Каникулы в Аризоне

Пейдж нехотя разняла руки, сплетенные у него на затылке. Так дивно было еще раз прижаться к нему, почувствовать его реакцию и увериться, что счастливый конец вечеру обеспечен. Хоку не удастся притвориться, что он к ней безразличен.

– Ты голоден? – спросила она. И вспыхнула, поняв, как это прозвучало. Хок расхохотался. Он не смеялся уже тысячу лет, но теперь его чувства вырвались на волю – и это было грандиозно. Какой прок отрицать, что он любит эту женщину до безумия? Почему бы им не насладиться теми минутами, когда они вместе?

– Это как сказать… – протянул он, глядя на нее со значением.

Пейдж прижала ладошки к пылающим щекам, чтобы остудить их, но, смутившись, уронила руки. Хок потер тылом ладони ее щеку.

– Это лучше, чем когда ты без кровинки в лице.

– Да, наверное… так что же мы не идем в столовую? – нервно пробормотала она и пошла первой.

Стол украшали тонкие длинные свечи и изящный букет цветов.

– Принесу вино, – сказала Пейдж, ретируясь на кухню.

Там она потратила несколько минут на релаксацию, потом достала вино из холодильника и вернулась в комнату.

– Может быть, ты пока откупоришь бутылку?

– Почему бы и нет?

Он взял у нее штопор, а Пейдж снова пошла на кухню – принести блюда с едой.

За ужином они быстро попали в прежний непринужденный тон. Пейдж засыпала его вопросами, ей хотелось знать абсолютно все, что с ним было с тех пор, как они расстались.

– Уверена, что Алисия расстроилась, когда ты уехал, – наконец сказала она, поднося бокал к губам и гадая, смутится он или нет.

– Алисия – милый ребенок. Она мне очень помогла.

– Да уж, представляю.

– Черт, я гожусь ей в отцы!

– Это я знаю, что и подросток может стать отцом.

– Кстати об отцах, ты еще не сказала, как дела у твоего.

Пейдж ревниво отметила, что он переменил тему.

– У моего – прекрасно. Рвется, чтобы ему разрешили полный рабочий день.

– Ты тоже, наверное, страшно занята.

– Ну, сейчас у нас в клинике большие перемены…

– Какие же?

– Мы взяли на работу еще трех врачей, и я значительно урезала свою нагрузку. Он недоверчиво уставился на нее.

– Зачем это тебе?

Она загадочно улыбнулась.

– Так надо.

Внезапное подозрение бросило его в жар.

– Ты беременна?

Наблюдая его смятение и тревогу, Пейдж чуть было не брякнула «нет», но соблазн подержать его в напряжении был слишком велик.

– Очень мило, что ты поинтересовался.

Он перегнулся через стол, пристально вглядываясь в нее.

– Беременна, правда? Ты неважно себя чувствовала, поэтому похудела?

– А если и так? – с любопытством спросила она, кладя подбородок на сплетенные пальцы.

Хок вскочил и зашагал по комнате. Он ни разу об этом не подумал. Ни единого раза. Все его прежние женщины были опытные и умели позаботиться о себе. Но у Пейдж не было опыта. Он знал это с самого начала – и не сделал ничего, чтобы предохранить ее.

Какой же ты сукин сын, ругал он себя. Намылился уехать из страны, даже не поинтересовавшись, не сделал ли ненароком ребенка. Совсем как твой папочка!

Пейдж принялась убирать со стола. Когда она с грязной посудой была уже на кухне, в дверях появился Хок.

– Мы должны пожениться, – твердо сказал он, едва переступив порог.

Пейдж отвернулась от раковины. Она никогда не видела его таким серьезным.

– Почему же?

Он опешил. Причина была ему настолько ясна, что не нуждалась в обосновании.

– Значит ли это, что ты хочешь жениться на мне, потому что я беременна? – спросила она.

– Ну конечно.

– А как насчет разного образа жизни, разных миров?

Его лицо приняло упрямое выражение.

– Мы что-нибудь придумаем… придем к какому-нибудь компромиссу. Я знаю, что ты никогда не вышла бы за такого, как я, но я не позволю, чтобы мой ребенок появился на свет, не зная, кто его отец.

Пейдж вышла на середину кухни, встала перед Хоком.

