Монстр

Следующие десять минут Холлоранн открывал ящики и дверки, являя еду в таком количестве, какого Венди прежде ни разу не видела. Запасы съестного повергли её в изумление, однако успокоили вовсе не настолько, насколько она рассчитывала: на ум все равно приходила компания Доннеров. Нет, о людоедстве Венди не думала (с такой уймой продуктов им очень не скоро пришлось бы урезать свой рацион до скудной плоти друг дружки), но ею вновь завладела действительно серьезная мысль: пойдет Снег и часовая поездка отсюда в Сайдвиндер превратится в крупную операцию. Они, как какие-нибудь сказочные существа, будут сидеть тут, в огромном заброшенном отеле, поедать оставленные им припасы и слушать сильный неприятный ветер, обдувающий заваленные снегом карнизы. В Вермонте, когда Дэнни сломал руку (когда Джек сломал Дэнни руку)

она набрала номер, записанный на небольшой карточке, прикрепленной к аппарату, и вызвала бригаду скорой помощи.

Всего десять минут спустя те приехали к ним на дом. На той же маленькой карточке были и другие номера. В пять минут можно было вызвать полицию, а пожарные приезжали даже быстрее, потому что до пожарной станции было всего три дома в сторону и один - назад. Было, кому позвонить, если погаснет свет, пропадет вода, сломается телевизор. Но что будет здесь, если у Дэнни случится один из его обморочных припадков и он подавится языком?

(о боже, что за мысль!)

Что, если начнется пожар? Если Джек свалится в шахту лифта и проломит себе череп? Что если...

(Что, если мы отлично проведем время, сейчас же ПРЕКРАТИ это, Виннифред!)

Сперва Холлоранн отвел их в рефрижератор, где дыхание превращалось в смешные, длинные, похожие на воздушные шарики, облачка. Можно подумать, зима там уже наступила.

Гамбургены в больших пластиковых пакетах - по десять фунтов в каждом, дюжина пакетов; сорок целых цыплят свисали с крюков, рядком вбитых в деревянные планки обшивки стен. Банки консервированной ветчины стояли штабелями, как фишки для покера. Под цыплятами - десять пластов говядины, десять - свинины и большущая баранья нога.

- Любишь барашков, док? - усмехаясь, спросил Холлоранн.

- Обожаю, - немедленно сказал Дэнни. Барашка он ещё никогда не пробовал.

- Так я и знал. Холодным вечером нет ничего лучше парочки добрых кусков баранинки, да ещё с мятным желе. Мятное желе тут тоже имеется. Баранина облегчает желудок.

С этим сортом мяса столковаться нелегко.

Джек за их спиной с любопытством спросил:

- Откуда вы узнали, что мы зовем его "док"?

Холлоранн обернулся.

- Пардон?

- Дэнни. Мы иногда зовем его "док". Как в мультфильме про Кролика Багза.

- Да он просто вылитый док, верно? - Поглядев на Дэнни, Холлоранн наморщил нос, облизал губы и сказал: - Э-э-э, в чем дело, док?

Дэнни захихикал, а потом Холлоранн очень ясно что-то

(точно не хочешь во Флориду, док?)

сказал ему. Он расслышал каждое слово. Ошарашенный и немного испуганный, Дэнни взглянул на повара. Тот серьезно подмигнул и снова занялся продуктами.

Венди перевела взгляд с широкой, обтянутой шерстяной материей спины на сына. У неё было невероятно странное чувство, что между ними что-то произошло - что-то, чего она понять не могла.

- Тут у вас дюжина упаковок сосисок, дюжина упаковок бекона, - говорил Холлоранн. - То же самое со свининой.

В этом ящике - двадцать фунтов масла.

- Настоящего масла? - спросил Джек.

- Первый номер - высший класс.

- Я, кажется, не пробовал настоящего масла с тех пор, как ребенком жил в Берлине, Нью-Хэмпшир.

- Ну, тут вам его есть и есть, пока постное масло лакомством не покажется, - смеясь, сказал Холлоранн. - Вон в том ларе хлеб - тридцать буханок белого да двадцать - черного.

Мы в "Оверлуке" стараемся поддерживать расовое равновесие, вон кай. Знаю, знаю, пятидесяти буханок маловато, но тут полно форм для выпечки, а свеженькое всегда лучше размороженного, что в будни, что в праздники. Тут, внизу, рыба. Пища для мозгов, так, док?

- Да, мам?

- Раз мистер Холлоранн так говорит, милый, - она улыбнулась.

Дэнни сморщил нос.

- Не люблю рыбу.

- Как бы не так, - сказал Холлоранн. - Просто тебе не попалась рыба, которой ТЫ по душе. Эта рыба тебя полюбит, ещё как. Пять фунтов радужной форели, десять фунтов камбалы, пятнадцать банок тунца...

- У-у, тунца я люблю.

- ...и пять фунтов палтуса, вкусней которого в море не бывало. Мой мальчик, когда подкатит следующая весна, ты скажешь спасибо старине... - Он прищелкнул пальцами, словно запамятовал что-то. - Ну-ка, как меня звать? Что-то я подзабыл.

- Мистер Холлоранн, - сказал Дэнни, улыбаясь. - Для друзей - Дик.

- Вот, точно! А раз ты мой друг, пусть будет Дик.

Пока Холлоранн вел их в дальний угол, Венди с Джеком обменялись озадаченными взглядами - каждый пытался вспомнить, называл ли им Холлоранн свое имя.

- А вот сюда я положил кой-что особенное, - сообщил повар, - надеюсь, ребята, вам понравится.

- Ну, это ни к чему, честное слово, - растроганно сказала Венди. "Кой-что особенное" оказалось двенадцатифунтовой индейкой, обвязанной широкой ярко-алой лентой, увенчанной бантом.

- Венди, в День Благодарения вы получите свою индейку, - серьезно произнес Холлоранн. - Где-то тут, кажись, был рождественский каплун, вы на него наткнетесь, тут сомневаться нечего. Давайте-ка отсюда, пока все не подхватили - воспаление легких. Идет, док?

- Идет!

В холодильной камере оказалось ещё много удивительного.

Сотни картонок с сухим молоком (Холлоранн серьезно посоветовал, пока будет такая возможность, покупать мальчику в Сайдвиндере свежее молоко); пять двадцатифунтовых мешков сахара; галлон патоки в банке; каши; стеклянные банки с рисом, макаронами, спагетти; выстроившиеся рядами консервные банки е фруктами и фруктовым салатом; бушель свежих яблок, от которых вся кладовка пропахла осенью; сушеный изюм, сливы и абрикосы ("Если хочешь быть счастливым, ешь побольше чернослива", - сказал Холлоранн и его смех взлетел к потолку, откуда на железной цепочке свисала несовременная лампочка в шаровидном колпаке); глубокий ларь, полный картошки; ящики поменьше с помидорами, луком, турнепсом, кабачками и капустой.