Страница 12 из 57
Итак,
глава третья
Теснитесь ближе к тюремной телеге, Смейтесь гримасе боли.
Плюньте в глаза. Бросьте последний укор им.
Проститутка, инок - Проклинайте живущий еще, трепещущий труп!
"De lege Contra diaboli Ad majorem Dei gloriam [ Согласно с законом против дьявола к вящей славе Господней (лат.). ] Повинна Костру..." П. Гуров
- Вам нужен звукооператор.
Смуглый мужчина в льняной рубахе и синих тесных штанах произнес эти слова без вопросительной интонации. Он был поразительно худ и высок. Окажись он в поле зрения Евклида, втолковывающего свои постулаты толпе туповатых учеников, тот с радостью использовал бы его как учебное пособие. "Посмотрите! - вскричал бы геометр.- Сколь наглядно иллюстрирует этот человек данное мною определение прямой линии как длины без ширины".
- У меня есть звукооператор, и не один.- Андрис, озадаченный нитевидностью посетителя, не хотел обрывать разговора. Он уже прикидывал ему место в кадре.- А впрочем, что вы умеете?
- Все.
В дверь просунулась голова Велько.
- Будешь смотреть пробы на Анну Болейн?
Андрис кивнул и медленно пошел к выходу.
- Боюсь, эту способность трудно использовать. Нам нужны люди, которые делают не все, а то, что нужно режиссеру. Может быть, хотите сняться? Я найду вам роль.
- Нет.
- Почему?
Краткий и решительный отказ удивил Рервика.
- Догадываюсь, что вызвало ваш интерес.
- Да, у вас редкая внешность. Разве есть что-нибудь зазорное в моем желании использовать это ваше качество?
- Эй, рожа, не хочешь ли сыграть Квазимодо? А вы, девушка с крысиным лицом, приглашаю вас на роль Шушары в мюзикле "Буратино на Альдебаране". Ты, толстобрюхий с мордой-сковородкой, если неделю попостишься, чтобы влезть в кадр, сыграешь сразу всех трех толстяков...
- Мне нравится ваш способ изъясняться,- сказал Андрис.Пойдемте со мной, я посмотрю, на что вы способны как звукооператор.
На закате, за час до разбора с Михой Льяном роли Генриха, Андрис и Велько встретились в "Шаланде" - крохотной харчевне в двух шагах от студии. Они уселись на раскладных брезентовых табуретах под навесом, лицом к морю, и Велько немедленно швырнул пригоршню мидий на раскаленный железный лист, устроенный над каменным очагом. Солнечный шар коснулся воды.
- Сейчас придет Год,- сказал Андрис.
- Год?
- Тот, что просился в звукооператоры.
- А-а-а.- Велько принялся кропить мидий лимонным соком.
- Он гений.
- Угу.- Вуйчич выбрал моллюска покрупнее и со свистом втянул в рот.
- Слабая реакция на такое сообщение.
- Я просто хорошо владею собой. В глубине души я потрясен количеством гениев, занятых в нашем фильме.
- Много гениев?
- Суди сам. Гениальный режиссер - раз.- Велько сидя шаркнул ножкой.Гениальный исполнитель роли Генриха - два. Гениальный, как выясняется, звукооператор - три. И наконец... - Велько сделал профессиональную паузу.
- Наконец? - поддался на провокацию Андрис.
- Ну, мне, право, неловко так говорить, но все же, если смотреть правде в глаза, мы не можем пройти мимо очевидного факта, что помощник режиссера...
- Да, да. И все же Год - гений. Ты не представляешь, что он сделал с фонограммой пигалицы, которую ты имел наглость предложить на роль Анны.
- Ай-яй-яй.
- Этот завалящий голосишко Год снабдил богатейшими модуляциями. Патетическими, вкрадчиво-доверительными, жалобными, жестокими. Я бы с закрытыми глазами взял эту девицу на роль Медеи.
- Что же не взял?
- Во-первых, мои глаза были открыты, а во-вторых, я не снимаю Медею, остолоп.
- Кто остолоп?
- Ты жуешь непрерывно третьи сутки, в то время как я пытаюсь говорить о серьезных вещах,- торжественно сказал Рервик.
- По-твоему, мидии - вещь несерьезная? Хорошо, сейчас подадут копченого угря, и я посмотрю, сможешь ли ты устоять против него.
- Когда я спросил, где он научился, подобно кузнецу из сказки, ковать любой голос, он сказал, что озвучивал хронику с речами Цесариума.
- Чьими речами?
- Вот и я спросил, чьими. Цесариума, сказал Год. Цесариума с большой буквы. "Вы слышали о Лехе? - спросил он.- Впрочем, откуда вам. Завалящая планета. Глухая провинция. Большого резонанса тамошние события не имели".
- Лех, Лех,- забормотал Велько.- Рецидив единовластия. Более десяти лет никаких контактов. Только-только подключился к Информаторию и заявил о своих нуждах, желании принимать туристов. Цесариум... это, наверно, тот самый Болт, которого они скинули в прошлом году, отдав власть фронту национального спасения.
- Ты жутко много знаешь, Велько,- сказал Андрис восхищенно.- Так вот, Год оттуда. Большой патриот Леха. Предложил снимать наш фильм именно там.
- И не без оснований,- раздался глухой голос, и Год, переставляя бесконечные ноги, подошел к навесу.- В вашем заповеднике не развернуться. Этого не тронь, тут не взрывай, там не мусори. Кругом святыни. Среднюю массовку тысяч на двадцать статистов с пожарами и ракетной атакой - и то снять негде. А на Лехе к вашим услугам огромные незаселенные территории. Пейзаж неотличим от земного. Разве только вымершие деревни - так они пригодятся. Помощь местных властей и населения обеспечена. И поможете, в свою очередь, планете, которая только начинает приходить в себя. Такая большая съемка оживит экономику, привлечет туристов.
- Познакомьтесь, вчера вы виделись только мельком,- сказал Рервик.Велько Вуйчич, мой друг и помощник. Те проблемы, о которых вы только что говорили,- его боль. Авсей Год, звукооператор. Я попросил его послушать наш разговор с Льяном.
Год сложился в несколько раз и тоже занялся мидиями. В отличие от Велько, всасывая их, он не, свистел, а скорее всхлипывал.
- Теперь я не чувствую себя одиноким,- довольным тоном заметил Вуйчич.Приятно беседовать с человеком, знающим толк в истинных ценностях. Я думаю, нам нет нужды идти с Михой в студию. Как хорошо здесь, не отрываясь от важного дела, потолковать о мерзопакостях, творимых средневековым корольком.
Великий Льян, коренастый, с тяжелой походкой и рубленым широконосым лицом, кумир землян и землянок, явился уже "в образе" и, остановившись перед Андрисом, посмотрел на режиссера по-королевски, с затаенной грозной усмешкой. Тот включился безотлагательно.