– Только за такого, как ты, я бы и вышла. Я целую неделю пребывала в уверенности, что я за тобой замужем, и была счастливее всех на свете. – Она чмокнула его в щеку и прошептала:

– Охотно принимаю ваше романтическое предложение.

Радость без границ обуяла Хока. Она выйдет за него! Он не верил себе. Они поженятся!

Мигом разлетелись в прах планы прожить жизнь в одиночестве. Мигом забылись все клятвы ни с кем не связываться. Все к черту, он связан по рукам и ногам! Он связал себя с Пейдж в первый же миг их близости.

– Когда ожидается ребенок? – спросил он.

Пейдж взяла его за руку и повела в гостиную. Подтолкнула к дивану, усадила и сама села к нему на колени, обвив руками его шею.

– Скажи, ты меня любишь?

И посмотрела прямо в глаза.

Он проиграл сражение – с самим собой и с ней, – но почему-то чувствовал себя так, как если бы сорвал крупный куш. Уткнувшись носом в ее шею, вдыхая тонкий цветочный аромат ее духов, он прошептал:

– Еще как!

– Это замечательно, потому что, когда мы поженимся, кроме меня, другого прибавления в твоем семействе не будет… пока.

Он вскинул голову, непонимающе уставясь на нее.

– Я не беременна, Хок.

– Но ты же сказала…

– Это ты сказал, а я не сразу опровергла. Она поудобнее уселась у него на коленях, и от ее движения мысли Хока разбежались.

– Видишь ли, последние несколько недель я все время думала, как убедить тебя, что нам будет хорошо вместе.

Он открыл было рот, но она зажала его ладошкой.

– Я поняла, что главное в моей жизни – ты. Что работа – на втором месте, хотя я ее очень люблю. Но как убедить в этом тебя, я не могла придумать.

Она склонила голову к нему на плечо и продолжала, не видя больше его лица.

– Знаешь, когда я поняла, что не беременна, то проплакала несколько часов подряд. Я так хотела ребенка от тебя, Хок! Стыдно сказать, но я даже думала о беременности как о средстве привязать тебя к себе.

Легко, едва касаясь, она поцеловала его в висок, в щеку, и мурашки пробежали у него по спине.

– Я люблю тебя, Хок, и хочу за тебя замуж. Но я не беременна.

Взглянув ему в глаза, она онемела. В глазах Хока стояли слезы, он весь искрился нежностью и любовью.

– Пейдж, сокровище мое, разве я могу устоять перед тобой?

– Я так и надеялась, что не сможешь. Он откинул голову на спинку дивана и начал, словно размышляя вслух:

– Так как? Наверное, мне надо позвонить моему перуанцу и сказать, что я не приеду…

– Не обязательно. Можешь позвонить и спросить, не нужен ли ему в штат профессиональный медик.

Хок поднял голову.

– Ты это серьезно?

– Серьезней, чем когда-либо. Как там сказано, помнишь? «Камо грядеши?» – Она мягко улыбнулась. – Я не хочу, чтобы ты ломал себя, Хок. Я полюбила тебя таким, каков , ты есть. Все, чего мне хочется, – это стать частью твоей жизни. Разве это так трудно понять?

Хок слушал и не верил своим ушам.

– Но ты же врач. У тебя здесь налаженное дело. Зачем тебе вдруг сниматься с места?

– Очень просто – чтобы быть с тобой, Хок. Врачом я как была, так и останусь. От этого никуда не деться, это мои основы. Но больные люди есть везде. Если тебе не сидится на одном месте, прекрасно. Мы будем кочевать вдвоем.

– Мне кажется, у тебя что-то с головой.

– Нет, только с сердцем.

– Я не могу этого допустить.

– Уж не означает ли это, что ты берешь назад свое предложение?

– Ни в коем случае. Просто, может, мы должны как следует все обдумать…

– А что же я делала все эти месяцы? Если честно, мне пришлось здорово потрудиться над своей системой ценностей. Но теперь она в полном порядке. Так что дело за тобой – если я нужна тебе.

– Нужна! Да ты во мне, как наваждение. Чего я только не делал, чтобы от него избавиться! – Он вспомнил о самых позорных своих провалах. – Но я хочу, чтобы ты была во всем уверена.

– Хок, я люблю тебя.

– – Боже милостивый, Пейдж, и я тебя тоже. Просто хочется избежать ложного шага, – глухо сказал он, целуя ее.