Монстр

Парня сверху звали Том. После того, как бары закрывались, соседи возвращались домой и война начиналась всерьез - по сравнению с этим остальные дни недели были всего лишь разминкой. Джек называл это "ночные бой по пятницам", но это было не смешно. Женщина - её звали Илейн - под конец ударялась в слезы и безостановочно повторяла: "Не надо, Том.

Пожалуйста, не надо". А он орал на нее. Однажды они даже разбудили Дэнни, а Дэнни спит, как убитый. На следующее утро Джек перехватил Тома, когда тот выходил и, отведя подальше по тротуару, что-то сказал ему. Том расшумелся было, начал грозить, но Джек добавил ещё что-то - слишком тихо, чтоб Венди могла расслышать, - и, мрачно покачав головой, Том ушел, и все. Это случилось неделю назад, несколько дней было получше, но с выходных жизнь стала возвращаться в нормальное - простите, в ненормальное - русло. Для мальчика это было нехорошо.

Снова накатило чувство горечи, но сейчас Венди шла во двор и подавила его. Подобрав юбку, она уселась на край тротуара рядом с сыном и спросила:

- В чем дело, док?

Он улыбнулся, но улыбка вышла формальной.

- Привет, ма.

Между обутых в кроссовки ног стоял глайдер. Венди заметила, что одно крыло треснуло.

- Хочешь, посмотрю, что тут можно сделать, милый?

Дэнни вернулся к созерцанию улицы.

- Нет. Папа сделает.

- Док, папа может до ужина не вернуться. В горы путь неблизкий.

- Думаешь, машинка сломается?

- Нет, не думаю. - Но он дал Венди новую причину для тревоги. СПАСИБО, ДЭННИ, ЭТОГО МНЕ И НЕ ХВАТАЛО.

- Папа сказал, она может, - сообщил Дэ"ни небрежным, почти скучающим тоном. - Он сказал, бензонасос забит дерьмом.

- Дэнни, не говори такие слова.

- Бензонасос? - спросил он с искренним удивлением.

Она вздохнула.

- Нет, "забит дерьмом". Не говори так.

- Почему?

- Это вульгарно.

- Ma, а как это - вульгарно?

- Ну, все равно, как ковырять в носу за столом или делать пи-пи, не закрыв дверь туалета. Или говорить что-нибудь вроде "забит дерьмом". Дерьмо - вульгарное слово. Хорошие люди так не говорят.

- А папа говорит. Когда он смотрел мотор в машинке, то сказал"Господи, насос-то забит дерьмом". Разве папа плохой?

КАК ТЫ СПРАВЛЯЕШЬСЯ С ЭТИМ, УИННИФРЕД?

ТРЕНИРУЕШЬСЯ?

- Папа хороший, но ведь он взрослый. И очень следит за тем, чтоб ничего такого не сказать при тех, кто не поймет.

- Как дядя Эл, да?

- Да, правильно.

- А когда я вырасту, мне можно будет так говорить?

- Думаю, ты будешь так говорить, понравится мне это или нет.

- А во сколько лет?

- Двадцать звучит неплохо, а, док?

- Как долго ждать...

- Понимаю, что долго, но, может, ты попробуешь?

- Ладно...

Дэнни снова уставился на дорогу. Он чуть пригнулся, как будто собрался встать, но подползал ярко-красный жук, и это было куда большей новостью. Он опять расслабился. Венди задумалась, насколько переезд в Колорадо отразился на Дэнни.

Он ничего не говорил, но она тревожилась, замечая, сколько времени он проводит наедине с собой. В Вермонте дети-ровесники Дэнни были у троих преподавателей, коллег Джека, и там был детский сад, но здесь не было никого, с кем Дэнни мог бы играть. Большую часть квартир занимали студенты университета, женатых пар здесь, на Арапагострит, было раз-два и обчелся, и только совсем у немногих - дети. Она насчитала около дюжины студентов или старших школьников, трех грудных младенцев - и все.

- Мам, почему папа потерял работу?

Выброшенная из раздумий Венди забарахталась в поисках ответа. Они с Джеком уже обсуждали, как выйти из положения, если Дэнни задаст именно этот вопрос, и диапазон ответов колебался от уклончивых объяснений до чистой, лишенной всякого глянца, правды. Но Дэнни не спрашивал. Вопрос прозвучал только сейчас, когда Венди чувствовала себя подавленной и меньше всего готовой отвечать на него. Однако Дэнни не отводил глаз, возможно, читая на её лице смущение и делая из этого свои выводы. Она подумала, что побуждения и действия взрослых должны казаться детям такими же значительными и зловещими, какими кажутся опасные звери под сенью темного леса. Детей дергают туда-сюда, как .марионеток, а зачем и почему - они представляют себе лишь смутно. Эта мысль опять привела её в состояние, опасно близкое к слезам, и, стараясь прогнать их, она нагнулась, подняла сломанный глайдер и принялась вертеть его в руках.

- Дэнни, помнишь, папа тренировал дискуссионную команду?

- А как же, - сказал он. - Спор для потехи, да?

- Верно. - Она все вертела в руках глайдер, разглядывая название "Спидоглайд" и голубые звездочки переводных картинок на крыльях и спохватилась, что рассказывает сыну чистую правду.

- Там был мальчик по имени Джордж Хэтфилд, папе пришлось выгнать его из команды. То есть, у Джорджа получалось хуже, чем у некоторых других ребят. Джордж сказал, что папа выгнал его потому, что невзлюбил, а не потому, что он не справился. Потом Джордж сделал гадость. Думаю, ты знаешь об этом.

- Это он провертел дырки в шинах нашей машинки?

- Да он. После уроков, а папа поймал его за этим. - Тут она снова замялась, но теперь деваться было некуда, выбор сузился: то ли сказать правду, то ли солгать.

- Папа... иногда он поступает так, что потом жалеет об этом. Бывает, он не думает, как следовало бы. Не слишком часто, но иногда такое случается.

- Он сделал Джорджу Хэтфилду больно как мне, когда я рассыпал все его бумаги, да?

ИНОГДА...

(Дэнни с загипсованной рукой)...

ОН ПОСТУПАЕТ ТАК, ЧТО ПОТОМ ЖАЛЕЕТ ОБ ЭТОМ.

Венди свирепо заморгала, загоняя слезы обратно.

- Почти так, милый. Папа ударил Джорджа, чтоб тот перестал резать шины, а Джордж стукнулся головой. Тогда те, кто отвечает за школу, сказали, что Джордж больше не может ходить в нее, а папа - учить в этой школе. - Она замолчала, с опаской ожидая потока вопросов.

- А, - сказал Дэнни и снова принялся смотреть на дорогу.

Тема явно была закрыта. Если бы только и для Венди было так же просто закрыть эту тему. Она поднялась.

- Пойду наверх, выпью чаю, док. Хочешь парочку печений и стакан молока?

- Я лучше подожду папу.

- Не думаю, что он доберется домой раньше пяти.