Страница 2 из 11
Кука достал флакон духов, открыл крышку и капнул на язык. Он всегда так делал, чтобы изо рта не пахло.
Прошла минута, и, словно в подтверждение того, что Кука угадал верно, из подвала донесся дикий вопль. Карлики переглянулись - ни одному из них не надо было объяснять, что происходит внизу.
- Фофо фето? - поинтересовался Цыкающий Зуб.
- Вождей купают за то, что сражение проиграли, - ответил Чпок.
- В чем купают? В воде? - ужаснулся Оболдуй.
- В чем же еще? Искупают с мылом и шампунем и полотенцем вытрут, - кивнул Чпок.
- Причем не простым полотенцем, а небось махровым, чистым! - смакуя, сказал Жлоб, любивший подробные, натуралистические описания пыток.
Остальные поежились. С точки зрения карликов, вытереться чистым полотенцем было настоящее мучение. Они предпочли бы ванну из мазута и половую тряпку.
Вопль из подвала повторился, заставив охранников содрогнуться.
- Да, Карлуха спуску не даст, - закончил беседу Оболдуй.
Сверху раздалось хихиканье, и ржавый огнетушитель, сорвавшись со стены, превратился в Глюка, самого чокнутого карлика во всем реакторе. От неожиданности часовые вздрогнули.
- А я новую наколку сделал! - похвастался Глюк.
- Тебе уже некуда! Разве что на ступню! - сказал Кука.
- Я на ступню и сделал! - балансируя на одной ноге, Глюк поднял другую и показал.
Все с интересом посмотрели: Глюк был покрыт татуировкой с головы до ног, и даже на ладонях унего пестрели наколки.
Оболдуй снял с пояса флягу с бензином и отхлебнул. Хоть за выпивку на посту могли искупать, он надеялся, что сейчас с ним ребята свои - не выдадут. К тому же бензин по крепости уступал ртути, и был для карликов вроде пива.
- Что пьешь, браток? - Глюк завистливо пошевелил проколотыми ушами. В каждом ухе у него было по пятнадцать колец и по три - в каждой ноздре.
- На, глотни! - Оболдуй сунул приятелю фляжку.
Не заставляя себя уговаривать, Глюк запрокинул голову, и бензин забулькал.
- Дихлофосику нюхнуть не найдется? - спросил он, вытирая губы.
- Сдурел? Мы же на дежурстве! - сказал Кука и важно скосил глаза к переносице. Они у него могли вращаться в разные стороны независимо друг от друга.
- На дежурстве, так на дежурстве... Дело такое, - метким плевком Глюк сбил пролетавшую мимо радиевую осу и с хрустом раздавил ее татуированной пяткой. Мнительный Жлоб заподозрил неладное и осторожно покосился на карлика своими заплывшими глазками.
- Зачем ты в огнетушитель превратился? - как бы невзначай спросил он.
- А, шпионил! - отмахнулся Глюк.
- За кем шпионил-то? - насторожились охранники.
Явно испытывая их терпение, Глюк поковырял в носу большим пальцем ноги.
- За вами, - сказал он наконец. - Мне Пуп велел: влезь, говорит, на стену, замаскируйся и шпионь за всеми подряд. Мало ли что, измена какая в реакторе затевается или повелительницу кто ругать начнет... например, Карлухой обзовет, или скажет, что она сдурела... - и Глюк, явно намекая на что-то, прищурился.
Часовые перепугались. Они вспомнили, что судачили о Королеве и нелестно отзывались о ней, а за такие дела запросто можно и в пруд угодить.
- Фы федь фифего не фасскажешь, Флюк? Фы фы с тофой фучшие фузья! залебезил Цыкающий Зуб.
Глюк покровительственно похлопал его по плечу.
- Ясное дело, не расскажу... Но учтите, парни, с каждого по баллону дихлофоса и чтоб без дураков... Не то смотрите у меня! - бывший огнетушитель провел ребром ладони по горлу.
- За нами не заржавеет. Спасибо тебе, Глюк! - разом заговорили обрадованные часовые.
- Спасибо не булькает... - проворчал шпион, и Оболдуй, поняв намек, со вздохом протянул ему фляжку.
Поболтав о том, о сем и посоветовавшись, не сделать ли ему татуировку на языке и веках, Глюк удалился.
- Я не знал, что его шпионом назначили, - сказал Кука.
- На повышение пошел, мерзавец! А таким лопухом казался! - завистливо прошептал Жлоб и стал делать зарядку для ушей, которые у него торчали в разные стороны, как варежки.
Вернувшись из пыточной, где она учила "уму разуму" вождей, Рыжая Карла поправила перед зеркалом растрепавшуюся прическу и стала печь блины из силикатного клея и оконной замазки, поливая их удобрениями для комнатных цветов. Когда у Королевы бывало дурное настроение, она, чтобы успокоиться, всегда занималась кулинарией.
В ушах у нее все еще продолжали звучать вопли свежевымытых вождей, которых Карла велела посадить в корыто и поливать из лейки. Бешеный Блюм и Собачий Хвост, впервые в жизни отмытые от грязи, сажи и мазута, клялись, что прикончат всех мутантиков в Лесу и что в поражении второго похода на шерстюш и лобастиков виноваты не они, а нагромождение дурацких случайностей.
Будучи карлицей лишь наполовину, Королева не понимала, почему ее подданные панически боятся воды. Карлу забавляло, что широкоплечие мускулистые воины, не страшащиеся ни копья, ни меча и спокойно пьющие серную кислоту, от затекшей им за шиворот струйки дождя начинают вопить и кататься по полу. Вот и Блюм с Хвостом после купания представляли жалкое зрелище, и потребуется несколько часов, прежде чем они придут в себя и обретут прежнюю спесь.
Рядом с Королевой смущенно переминалась с ноги на ногу верная Требуха. Подбродок у толстухи был залит жиром, а из правой ладони торчала поджаренная грачиная лапка, ее любимое лакомство. Ежедневно Требуха поглощала такое количество лапок, что Рыжая Карла удивлялась, как на Мутатерриториях еще сохранились грачи.
- Если повелительница желает услышать мое мнение, крутовато вы с ними обошлись. Посадить в корыто - куда ни шло, но намыливать - это просто жучья жуть. Когда вы приказали принести шампунь и вылить несколько капель им на головы, мое сердце едва выдержало это душераздирающее зрелище! - недовольно сказала Требуха.
Рыжая Карла запустила в нее блином, просвистевшим как бумеранг, но толстуха с неожиданной ловкостью присела, и блин попал в начальника телохранителей Пупа, ковырявшего в зубах острием копья.
- Прекрати! Эти олухи только и умеют проигрывать сражения! Я могла казнить их, но проявила милосердие! После купания я прощу их и вновь назначу командовать войсками.