Монстр

Джек сумел только помотать головой.

- Ваш абонент не отвечает, - сказала оператор. - Хотите, чтобы я продолжала вызывать?

- Еще парочку звонков, оператор. Можно?

- Да, сэр, - отозвался исполненный сознания своего долга голос.

ДАВАЙ, ЭЛ!

Эл пешком перебрался на другую сторону моста к ближайшей телефонной будке, позвонил приятелю-холостяку и сказал, что, если тот вытащит из гаража зимние шины для "ягуара"

и привезет их на 31-е шоссе к мосту за Барром, то получит пятьдесят долларов. Приятель объявился через двадцать минут, одетый в джинсы и пижамную куртку. Он оглядел место происшествия.

- Прикончили кого-нибудь? - спросил он.

Эл уже поднимал домкратом заднюю часть машины, а Джек отвинчивал гайки.

- К счастью, нет, - сказал Эл.

- Ладно, по-моему, все равно лучше мне двигать обратно.

Заплатишь завтра.

- Отлично, - сказал Эл, не поднимая глаз.

Вдвоем они без происшествий сменили шины и вместе поехали домой к Элу Шокли. Эл поставил "ягуар" в гараж и вырубил мотор.

В темноте и тишине он сказал:

- Я завязываю, Джекки. Хватит, приехали. Сегодня я убил своего последнего марсианина.

И теперь, потея в телефонной кабине, Джек вдруг подумал, что никогда не сомневался - Эл способен довести дело до конца.

Домой он тогда поехал на своем фольксвагене, включил радио и, словно чтобы охранить предрассветный дом, какая-то ГРУППА снова и снова принялась повторять нараспев - БУДЬ, ЧТО БУДЕТ, ТАК И СДЕЛАЙ... ТЕБЕ ЖЕ ОХОТА... БУДЬ,

ЧТО БУДЕТ, ТАК И СДЕЛАЙ. ТЕБЕ ЖЕ ОХОТА... Неважно, громко ли прозвучал пронзительный визг шин и удар. Стоило зажмуриться - и Джек видел то единственное смятое колесо, поломанные спицы торчали в небо.

Когда он вошел в дом, Венди спала на диване. Он заглянул в комнату к Дэнни, Дэнни лежал на спине в своей кроватке, погруженный в глубокий сон, рука все ещё покоилась в гипсе.

В просачивающемся с улицы мягком свете фонарей Джеку были видны темные строчки на известковой белизне - там, где на гипсе расписались врачи и сестры педиатрии.

ЭТО НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ. ОН УПАЛ С ЛЕСТНИЦЫ.

(ах ты грязный лжец)

ЭТО НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ. Я ВЫШЕЛ ИЗ СЕБЯ.

(ты, пьяница, мать твою, кому ты нужен, видно когда-то Господь высморкал из носа соплю - так это был ты)

ПОСЛУШАЙТЕ, ЭЙ, НУ ЛАДНО, ПОЖАЛУЙСТА, ПРОСТО НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ.

Но перед глазами встал прыгающий в руках фонарь - и последняя мольба улетела прочь. Они тогда рыскали в высохших к концу ноября сорняках, искали распростертое тело, которое, по всем канонам, должно было там оказаться, и ждали полицию. Неважно, что за рулем был Эл. Бывали и другие вечера, когда машину вел Джек.

Он натянул на Дэнни одеяло, прошел в спальню и с верхней полки шкафа снял "Спэниш Льяму" тридцать восьмого калибра. Пистолет хранился в коробке из-под ботинок. Он битый час просидел на кровати, не выпуская револьвера из рук, зачарованный смертоносным блеском.

Уже светало, когда Джек сунул его обратно в коробку, а коробку обратно в шкаф.

В то утро он позвонил начальнику отдела Брюкнеру и попросил перенести его уроки. У него грипп. Брюкнер согласился - куда менее вежливо, чем это принято обычно. В последний год Джек Торранс был в высшей степени подвержен гриппу.

Венди сделала ему яичницу и кофе. Они ели в молчании.

Оно нарушалось лишь шумом на заднем дворе, где Дэнни здоровой рукой радостно гонял грузовики через кучу песка.

Венди взялась мыть посуду. Не оборачиваясь, она сказала:

- Джек. Я тут думала...

- Правда? - Дрожащими руками он зажег сигарету. Странно, но в это утро никакого похмелья не было. Только дрожь.

Он моргнул. В наступившей на краткий миг тьме на ветровое стекло налетел велосипед, стекло покрылось трещинками. Шины взвизгнули. Запрыгал фонарь.

- Я хотела поговорить с тобой о том... о том, как нам с Дэнни будет лучше. Может быть, и тебе тоже. Не знаю. Наверное, надо было поговорить об этом раньше.

- Сделаешь для меня кое-что? - спросил он, глядя на дрожащий кончик сигареты. - Одно одолжение?

- Какое? - голос Венди был безрадостным, бесцветным. Он посмотрел ей в спину.

- Давай поговорим об этом, ровно через неделю. Если у тебя ещё будет желание.

Теперь она повернулась к нему, руки были в кружеве мыльной пены, хорошенькое личико - бледным и лишенным иллкиий.

- Джек, твои обещания ничего не стоят. Ты просто-напросто продолжаешь свое...

Она замолчала, завороженно глядя ему в глаза, внезапно потеряв уверенность.

- Через неделю, - сказал он. Его голос лишился своей силы и упал до шепота. - Пожалуйста. Я ничего не обещаю. Если у тебя тогда ещё будет желание поговорить, мы поговорим.

Обо всем, о чем захочешь.

Они долго смотрели друг другу в глаза через залитую солнцем кухню. Когда она, не сказав больше ни слова, вернулась к посуде, Джека затрясло. Господи, как ему надо было выпить. Один только маленький глоточек, просто, чтобы вое стало на свои места...

- Дэнни сказал, ему приснилось, что ты попал в аварию, - отрывисто сообщила она. - Иногда ему снятся забавные сны.

Это он сказал сегодня утром, когда я его одевала. А, Джек?

Ты попал в аварию?

- Нет.

К полудню страстное желание выпить перешло в легкую лихорадку. Он поехал к Элу домой.

- Сухой? - спросил Эл прежде, чем впустить его. Выглядел Эл ужасно.

- Суше_ некуда. Ты похож на Лона Чейни в "Призраке оперы".

- Ну, давай, заходи.

Весь день они на пару играли в вист. И не пили.

Прошла неделя. Разговаривали они с Венди не слишком-то много. Но Джек знал, что она недоверчиво наблюдает за ним.

Он глотал кофе без сахара и нескончаемое количество кокаколы. Однажды вечером он выпил целую упаковку - шесть банок - а потом помчался в ванную и все выблевал. Уровень спиртного в стоявших в домашнем баре бутылках не снижался.

После уроков он отправлялся домой к Элу Шокли - такой ненависти, как к Элу Шокли, Венди в жизни ни к кому не испытывала! - а когда возвращался домой, она готова была поклясться, что от Джека пахнет шотландским или джином, но он разговаривал с ней до ужина внятно, пил кофе, после ужина играл с Дэнни, делясь с ним кока-колой, читал ему сказки на ночь, потом садился проверять сочинения, поглощая при этом черный кофе чашка за чашкой, и Венди пришлось признаться самой себе, что она была не права.