Жатва

Она все еще была бледна и едва держалась на ногах. Джеймс Хартхаус настоял, чтобы она оперлась на его руку, и медленно повел ее к дому; по дороге он спросил, как произошло ограбление.

- А я вам сейчас скажу, - вмешался Баундерби, сердито подавая руку миссис Спарсит. - Ежели бы вас так страшно не занимала украденная сумма, я уже давно сообщил бы вам подробности. Вы знакомы с этой леди (слышите, леди!), миссис Спарсит?

- Я уже имел удовольствие...

- Отлично. И этого молодого человека, Битцера, вы тоже видели в тот раз? - Мистер Хартхаус утвердительно наклонил голову, а Битцер стукнул себя по лбу костяшками пальцев.

- Отлично. Они живут при банке. Может быть, вам известно, что они живут при банке? Отлично. Вчера вечером, перед закрытием, все было убрано, как всегда. В кладовой, возле которой спит этот малый, лежало... неважно, сколько. В маленьком сейфе, в комнате Тома, где хранятся деньги на мелкие расходы, лежало около ста пятидесяти фунтов.

- Сто пятьдесят четыре фунта семь шиллингов один пенс, - подсказал Битцер.

- Ну-ну! - оборвал его Баундерби, круто поворачиваясь к нему. Потрудитесь не прерывать меня. Хватит того, что меня ограбили, пока вы изволили храпеть - уж больно вам сладко живется. Так уж не лезьте со своими семь шиллингов один пенс. Я-то сам не храпел в ваши годы, могу вас уверить. На пустое брюхо не захрапишь. И не совался никого поправлять, а помалкивал, хоть был не глупее других.

Битцер угодливо стукнул себя по лбу, всем своим видом показывая, что такое стоическое воздержание мистера Баундерби одновременно и поразило и сразило его.

- Около ста пятидесяти фунтов, - повторил мистер Баундерби. Том-младший запер деньги в свой сейф, - не очень надежный сейф, но не в этом дело. Все было оставлено в полном порядке. А ночью, пока этот малый храпел... миссис Спарсит, сударыня, вы говорите, что слышали, как он храпел?

- Сэр, - отвечала миссис Спарсит, - я не могу сказать с уверенностью, что слышала именно храп, и следовательно, не берусь утверждать это. Но зимними вечерами, когда ему случалось уснуть за своим столом, я иногда слышала хрипы, похожие на те, какие издает человек, страдающий удушьем. И еще я слышала шип, который позволю себе уподобить звукам, нередко исходящим от стенных часов. Однако, - продолжала миссис Спарсит с горделивым сознанием, что она добросовестно исполняет свой долг беспристрастной свидетельницы, - я отнюдь не хочу бросить тень на его нравственность. Напротив, я всегда считала Битцера молодым человеком самых высоких моральных правил; прошу учесть эти мои слова.

- Короче говоря, - едва сдерживая ярость, сказал Баундерби, - пока он храпел, или хрипел, или шипел, или уж не знаю что еще делал, - словом, пока он спал, какие-то люди пробрались к сейфу Тома - спрятались ли они заранее в банке, или проникли туда ночью, еще не установлено, - взломали его и унесли все деньги. Тут им помешали, и они пустились наутек; открыли главный вход (дверь была заперта на два поворота, а ключ лежал у миссис Спарсит под подушкой) и вышли, снова заперев ее на два поворота подделанным ключом; его нашли сегодня около полудня на улице неподалеку от банка. Спохватились только утром, когда этот самый Битцер поднялся и начал прибирать помещение. И вот, посмотрев на сейф Тома, он видит, что дверца приотворена, замок сломан, а деньги исчезли.

- Кстати, где же Том? - спросил Хартхаус, озираясь.

- Он помогает полиции. - отвечал Баундерби, - и потому остался в банке. Попробовали бы эти жулики ограбить меня, когда я был в его годах! Ежели бы они всего восемнадцать пенсов вложили в это дело, и то остались бы в накладе; пусть так и знают.

- Подозревают кого-нибудь?

- Подозревают ли? Еще бы не подозревали! Будьте покойны! - сказал мистер Баундерби, выдергивая руку из-под руки миссис Спарсит, дабы вытереть вспотевший лоб. - Чтобы Джосайю Баундерби из Кокстауна обобрали и ни на кого не пало подозрение? Нет уж, спасибо!

Мистер Хартхаус полюбопытствовал, кого же именно подозревают?

- Уж так и быть, - отвечал Баундерби, остановившись и поворачиваясь ко всем лицом, - я вам скажу. Об этом не надо повсюду болтать - вернее, нигде об этом не надо болтать, - чтобы не спугнуть причастных к ограблению негодяев (их целая шайка). Так что я сообщаю вам мои подозрения по секрету. Слушайте. - Мистер Баундерби еще раз вытер лоб. - Что вы скажете... ежели тут замешан один из рабочих?! - взорвался он.

- Надеюсь, - равнодушно протянул Хартхаус, - не друг наш Блекпот?

- Он самый, - отвечал Баундерби, - только не пот, а пул.

У Луизы вырвался тихий возглас недоверчивого удивления.

- Да, да! Я знаю! - немедленно отозвался Бауни. - Знаю! Я к этому привык. Все слова знаю. Мол, лучше этих людей нет на свете. Болтать языком-то они горазды. Они, видите ли, хотят только одного - чтобы им объяснили, какие у них права. Но я заявляю вам: покажите мне недовольного рабочего, и я покажу вам человека, способного на любую подлость, любое злодеяние.

Это была еще одна фикция, имевшая хождение в Кокстауне, которую усердно распространяли и которой кое-кто искренне верил.

- Но я-то знаю этот народ, - продолжал Баундерби. - Я читаю в них, как в открытой книге. Миссис Спарсит, сударыня, я сошлюсь на вас. Разве не предостерегал я этого бунтовщика, когда он в первый раз пришел ко мне в дом и допытывался, как ему ударить по религии и сокрушить государственную церковь? Миссис Спарсит, по своим родственным связям вы ровня высшей знати, - скажите, говорил я или не говорил ему: "От меня вы не скроете правду; такие, как вы, мне не по душе, вы плохо кончите"?

- Несомненно, сэр, - отвечала миссис Спарсит, - вы очень убедительно внушали ему это.

- Он тогда возмутил вас, сударыня, - сказал Баундерби, - уязвил ваши чувства?

- Совершенно верно, сэр, - отвечала миссис Спарсит, смиренно покачав головой, - именно это он сделал. Впрочем, должна сказать, что, быть может, такая уязвимость - или, допустим, безрассудство, - не была бы присуща мне в столь большой степени, ежели бы я издавна занимала нынешнее свое положение.

Мистер Баундерби, чуть не лопаясь от спеси, в упор поглядел на мистера Хартхауса, как бы говоря: "Эта женщина - моя собственность и, я полагаю, достойна вашего внимания". Затем он продолжал свою речь.