Страница 30 из 51
Россияне и чужеземцы с удивлением видели в ничтожном городке двор блестящий, составленный из витязей и Бояр опытных, особенно уважаемых Государем Польским.
Воевода Сендомирский, именем Пакослав, доброжелательствуя Романову семейству, хотел согласить выгоды оного с выгодами Венгров и Ляхов, бывших тогда явными врагами за Галич; ездил к Андрею и без труда склонил его к миру. Положили, чтобы малолетний сын Андреев, Коломан, женился на малолетней дочери герцога Лешка, Саломее, и княжил в Галиче; чтобы Король уступил Перемышль Ляхам и чтобы Владимир отдать Даниилу с братом, а Любачев миротворцу Пакославу. Условия были исполнены: Александра выслали из Владимирской области, а Владислава, как хищника, заточили. Таким образом (говорит Летописец) сей гордый Боярин безрассудным честолюбием погубил себя и детей, коих никто из Князей Российских, оскорбленных его дерзким самозванством, не хотел призреть.
Может быть, утомленные смятениями и переменами Галичане удовольствовались бы тогдашним своим жребием, если бы новое Правительство Венгерское наблюдало умеренность и справедливость; но Андрей весьма неблагоразумно вздумал утеснять нашу Церковь. Уже в первый год Коломанова властвования, в 1214 [году], он писал к папе Иннокентию III, что народ и Князья Галицкие, подданные Венгрии, испросив себе сына его в Государи, желают присоединиться к Римской Церкви, единственно с тем условием, чтобы Папа не отменял их древних обрядов священных и дозволил им отправлять Богослужение на языке Славянском. Когда же Архиепископ Гранский именем преемника Иннокентиева, Гонория III, возложил в Галиче венец Королевский на сына Андреева и Саломею, сей новый Государь, исполняя волю отца и Папы, изгнал Епископа Российского, Священников наших и хотел обратить всех жителей в веру латинскую. Народ, уничиженный мятежами, преступлениями и кознями Бояр запутанный в противоречиях своей системы политической, не смел восстать на тиранов совести, довольствуясь бесполезными жалобами. К несчастию Венгров, Андрей поссорился с герцогом Лешком, отнял у него Перемышль с Любачевом и возбудил в нем столь великую злобу, что он, вопреки узам крови, искал в России сильных неприятелей зятю. Таковым представился ему Мстислав Новогородский. "Ты мне брат, - писал Лешко к сему храброму Князю: - иди прославиться знаменитым подвигом мужества: Галич, достояние твоих предков, стенает под игом утеснителей". Мстислав, подобно отцу готовый всегда на дела великие, не отказался от предложения, столь лестного для его славолюбия.
В то время как он занимался в древней южной столице воинскими приготовлениями, тишина Царствовала в пределах Великого Княжения Владимирского. Константин наслаждался спокойствием подданных и любовию братьев; не следовал примеру дяди и родителя: не требовал повиновения от слабейших Князей соседственных и думал, что каждый из них обязан давать отчет в делах своих единому Богу. Ободренные сею излишнею кротостию, двое из Владетелей Рязанских дерзнули на гнусное злодеяние.
Коварный Глеб, при великом Князе Всеволоде, хотевший погубить своих родственников доносом, условился с братом, Константином Владимировичем, явно лишить их жизни, чтобы господствовать над всею областию Рязанскою. Они съехались в поле для общего совета, и Глеб дал им роскошный пир в шатре своем. Князья, Бояре пили и веселились, не имев ни малейшего подозрения. Хозяин ласкал, приветствовал беспечных гостей; лицо и голос злодея не изменяли адской тайне его сердца. В одно мгновение Глеб и Константин Владимирович извлекают мечи:
вооруженные слуги и Половцы стремятся в шатер. Начинается кровопролитие. Ни один из шести несчастных Князей, ни один из верных Бояр их не мог спастися.
Утомленные смертоубийством изверги выходят из шатра и спокойно влагают в ножны мечи свои, дымящиеся кровию. В числе убиенных находился и родной брат Глебов, добродушный Изяслав.
[1218 г.] Злодейство было ужасно: еще ужаснее то, что виновники остались без наказания. Великий Князь Константин-изнуренный, может быть, недугами - довольствовался сожалением о несчастных; строил церкви, раздавал милостыню и с восторгом лобызал святые мощи, привозимые к нему из Греции. Незадолго до кончины своей он послал старшего сына, именем Василька, княжить в Ростов, а другого, Всеволода, в Ярославль, приказав им жить согласно, быть во нравах подобными ему, благотворить сиротам, вдовицам, Духовенству и чтить Георгия как второго отца.
