Бессонница

Надежда Кожушаная

Бессонница

Киноповесть

1. ДЕРЕВНЯ

У Маруси мать ведьма была, Оля.

Когда Ваня Олю ударил, Маруся дома была, а они ее не видели.

Ваня - это мужик один был, он с Олей жил, как муж.

Ваня ушел, Оля говорит:

- Кто здесь?

Маруся говорит:

- Я.

- А. Что ты хочешь?

- Ничего.

Мама помолчала, спрашивает:

- Горло поправилось?

- Поправилось.

- А почему ты со мной никогда не разговариваешь? - мама спрашивает. Сказала бы: мама, расскажи что-нибудь. Сдохну - кто с тобой поговорит? А мама много знает, умеет. А тебе ничего не интересно.

- У тебя грязь, - Маруся говорит.

- Это не грязь, - Оля щеку потерла, еще спрашивает. - А травы какие знаешь?

- Какие у нас есть, все знаю.

- Силы у тебя нет, - Оля говорит. - А то бы я давно научила. Я хотела. А может, рано. Вон, Наташа бы смогла.

- Какая? - Маруся обиделась.

- Да нет, я ее тоже не люблю. Она жадная. Может, я сама ничего не знаю. Может, мне кажется! - и смеется, а сама, конечно, про Ваню думает.

Потом Оля на улицу вышла и увидела, что Ваня с маленькими ребятами играется.

И напугала их.

А пугает ведьма не в человеческом образе, а как лошадь. А чтобы лошадь пропала, надо стрелять не в лошадь, а в тень от лошади.

Оля тогда сильно ребят напугала - Ваня и выстрелил.

Лошадь сразу пропала.

К Оле домой пришли - она уже лежит.

Прямо на груди рана.

Долго Оля умирала, мучилась: кричит, кукарекает.

У ней с дома князек сняли, кипарисом кадили в доме. Еще можно двенадцатый кол из забора вытащить и сделать из него крест.

А еще ведьма должна свои грехи передать другой девушке. Ведьма девушку сначала пугает: обращается свиньей или медведем. Или змеей.

Если девушка не испугалась - годится.

Девушка ведьме в ухо подует, и грехи от ведьмы ей перейдут.

Тогда ведьма умрет.

Маруся за маму так испугалась! Заплакала. Говорит:

- А ты наколдуй, чтобы не болеть! - и на Ваню кричит. - Иди отсюда!

Ваня ругается:

- А зачем она ребят пугала? Еще увижу - вообще уйду!

Оля Марусе говорит:

- Ты-то уйди! Иди, земли принеси, может, умру, - и плачет, мучается. Поешь, далеко идти, Ваня, обмотай ее, а то ей врасплох!

Ваня Марусю платком обмотал ("оберег" называется).

Маруся сверху сарафан надела.

Пошла.

Маруся на трех дорогах земли в стакан набрала, обратно идет, через лес.

А лес был нехороший: обязательно в нем или уснешь, или заблудишься. Туда редко кто ходил.

Маруся смотрит: а в лесу за кустами Наташа сидит, с мальчиком, забавляется. Наташа - про которую Оля говорила, срамная девка была, самая красивая. А мальчик меньше ее был, с такой большой головой.

Маруся их увидела и про землю забыла: интересно же.

Прокралась смотреть, а пока кралась - уже Наташа одна сидит, косу заплетает, а мальчика нету.

Наташа Марусю сначала не видела, говорит:

- Ой! Я испугалась... Ты что?

- У меня мама умирает, я за землей ходила. Мама умрет - я ведьмой буду. Буду колдовать.

Наташа говорит:

- А я в гости пошла, к тетке.

Маруся от нее пошла и стакан с землей забыла.

Идет - а тут как будто и ее кто-то гладит: по плечам, по шее. И целует.

Маруся замерла вся: как приятно! Оглянулась, а тот, кто гладил - точно как мальчик, с которым Наташа была.

Маруся побежала, смотрит: а мальчик - вот он идет. Совсем в другую сторону.

Кто же гладил?

Потом к дому пришла и захотела воды попить. Пьет и пьет из ведра, захмелела, как пьяная. Качается.

Ну, на нее никогда не смотрели. Она всегда как Олина дочка была.

Ее и не трогал никто, никогда.

Маруся домой зашла: мать кричит, ругается. И Ваня здесь.

А Марусе дома по-другому показалось: запах гнилой. А раньше никогда брезгливая не была.

Рана-то у Оли гниет, конечно.

Маруся жалела, когда мама болеет, говорит:

- Я рану помою.

Гной убрала, маме легче стало. Маруся ее еще погладила, как ее в лесу кто-то гладил: жалко маму.

Оля говорит:

- Ручки мои... Ляг, ночь уже.

Как ночь? Маруся за землей только утром ходила.

Спать легли. Ваня на полу лег, Оля говорит:

- А тебя кто звал?

Он говорит:

- Ну Оля!

Ждал сначала, когда Маруся уснет, и сам уснул.

Маруся ворочается. Говорит:

- Я стакан потеряла, я еще за землей схожу?

Мать молчит, понимает. Оля умная была. Только головой качает: а что делать?

И сама вспомнила, как ходила от матери. Говорит:

- Иди.

А тогда на улице мусор жгли и что еще у кого надо было спалить: листья или бревна подгнившие. Обычно каждый по дворам жгут, а тут что-то вместе собрались. Красиво было.

Маруся вышла, и люди ей по-другому показались: как будто маленькие.

Ей говорят:

- Маруся, ты что не спишь?

- Не знаю.

- Иди, пожалею.

- Не надо.

- Как мама-то?

- Болеет.

- Ну, может, и не умрет.

- Маруся у нас никогда не поговорит.

А про Ваню говорят:

- С Ваней держи ухо востро!

- А чо: ухо-то? От уха-то не убудет! - и смеются!

А Маруся взяла - и через костер прыгнула. А когда над костром прыгаешь, надо, чтобы волоски на срамном месте затрещали. А она наоборот: прыгнула и описялась!

Все смеялись так:

- Вот несчастье!

И Маруся тоже смеется.

- Иди домой, - ей говорят.

Она пошла - и прямо в коровью лепешку встала.

- Куда ты! - ей говорят. - В навоз вступила!

А ее прямо не остановишь: смеется - и все!

Допоздна потом смешила.

И знает, что домой надо, а так и не пошла. Вот ведь!

- Маруся! - Ваня ее позвал. - Иди-ка, маме помоги. Никак не умрет. Князек сняли, завтра будем крест делать. Все устали, давай-ка!

Это уже день был.

Маруся пошла.

Домой пришли, Оля спрашивает:

- Кого привел?

Ваня говорит:

- Марусю.

- Какую? - Оля говорит, - Нет, я уже думала. Она всю зиму проболела, забоится.

- Не забоится.

- Я не забоюсь, - Маруся говорит, - Я по лесу одна ходила. Правда! села.

Ваня ей сказал:

- Не крестись, ладно?

Маруся машет: ладно! Самой смешно, А нельзя смеяться!

Оля говорит:

- Дурочка! Я пугать буду, нельзя смеяться! - и сама тоже смеется. Ваня, уведи ее: такая ведьма!

Маруся говорит:

- Я больше не буду.

Оля на кровати села, дышит тяжело.

Ваня в сени вышел.

Оля говорит: