телефонной трубки стал вылезать, связь прерываться. Я его быстро поправил.

- Да, Франсуаза, - повторила она, услышав шумы, - Да, Франсуаза.

- Да-да, Франсуаза, - закричал я почему-то очень радостно и вдруг остановился - ведь я не знаю никакой Франсуазы. И никогда не знал.

- Мы ждем вас сегодня в три часа дня.

- А куда приходить? - только и спросил я.

- Как куда? Во французское посольство. На вас выпишут пропуск. До встречи.

И она положила трубку. Я снова пожал плечами. "Черте что происходит", подумал я. Какая Франсуаза? Какое посольство? Снова зазвонил телефон, на этот раз сотовый. Нашел я его в соседней комнате, под диванной подушкой. Звонил Закир. Я даже знал, что я услышу на свое "Алло".

- Шалом, - сказал он радостно. Касательно его обычного приветствия я не ошибся.

- Салам.

- Друг мой, живо интересуюсь твоим самочувствием?

- Самочувствие в порядке, шлет привет.

- Я за него очень рад.