Константин преставился на 33 году от рождения [2 февраля 1218 г.], оплакиваемый Боярами, слугами, нищими, Монахами. Хваля его мудрость и добродетель, Летописец Суздальский говорит, что сей Князь не только читал многие душеспасительные книги, но и жил по их правилам; был исполнен Апостольской Веры и столь кроток, что старался не опечалить ни одного человека, любя делом и словом утешать всякого. - Супруга Константинова немедленно постриглась над его гробом и, названная Агафиею, чрез два года кончила дни свои в уединении монастырском.
Глава VI
ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ ГЕОРГИЙ II ВСЕВОЛОДОВИЧ. Г. 1219-1224
Беспокойства в Новегороде. Великодушие Посадника. Дела церковные. Войны. Устюг. Новгород Нижний. Освобождение Галича. Неблагоразумие Мстислава. Происшествия в Ливонии. Мужественный Вячко. Набег Литвы. Слух о Татарах.
По отбытии Мстислава Новогородцы призвали к себе его двоюродного племянника, Святослава Мстиславича, из Смоленска. Сей Князь не мог обуздать своевольства чиновников и народа. Посадник Твердислав, муж, отличный достоинствами, взяв под стражу какого-то мятежного Боярина, вооружил против себя многих его друзей и единомышленников. Началось междоусобие: одни стояли за Твердислава, другие за Боярина; прочие оставались спокойными зрителями ссоры, которая обратилась в явную войну. Целую неделю были шумные Веча при звуке колоколов; граждане, надев брони и шлемы, в исступлении своем обнажили мечи. Напрасно увещевали старцы, напрасно плакали жены и дети: казалось, что Новогородцы не имели ни законов, ни Князя, ни человечества. Чтобы еще более воспалить усердие своих друзей, Твердислав, устремив глаза на храм Софийский, громогласно обрек себя в жертву смерти, если совесть его не чиста пред Богом и согражданами. "Да паду в битве первый (говорил он), или Небо да оправдает меня победою моих братьев!" Наконец злоба утолилась кровию десяти убитых граждан; народ образумился, требовал мира и, целуя крест, клялся быть единодушным. Тишина восстановилась; но Князь, недовольный Твердиславом, прислал своего Тысячского объявить на вече, что сей Посадник властию Княжескою сменяется. Граждане хотели знать вину его. Святослав гордо ответсвтовал: без вины. "Я доволен, - сказал Твердислав: - честь моя остается без пятна: а вы, братья сограждане, вольны избирать и Посадников и Князей". Народ вступился за него. "Вспомни условие, - говорили Святославу Послы Веча: - ты дал нам клятву не сменять чиновников безвинно. Когда же забываешь оную, то мы готовы с поклоном указать тебе путь; а Твердислав будет нашим Посадником". Святослав, видя упрямство народа, не хотел спорить; но скоро уехал в Киев по воле отца своего, Мстислава Романовича, уступив престол Новогородский меньшему брату, Всеволоду. [1219-1221 гг.]. Правление сего Князя ознаменовалось также внутренними беспокойствами. Люди, посланные Новогородцами в Двинскую землю для собрания дани, к удивлению народа, возвратились с дороги, сказывая, что великий Князь Георгий и Ярослав Всеволодович не хотели пропустить их чрез область Белозерскую, имея будто бы тайное сношение с Новогородским Посадником и Тысячским. Народ взволновался и сменил главных чиновников; однако ж чрез некоторое время снова возвел Твердислава на степень Посадника. Всеволод без всякой основательной причины возненавидел и хотел убить сего знаменитого человека, вооружив своих Дворян и многих граждан на Дворе Ярослава. Твердислав был тогда болен: усердные друзья вывезли его на санях из дому и поручили великодушной защите народа, который стекался к нему толпами, готовый умереть за своего любимого чиновника. Жители трех концов стали в ряды и ждали Князя как неприятеля. Но Всеволод не дерзнул на кровопролитие. Архиепископ примирил врагов; а Твердислав, желая спокойствия отечеству, добровольно сложил с себя чин Посадника, тайно ушел в монастырь Аркадьевский и навсегда отказался от света.