Власть ножа

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

НЕМЕЦКИЙ ВАРИАНТ

Бархан и другие 16 июня, суббота: день

Бархан нажал на кнопку звонка, и вскоре дверь открылась. На пороге стоял хозяин квартиры - Угорь. Он дружески кивнул Бархану и с заметным недовольством покосился на Фариду. Угорь вроде бы хотел что-то сказать по её поводу, но вместо этого сдержанно произнес: - Заходите. Через темную прихожую хозяин провел гостей в комнату с облезлыми обоями. Здесь сидел за столом мужчина, несколько похожий на Угря. Оба примерно одного возраста слегка за сорок, - чернявые, невысокого роста, но с виду крепкие, жилистые. Бархан сразу узнал Селезня, хотя не видел его лет восемь. Они как-то втроем - вместе с Угрем - брали районное почтовое отделение. Дело было удачным, хотя и не слишком прибыльным. После чего Селезень куда-то пропал. Угорь сказал, что их подельник, найдя напарника из провинции, решил погастролировать по стране. Селезень встал, подошел к Бархану. Они обменялись крепким рукопожатием и похлопали друг друга по плечу, после чего Селезень почти что с изумлением уставился на женщину. - Это подруга Бархана - Фаридой кличут, - пояснил Угорь. Селезень кивнул - мол, принял это к сведению, но все ещё продолжал поглядывать на Фариду с очевидным недоумением. - Ну что ж, присядем, - пригласил Угорь своих гостей к пустому столу. Едва все расселись, раздался звонок в дверь. Угорь бросил выразительный взгляд на Бархана - не привел ли братан за собой хвоста? Тот пожал плечами, встревоженно посмотрел в сторону входной двери и полез в карман легкого летнего пиджачка, где у него находился пистолет. Угорь отрицательно покачал головой. - Если менты, никакой стрельбы. За нами ничего нет, мы чисты. Он встал и направился к выходу. В глазок урка разглядел смутно знакомое ему лицо молодого парня, но как ни напрягал он память, не мог понять, где видел этого пацана. Между тем звонок раздался вторично. Тут Угорь припомнил, что пару недель назад получил маляву от вора в законе Федоса, мотающего сейчас очередной срок. Тот отписал Угрю, чтобы он приютил и, если возможно, приспособил к делу освобождающегося на днях Витю Перышко. И тогда Угорь, наконец, опознал человека за дверью - это и был тот самый Витя по прозвищу Перышко. Хозяин квартиры щелкнул замком. Привет тебе, Угорь, - первым поздоровался Витя, - от Федоса и от меня. Здорово, Перышко, проходи. - Они вошли в комнату, где расположились остальные гости. - Знакомьтесь, братва, это Витя Перышко. Мы с ним вместе под Пермью баланду хавали. Парень только что с зоны откинулся. Он действительно сидел с этим Витей, но очень короткое время - месяца три-четыре. Потому-то сразу и не припомнил его. Кроме того, за прошедшие шесть лет парень сильно изменился - Угорь-то знал его сопливым пацаном. И Селезню, и Бархану показались странными слова хозяина квартиры - Витя совсем не походил на недавнего зека: зубы совершенно белые и вроде все целы, гладкая, без признаков каких-либо болячек кожа, и вообще у него был чересчур здоровый вид, будто он только что вернулся с курорта. А Фарида вовсе не сводила с парня восторженного взгляда. Ее привлекало в нем всё: и стройная фигура, и высокий рост, и утонченные черты лица, и смолянистые волосы, и горящие карего цвета глаза. Витя Перышко совершенно ничем не напоминал уголовника и вообще никого из виденных Фаридой мужчин; разве что был похож на какого-то киноактера из итальянского фильма, который ей довелось посмотреть по телевизору. - Я так кумекаю, что навряд ли кто ещё заявится, значит, можно и на стол собирать, - объявил хозяин хазы. Бархан, раз уж ты с подругой пришел, пусть она покухарит маленько. - Бархан кивнул. - Фарида, на кухне в холодильнике сосиски, селедка, картошечка отварная, её поджарить надо. В общем, сама сообразишь, что и как. Женщина молча вышла из комнаты. - Может быть, ей надо помочь? - неожиданно спросил Витя Угря. - Ведь на пятерых нужно готовить все-таки. И вновь урки выпучили глаза на Перышко: помогать женщине в готовке - ведь это просто западло! Угорь усмехнулся. - Ну, иди, коли желание такое имеется. Как только Витя вышел из комнаты, Бархан перевел взгляд на Угря: - Так ты базаришь, что это недавний зек? - Точно. Семь пасок за спиной, от звонка до звонка. - Что-то не похоже - ни по виду, ни по замашкам. - Да он Федосу приглянулся, корешем его стал, а Федос с начальником лагеря коньяки распивал. Вот и жизнь на зоне была у Вити, как в Сочи, - пояснил Угорь с нескрываемой завистью. Когда я откинулся, Перышко даже к хозяину лагеря шоферить пристроился, в город его возил. А брата Артемия знаете? Бархан с Селезнем переглянулись. Последний отрицательно помотал башкой, а Бархан задумчиво произнес: - Вроде что-то слышал. Тюремный поп, кажется, был такой. - Можно сказать, угадал. Артемий сидел на той же зоне, что и Федос с Перышком, да и я тоже. Он открыл там молельню. Туда все зеки, как в театр, ходили. А Витя всерьез байду Артемия воспринял, нахватался от него всякой муры, поэтому и ведет себя, как фраерок. Но на самом деле он - крутой пацан. Пером владеет как никто. - Что же, он и на зоне с ножичком упражнялся? - удивился Селезень. Я же говорил, Витя жил там, как на воле. Ему все с рук сходило, - зло бросил не вылезавший из ШИЗО Угорь. - Ну, да ладно. Ты лучше скажи, Бархан, какого хера бабу с собой приволок? Мы же о деле собирались поговорить. Она для любого дела сгодится. Проверенная уже. Если надо - кровь прольет и свою, и чужую, - убежденно заявил Бархан. Угорь хмыкнул и призадумался. - А баранку она крутит? - Лучше, чем я сам. - Ну что ж, тогда, может, и сгодится твоя Фарида. - Так что все ж за дело? Угорь пристально посмотрел на Бархана. - Ты же знаешь, братан, я все секреты заранее не раскрываю. Могу лишь сказать, что мы возьмем не меньше трех лимонов. Баксов, конечно. Поделим поровну, как обычно. - Недурно. Но все-таки, - упорствовал Бархан. - Это налет? - Верно. Пушка, как я понял, у тебя имеется. - Угорь бросил выразительный взгляд на правый карман пиджака Бархана. - Само собой. И у Фариды ствол есть. Угорь покачал головой. - Ей оружие вряд ли понадобится. Хотя... как знать... - И когда ты это все хочешь провернуть? - Двадцать четвертого июня, в понедельник. В тот же день днем собираемся у меня. Я вам изложу план, а вечером пойдем на дело. Тут появились Фарида и Перышко с водкой и обильной закуской, за которой Витя трижды ходил на кухню. Угорь стал разливать всем водку. - А где твоя рюмка, Перышко? - Я не пью спиртное, - последовал поразивший всех ответ. - Видно, брат Артемий тебе запретил, - усмехнулся Угорь.

- Да, мне вера пить не позволяет. Тут выяснилось, что забыли принести из кухни хлеб. Фарида быстро сходила за буханкой черного. - Дай мне хлеб, сказал Витя. Он сделал неуловимое движение кистью, и в его руке оказался выкидной нож. Не прикасаясь к буханке левой рукой, он, как при шинковке, очень тонко настрогал хлеб. Такой фокус произвел сильное впечатление на присутствующих. - А как к этому относится брат Артемий? Не противоречит ли орудие убийства, - Угорь кивком указал на нож, - богоугодным делам? - Нет, - твердо произнес Витя, из рук которого выкидуха исчезла как бы сама собой, - именно нож - орудие Божьего промысла. А огнестрельное оружие - от сатаны. - Ну что ж, будем, Перышко, считать твои слова тостом, - объявил Угорь, и все, кроме Вити, сдвинули рюмки. Полчаса прошли в поглощении продуктов питания, после чего слегка захмелевший Угорь предложил: - А ну-ка, Витя, покажи-ка нам ещё какой-нибудь фольтик со своим пером. - Он обвел взглядом убогую комнату. - Вон, видишь бабу на стене. Все повернули головы в указанную хозяином хазы сторону. Там красовалась покрытая лаком прямоугольная дощечка, прикрепленная к стене. На этой доске была изображена молодая пышнотелая и абсолютно обнаженная девица. Ладошкой она целомудренно прикрывала самое ценное, что у неё имелось. - Давай, Перышко, открой-ка нам, что эта девка от нас такое особенное прячет, - ухмыльнулся Угорь. В руке Вити вновь незаметным образом оказался нож, но его совершенно не было видно за тыльной стороной ладони, повернутой к окружающим. Левой рукой он вдруг взял из своей тарелки несъеденную сосиску и подбросил её по дуге к мишени в виде обнаженной женщины. Нож вылетел из ладони Вити неожиданно и резко, причем присутствующим показалось, что парень почти не пошевелил при этом рукой. Метательный снаряд на лету разрезал сосиску пополам и вонзился в прикрытое стеснительной девицей место. Братаны разом захлопали в ладоши, вероятно, неожиданно для самих себя. - Слушай, Перышко, - вновь заговорил Угорь. - Мне Федос отписал в маляве, чтоб я тебя к делу пристроил. Но ты ведь понимаешь, какими мы делами занимаемся. Мы на днях налет на одно богатенькое заведение совершить хотим. Пойдешь с нами? Или тебе вера не позволяет? - Почему же? Взять у богатых и отдать бедным - святое дело. - А если для этого святого дела людей убивать придется? - Возможно и такое. Тогда это будет называться жертвоприношением, искупительным жертвоприношением. Так говорит брат Артемий. - Силен, блин, этот брат Артемий! - восхитился Угорь. - А пушка у тебя есть? - Я уже говорил: огнестрельное оружие - это от сатаны. У меня есть мой нож. - Нож у тебя один, а патронов в магазине много, - нравоучительно пояснил Угорь. - Без ствола ты с нами не пойдешь. Посоветуйся на этот счет с братом Артемием. Он ведь откинулся с зоны? - Да. Еще полгода назад.